За дверью в ответ на звонок послышались быстрые шаги, и на
пороге появилась вертлявая женщина с мелко завитыми короткими волосами. Женщина
была довольно молода и подвижна, но предательские морщинки уже собирались
вокруг глаз, да и кожа на лице не выглядела свежей, хоть женщина и не жалела
косметики. Очевидно, женщина ждала кого-то другого, оттого и открыла дверь не
спрашивая. Увидев же Черепкова, она как-то странно всхлипнула, лицо ее
перекосилось, и стало, ясно, что она старше, чем кажется на первый взгляд.
– Ты зачем пришел? – вместо приветствия зашипела
она, оглянувшись на пустую прихожую и тряся сожженными химией кудряшками.
Черепков не стал отвечать, он сильно толкнул женщину, так
что она отступила вглубь, и прошел за ней следом, захлопнув дверь.
– Алечка, – раздался скрипучий голос, и из первой
от входной двери комнаты показалась всклокоченная старуха в длинном темно-синем
фланелевом халате, – это из собеса?
– Это ко мне, Софья Никодимовна! – крикнула
женщина, потому что старуха была глуха как пень. – Из собеса к вам вчера
приходили!
Она схватила Черепкова за руку и протащила в свою комнату,
беспрестанно оглядываясь.
– Ты чего притащился? – злым шепотом заговорила она,
когда они оказались одни. – За каким чертом тебя принесло? Уходи
немедленно, ты хочешь, чтобы эти сволочи-соседи донесли потом мужу?
– Ах вот как? – мгновенно вскипел Черепков. –
Ты уже списала меня со счетов? А меня, между прочим, преследуют те самые
бандиты, с которыми именно ты меня познакомила!
Я не знаю никаких бандитов! – взвизгнула
женщина. – Ты сам сказал, что тебе срочно нужны деньги! Я и познакомила
тебя с Люськой! Откуда я знала, что она знается с бандитами и заложит им тебя,
когда ты вовремя не отдал эти несчастные пять тысяч?
– Да! – загремел Черепков, плюнув на
конспирацию. – А для чего мне были нужны эти деньги? Не ты ли уговорила
меня заняться сомнительным бизнесом? Меня, работника государственной структуры!
– Тоже мне, государственный работник, – фыркнула
Аля, – курьером он служит! Фу-ты ну-ты, какие мы важные! С ума сойти
можно! Сомнительный бизнес, говоришь? Нечего с больной головы на здоровую
сваливать! Машины он, видите ли, решил перепродавать! Кто виноват, что ты таким
идиотом оказался, что купил машины – полное барахло! Одна битая, а другая
вообще второй год в угоне числится! Ты еще спасибо скажи, что я уговорила
дворника дядю Пашу ее в наш каретник поставить! Там столько– барахла навалено –
ее и не найдут никогда! А то тебе мало бы не показалось!
Она вдруг порывисто подскочила к окну и задернула занавески.
Одно кольцо зацепилось, и кусок ткани выскочил из него. Алевтина отчего-то
ужасно расстроилась по этому мелкому поводу. Черепков между тем оглядел
комнату, заметил, что в ней прибрано, стол покрыт белой скатертью и выставлены
на нем Алевтинины парадные чашки в розовый цветочек.
– Ты кого это ждешь?
– Подруга должна прийти, – буркнула Алевтина,
потом вдруг всплеснула руками и унеслась на кухню.
Явилась она оттуда минут через десять, когда Константин уже
снял куртку и поменял ботинки на мягкие клетчатые тапочки. В руке у Алевтины
было блюдо с пирогом.
– Из-за тебя чуть не сгорел!
– Ничего, сойдет и такой! – оживился Черепков,
подскочил к столу и отрезал себе кусок пирога.
– Ты что это себе позволяешь? – заорала Алевтина,
оторопев от такой наглости. – Для тебя что ли приготовлено?
– А для кого? – огрызнулся Черепков с набитым
ртом. – Для подружки? Думаешь, не знаю, что подружку твою Рифатом зовут и
что он директор магазина, где ты работаешь? И что он, мусульманская его рожа,
непьющий, оттого ты и поишь его чаем вместо водки?
– А твое какое дело? – с ненавистью прошипела
Алевтина. – Достал уже…
Ты, Алевтина, где-то права, – неожиданно спокойно
сказал Черепков, – насчет того, что я с машинами маху дал. И должность
моя, конечно, не такая важная, от бандитов этой должностью не прикроешься. А
вот тебе я жизнь испортить могу здорово. И твоему хахалю тоже. Шепну кой-кому
из начальства – ну, им-то это ничего не стоит, позвонят они кое-куда, и наедут,
к примеру, на ваш магазин сразу налоговая, милиция и крыша! Это я к примеру
говорю…
– Что ты хочешь? – хмуро спросила Алевтина.
– Я у тебя поживу несколько дней, – сказал
Черепков так твердо, что у Алевтины язык не повернулся напомнить ему про
сволочей-соседей и про покладистого мужа, который когда-нибудь все же вернется
из своей долгосрочной командировки.
Пока государственный зять Серафимы Петровны Оглоуховой бурно
выяснял отношения со своей бывшей любовницей, а Лола тихо сидела в квартире в
обществе кота, песика и попугая, Леня Маркиз не терял времени даром. Он шел по
горячим следам, потому что интуиция подсказывала, что время терять нельзя и что
скоро загадочная история, в которую влипла Лолка по собственной глупости, так
или иначе разъяснится.
Леня остановился перед ярко светящейся неоновой вывеской
«Касабланка». Ниже более мелкие буквы сообщали: «Русская и кавказская кухня.
Напитки. Русский и американский бильярд».
В само заведение, расположенное в просторном полуподвале,
можно было спуститься по короткой металлической лестнице. Длинное помещение со
сводчатыми потолками было заставлено бильярдными столами, над зеленым сукном
которых низко нависали яркие люминесцентные лампы. По контрасту с их ярким
светом остальная часть просторного помещения казалась особенно темной, и такими
же темными казались личности, которые в этой подозрительной полутьме сидели за
столиками на двоих или на четверых, сосредоточенно выпивая и обсуждая свои
темные дела.
Вокруг бильярдных столов расхаживали молодые люди в рубашках
с закатанными рукавами, картинно размахивали киями и обменивались репликами,
непонятными посторонним.
Когда-то Леня неплохо играл в бильярд, его покойный учитель
Аскольд, в чью память Маркиз назвал своего кота, говорил, что эта игра дисциплинирует
ум и обостряет внимание, но в последнее время ему было не до игры. И сегодня
Леню интересовали не бильярдисты, а один из людей, прочно обосновавшихся за
столиком в полутьме подвала.
Это был симпатичный старичок весьма благообразного вида, которого
вполне можно было принять за престарелого профессора или даже академика. В
действительности он был в прошлом вором-домушником необычайно высокой
квалификации, о котором рассказывали легенды. Именно он в восьмидесятом году
умудрился вывезти всю обстановку из квартиры городского прокурора, убедив
прокурорскую жену, что муж купил новую мебель и велел срочно увезти старую.
Прокурор рвал и метал, топал ногами, поднял на ноги всю милицию, но безумно
дорогая по тем временам мебель растворилась без следа. Вскоре прокурора сняли
«за нескромность» и отправили далеко на север, а мебель всплыла в квартире
директора крупнейшего гастронома. Впрочем, и у самого этого директора вскоре
при удивительных обстоятельствах пропала шкатулка с редчайшими изумрудами, и
этот подвиг тоже не обошелся без нашего домушника. Поговаривали, что в потайном
отделении одного из прокурорских шкафов прятался его подручный, лилипут,
который просидел в шкафу больше суток и впустил своего босса в квартиру, как
только представился подходящий момент.
