Он вышел навстречу Лоле в прихожую и включил свет. Лола
устало бросила на пол довольно объемистую потертую сумку.
– Привет! – по инерции сказал Маркиз, но тут же замолчал
в изумлении.
Перед ним стояла не Лола, а совершенно другая женщина. Где
шикарная шуба и щегольские сапожки? Где роскошные волосы и тщательно наложенный
макияж? Где сияющие глаза и очаровательный чуть капризный рисунок губ?
Ничего этого больше не было. Перед ним стояла усталая
женщина в простой турецкой дубленке, купленной явно не вчера, а лет пять назад.
Она была по самые брови замотана серым пуховым платком, и на оставшейся на виду
части лица не было никакой косметики.
– Ой! – громко сказал Леня. – А чего это с
тобой приключилось? Шубу украли?
– Выслушай меня, Леня, – мягко сказала
Лола, – мне нужно с тобой серьезно поговорить.
Леня успел заглянуть ей в глаза и сообразить, что на этот
раз дело и вправду серьезное и что ему нужно максимально собраться и не тратить
силы на бесполезные пререкания.
Он помог Лоле снять дубленку, под ней оказался толстый
свитер из некрашеной крестьянской шерсти. Леня невольно потянул носом. Свитер
явно пахнул овцой. Пу И, явившийся в прихожую на звук голоса давно не виденной
хозяйки, удивленно чихнул.
Лола прошла на кухню, зябко потирая руки и кутаясь в пуховый
платок. Леня понял, что шампанское сегодня явно не к месту, и включил
электрический чайник.
– Поешь чего-нибудь? – настороженно спросил он
Лолу. – Правда выбора особенно нету… ты все время где-то пропадаешь, мне
одному всего не успеть…
– Вот об этом я должна с тобой поговорить, –
сказала Лола, опустив глаза и царапая пальцем столешницу.
– Ну? – холодно спросил Маркиз. – Я
внимательно тебя слушаю…
Лола глубоко вздохнула и бросилась как в холодную воду:
– Леня, ты только не удивляйся, но я уезжаю.
– Куда еще? – Леня с размаху плюхнулся на кухонный
диванчик.
Пу И, ошивавшийся поблизости «в рассуждении, чего бы
покушать», шарахнулся от Лолы и заскулил, чтобы Леня взял его на руки. Но
Маркизу было не до собаки. Он видел уже, что случилось что-то из ряда вон
выходящее. Если бы Лолка просто начала болтать о том, что уезжает, он не придал
бы ее словам особенного значения. Но ее внешний вид… Эта жуткая дубленка,
купленная, несомненно, на рынке, и нестерпимо воняющий свитер… Дело пахнет
керосином, Лолка опять вбила себе в голову какую-то ерунду.
– Дело в том, – Лола встала из-за стола и нервно
заходила по кухне, – что я много думала.
– Пейджер что ли перечитывала? – не утерпел Леня,
вспомнив известный анекдот. – Так у тебя и пейджера-то нету.
Лола поглядела на него с тихой укоризной и продолжала, никак
не отозвавшись на шпильку:
– С тех пор, как мы в последний раз встречались с Иркой
Соловьяненко, я много думала о нашем разговоре.
«О разговоре, – вспомнил Леня, – пускай скажет
спасибо, что после этого, с позволения сказать, разговора она лысой не
осталась!»
– Если бы я знала раньше о том, что думает обо мне
Роман! – страстно воскликнула Лола. – Все могло бы быть по-другому!
Если бы я знала, что он считает меня ужасно талантливой!
– Ну дорогая, – заговорил Леня, – ну что
такого случилось непоправимого? Ты меня просто удивляешь!
Кот Аскольд, по обычаю умывавшийся посреди кухни, поднял
голову и поглядел на Маркиза из-под лапы с выражением. «То ли еще
будет», – прочитал Леня в изумрудных глазах и расстроился. Он знал, что
кот всегда бывает прав в своих предположениях.
– И кто такой Роман? – буркнул Леня. – Откуда
он взялся на мою голову?
– Господи! Ты совершенно меня не слушаешь! –
крикнула Лола. – Роман Святославский, наш учитель, великий преподаватель и
режиссер! Понимаешь, тогда, после выпускного спектакля, он почти сразу уехал в
Америку! Жена у него болела, и он надеялся, что там ей помогут. Ей сделали операцию,
но все равно через три года она умерла. И он вернулся сюда, потому что там ему
было скучно и очень тоскливо без жены! И теперь он живет у себя на даче, а это
очень далеко от города, там самая настоящая глушь, и пишет книгу! И он там
совсем один, даже поесть приготовить некому, ты представляешь?
– Представляю, – неожиданно скрипучим голосом
ответил Леня, – только не понимаю, при чем тут ты?
– Я была у него, – в голосе Лолы послышались
слезы, – мне Надька Ратникова рассказала, она все всегда знает. Леня, я
должна быть с ним! Я уговаривала его вернуться в город, но он не захотел! Он
сказал, что это отвлечет его от работы над книгой, хотя его приглашали уже в
два театра! Тогда я решила переехать к нему.
– А он в курсе? – спросил Леня. – И как он к
этому отнесся?
– Я буду вставать рано-рано и носить воду из
колодца, – говорила Лола, – потом топить печку и готовить завтрак,
потом кормить его, потом мыть посуду, стирать… я все буду делать. Когда он
будет работать, я буду приносить ему чай с лимоном! Он мне первой будет зачитывать
вслух законченные фрагменты своей книги. Когда он будет отдыхать, я буду сидеть
рядом и охранять его сон! И он просто не сможет меня прогнать, потому что мне
некуда будет идти! Там до ближайшего шоссе семь километров! Еще там есть
настоящая русская печь и баня, ее топят обязательно по пятницам!
– Ты тоже будешь топить баню по пятницам? –
спросил Маркиз и отвернулся к окну.
Конечно! – с жаром воскликнула Лола. – Еще мы
будем гулять. Я вылечу его душу, я помогу ему написать книгу, я сделаю так, что
он не сможет потом без меня жить! И потом, когда он закончит свою книгу, я
уговорю его вернуться. У него такой огромный потенциал, он столько сможет
сделать! Он поставит замечательную пьесу, и я стану играть там главную роль!
– Это ты для деревни так нарядилась? – спросил
Леня, отворачиваясь от окна. – А в сумке что – валенки?
– А как ты догадался? – Лола вроде бы удивилась,
но потом приняла все как должное.
– Это твое окончательное решение? – строго спросил
Маркиз. – И обжалованию не подлежит?
Лола молча кивнула головой.
– Ну хорошо, а как же быть с Пу И? Неужели ты заберешь
собаку в эту глухомань? А если Пу И там не понравится? Ведь там небось стоит
сейчас самая настоящая зима! А если его заставят спать в нетопленых сенях, он
простудится и заболеет? Туда ни один ветеринар не доберется!
– Вот об этом я и хотела с тобой поговорить, –
Лола подошла к Лене близко, так что на него снова пахнуло овцой.
– Я… я не могу взять Пу И с собой. Я хочу оставить его здесь.
Дело в том, что там действительно совершенно неподходящие условия для него, а я
буду очень занята и не смогу уделять ему достаточно времени. Так что, Ленечка,
я тебя прошу, я тебя очень прошу, оставь Пу И себе! Видишь, я всем жертвую,
готова отдать самое дорогое, что у меня есть, только чтобы служить
Святославскому!
