– Ну и что? Мне нет до его семьи никакого дела, хотя я не могу ему не посочувствовать. Вы, наверное, в курсе: когда-то я потеряла дочь. – Она вдруг щелкнула длинными пальцами: – Вот теперь мне понятно, зачем я вам понадобилась. Вы подозреваете в этом меня. Наверное, господин Карпов вспомнил, как оказался виновником гибели моей девочки, и не придумал ничего лучшего, как обвинить меня в похищении своего сына. Ловко, нечего сказать. Он у вас в отделе?
Я ответил, что вряд ли. Она поднялась с кресла и направилась к двери.
– Я поеду с вами к вашему начальству. Вы же все равно от меня не отстанете.
Клим уже догадался, как вела себя Эльвира в кабинете Владислава Лапикова. Он даже представил такую картину: уверенно войдя в кабинет Лапикова и разведя руками, предпринимательница холодно улыбнулась майору и села без приглашения.
– У Карпова пропал ребенок? Но я не имею к этому никакого отношения. Скажите, разве все те, которые даже угрожают убийством, потом действительно убивают? Да, признаюсь, я угрожала Карпову в его офисе. Но я никогда бы не пошла на такое мерзкое преступление. В конце концов, дети не отвечают за родителей. Если бы мне представилась возможность, я убила бы самого Карпова. Кроме того, я угрожала при свидетелях. Неужели вы думаете, я такая дура, чтобы потом перейти от слов к делу?
Панфилов рассказал об этом Тимощуку, и тот согласился:
– Ты прямо ясновидящий. Именно так она и говорила.
– И Лапиков поверил и отпустил ее?
– Да.
– А ты?
Андрей промолчал.
– Ну, колись, мы же теперь доверяем друг другу, – настаивал журналист. – Впрочем, в самом начале нашей беседы ты проговорился. Значит, Костиков или Шмаков раскрутили бы дамочку по полной…
– Да, – выдохнул полицейский. – Однако Лапиков посчитал, что она говорит правду. Действительно, нужно быть идиотом, чтобы во всеуслышание орать об убийстве и мести, а потом это осуществить. Впрочем, возможно, Владислав еще вернулся бы к Эльвире, но тут позвонила жена Карпова и объявила, что в квартире она кое-что обнаружила. Мы с коллегами выехали туда. В общем, в шкафу для одежды Георгия лежали в дипломате девяносто тысяч долларов, та удочка, которой похититель подцепил дипломат, и фотографии, запечатлевшие, как он сажает ребенка в джип. Владислав счел: этих доказательств более чем достаточно, чтобы арестовать Георгия и обвинить в похищении собственного ребенка. Удочку, мол, еще могли бы подбросить, но деньги… К тому же Людмила сказала: у мужа, как он утверждал, осталось десять тысяч долларов наличными. Все сходится. А тут еще явилась одна путана, подрабатывающая у ресторана «Камышовая пристань». Я наведывался туда еще при Костикове и Шмакове, и врагу не пожелаю повторить мой подвиг, – он поморщился, вспоминая этот визит.
Когда Андрей подъехал к ресторану «Камышовая пристань», возле крытой камышом избы стояли две иномарки, и полицейский, как и многие, подумал, какую прибыль получает хозяин заведения. Клиентов тут никогда не бывает много, как же он выкручивается? Нельзя сказать, что ему совсем не нужны деньги. Еще как нужны, если вспомнить об организациях, которые всегда осаждают рестораны и кафе. Тут тебе и налоговая, тут тебе и санэпидстанция, и всех надо умаслить.
Андрей открыл тяжелую дверь и вошел в помещение. Стоявшая у входа девушка-администратор, с которой он уже беседовал, приветливо улыбнулась:
– Он уже приехал. Сейчас работает в зале. Проходите.
Пахло свежескошенным сеном. Внутри ресторан тоже напоминал избу, навстречу ему выбежал официант, одетый в русский национальный костюм, и изобразил на лице улыбку:
– Проходите, пожалуйста.
Как ловкий фокусник, он неизвестно откуда достал меню:
– Выбирайте. Нигде в Приморске вы не найдете такой кухни. Как говорится, по старинным русским рецептам.
Сначала Андрей хотел отказаться, но голод оказался сильнее. К тому же он не успел позавтракать и решил подкрепиться здесь.
– Давайте ваше меню.
От высоких цен зарябило в глазах, парень уже собрался вернуть меню, но в голове завертелась мысль: «Неужели ты всю оставшуюся жизнь будешь экономить на себе?»
К этой мысли примешивалось любопытство. Ресторан находился почти на отшибе и привлечь клиентов мог разве что шикарной кухней.
Людей в заведении не было, исключая двух хорошо одетых мужчин, вероятно, владельцев припаркованных иномарок, которые уже собирались уходить. Андрей быстро изучил меню. От вкусных запахов уже кружилась голова, а обслужить его никто не торопился. Тимощук уже готов был идти к администратору и просить жалобную книгу, если таковая вообще существовала в этом заведении, как вдруг откуда ни возьмись появился официант и, выслушав заказ, огорошил Тимощука неприятным известием:
– Шашлык, извините, я бы брать не советовал. Сегодня народу мало, в такие дни мы рады даже одному клиенту, поэтому мангал потушили еще ранним утром. Мы можем, конечно, разжечь его для вас, но тогда за качество шашлыка я не отвечаю.
– Значит, не судьба, – вздохнул Андрей и снова взял меню. Он старался успокоить себя и не дать испортиться настроению. Нет шашлыка – и черт с ним. Зачем наедаться до отвала? Он возьмет селедочки с пюре, сала и безалкогольного пива. Вполне удовлетворительный обед. А в отделе накатит чайку с печеньем.
– Безалкогольного пива тоже нет, – не смутившись, отчеканил официант. Тимощук начал закипать:
– Да что же у вас есть?
– Замечательный морс собственного приготовления.
Голод все больше давал о себе знать, и старший лейтенант сдался.
После незатейливой сервировки принесли селедку и сало. Селедка показалась Андрею отвратительной, даже несмотря на голод, красиво нарезанное сало по вкусу очень напоминало вату, пюре было холодным и плохо ковырялось вилкой.
«Хорошо, что у них не оказалось шашлыка», – с облегчением подумал Тимощук. Закончив с обедом, он подозвал официанта:
– Можете рассчитать.
Парень принес счет и, смущаясь, вручил его старшему лейтенанту. У Тимощука отвисла челюсть:
– Слушайте, откуда вы взяли эти цены? В меню указаны другие.
– Наценка за обслуживание, – скромно ответил официант. – Я же хорошо обслужил вас.
– А где сказано, что вы берете наценку за обслуживание? – поинтересовался оперативник. Парень загримасничал, как обезьяна:
– Мы считаем, клиент вправе нас отблагодарить. Разве не так?
Его логика была железной. Андрей покачал головой:
– А теперь мне необходимо побеседовать с человеком, который двадцать шестого мая работал до закрытия.
Губы официанта дрогнули:
– В это время работал именно я.
– Мне это, кстати, известно. Полиция, старший лейтенант Тимощук. – Андрей вытащил удостоверение, но парень даже не взглянул на него. Теперь у него тряслись не только губы, но и руки.
