Почему Серый с Димоном припустили за ним по аллее, объяснить было некому – преследователи сбежали. А зачем он сам бросился от них наутек? Неизвестно! Все началось с происшествия на парковке. А там что, собственно, было? Кажется, тоже ничего серьезного – что-то вроде доморощенного новогоднего фейерверка. Илье даже показалось, что трое героев на крыльце упали еще до шума и дыма. Да, они упали, как подкошенные! Первым свалился Леха, на него от ловкой подсечки Тазита рухнул Алим Петрович, а уж сверху – сам Тазит. Своим крепким широким телом Тазит полностью накрыл Алима Петровича. Когда хозяин высунул было наружу свою лысую голову, чтобы хлебнуть воздуху, Тазит быстро затолкал ее под себя.
Все эти чудеса случились в мгновение ока. Уже через минуту к заднему крыльцу сбежалась целая толпа и заслонила от Ильи тела лежащих. Оглушительно завизжала какая-то женщина, неразличимая в темноте. Дежурные работники «Фурора» в форменных бирюзовых костюмах и случайные прохожие, кто в чем, стали вопить истошными голосами.
– Тут у «Фурора» была заварушка, – сказал Илья, пытаясь объяснить дело доступно для детского понимания. – Кто-то в машину что-то подложил. Может, взрывное устройство было, может, просто петарда. Шарахнуло, и хозяин «Фурора» – с копыт.
– Насмерть? – с надеждой спросила жестокая владелица Снарка.
– Кажется, нет.
Точно сказать, были ли жертвы, Илья не мог.
Убегая, он оглянулся на «Фурор». Кажется, в толпе мелькнул лунного цвета костюм Алима Петровича? Или какой-то прохожий тоже нарядился в этот вечер во все белое и повелительно размахивал короткими руками? А вот Тазит и Леха точно выжили после взрывов – они были на голову выше всех и отлично узнавались даже мельком и издали.
– Нет, не насмерть, – уже определенно ответил Илья.
– Жаль. Тогда почему за вами бежали?
– Да черт его знает! Я просто стоял, смотрел, а эти двое болванов за мной увязались. Лохи какие-то.
Теперь сбежавшие Димон и Серый, несмотря на их устрашающий вид и могучий топот, уже не казались такими грозными.
– А вы куда петарду сунули – прямо внутрь, в салон, или под низ? – со знанием дела поинтересовалась девчонка.
Илья рассердился:
– Ничего я никуда не совал! С чего ты взяла?
– Но вы же бежали! А эти двое за вами. Было страшно, вот и пришлось отпустить Снарка. Мне не очень нравится, когда двое на одного, хотя так, конечно, интереснее. Только те, что за вами гнались, очень уж противные! Они у нас возле первого подъезда всегда сидят пьяные.
Снарк шумно и согласно задышал. Он уже успел обежать всю аллею, усердно задирая в нужных местах могучую ногу.
Илья осторожно потрогал свой разбитый подбородок. Как все глупо! Могучие таинственные преследователи – всего лишь местные алкаши. Они позорно сбежали от собаки, которую вывела по нужде сопливая девчонка. Эх, ничего не напророчил настоящего и грозного сладкий, нездешний блюз! Все как всегда: мир тесен, зло мелко и липко, как выплюнутая жвачка, а спасение случайно и нелепо. Конец фильма. Зрители давно ушли, скучая и бранясь.
– Ладно, спасибо вам обоим, – сказал Илья, стараясь не поворачиваться к Снарку спиной. – Я бы, конечно, и сам с алкашами разобрался, но все равно спасибо.
– Пожалуйста, – серьезно ответила девчонка. – Вас проводить домой?
– К чему это? – удивился Илья. – Тебе самой пора! Маленьким в такое время положено кашку кушать и «спокушки» глядеть. А то по вечерам на улице всякая шпана бродит.
– Со Снарком я никого не боюсь.
Снарк громко фыркнул в подтверждение этих слов. Он, конечно, молодец хоть куда: грудь шире и крепче, чем у Ильи, лапы громадные, голова бычья, зубы крокодильи.
– Ну, пока, – сказал Илья.
Он пошел по аллее спокойно, не оглядываясь.
Та же звезда, что и прежде, маячила над головой, а вот луна куда-то пропала. Угол нужного дома на этот раз послушно приближался, ночь скучнела на глазах и стала почти прозрачной. У Ильи болело колено и ныл разбитый подбородок, облизанный Снарком. Самым противным было то, что внутри все-таки засела холодная неуправляемая дрожь и никак не хотела успокоиться. Уговорить ее было невозможно.
Дома Илья долго стоял под горячим душем. Потом он съел две тарелки огненных макарон, нарочно осыпав их самым злым, вышибающим слезу перцем. Слезы текли, как положено, однако холод внутри оставался. Тогда Илья включил компьютер, и тьма осталась снаружи, на постылой тополиной аллее. Тьма не бывает сплошной и вечной. Такой она остается, пока не вспыхнет божественная синева, а в этой синеве не разверзнется мир, который ты сам выбрал.
Например, сегодня сквозь зыбкие облака блеснуло море. Ничего курортного: море это холодное и светлое, как сталь. В мгновение ока на его берегу поднялись скалы, серый замок стал на вершине горы. Зубцы его стен бесчисленны, коридоры гулки, подземелья глубоки. Из углов, мутных от паутины, один за другим сразу полезли уроды с красными огнями глаз. Бояться их нечего – всех сокрушит твой светлый меч. Он громадный, но ничего не весит в верной руке. Теперь бей! Пусть нечисть дрогнет и разлетится в прах!
Стучат, катятся по камням гнилые черепа, гаснут скверные огни. Надо теперь шагнуть вперед, туда, где тьма и ужас родят новых чудовищ. Долго ты должен будешь, гулко ступая, крушить и крушить их. Твой меч лучом реет перед тобой и раздвигает потемки. Снова нечисть падает ниц кучкой костей и пепла, а впереди…
– Кто бы мог подумать – наша Барахтина! Илюша, ты должен ее помнить: я тебя водила на «Зайку-зазнайку». Ты еще сказал, это не зайка, а тетенька. И вот полюбуйся… Да подойди же на минутку!
От подобного крика шарахнется любой призрак – чудесное не выносит чепухи!
Бездонные глубины и бесконечные дали съежились и убрались в прямоугольник компьютерного монитора. Меч в руке обернулся половинкой серого пластикового яйца и стал называться мышью. Зато мир малоинтересный и скучный тут же разросся вокруг. Первыми возникли ближние предметы: стол, шторы в синюю полоску, пузатый, накренившийся к свету кактус на подоконнике. За шторами проступили ночные огни. Их тусклые созвездия обозначили окрестности: двор, соседний дом, детский сад, переделанный в парикмахерскую.
– Илюша, иди глянь на Барахтину!
Это звала из соседней комнаты мать. Она полулежала на диване. Ее лицо освещал пестрый фонарь телевизора, в глазах прыгали огоньки. Из телевизора кто-то кряхтел.
– Скорей же, Илюшка, не то сейчас что-нибудь другое покажут!
Илья уселся рядом с матерью на диван и запустил руку в пакет с жареными семечками. Дождалась-таки Барахтина – он тоже на нее взглянул! В «Фуроре» о Барахтиной целыми днями говорили как о родной. Эта артистка Нетского ТЮЗа недавно перебралась в Москву и уже снималась в сериале. Сериал, правда, был из самых завалящих, про младенцев, которых, как водится, подменили в роддоме. Роль Барахтиной тоже досталась не главная и отрицательная. Но Нетск все равно гордился землячкой и всякий вечер поджидал ее явления на экране, чем укреплял рейтинг сериала, который в других регионах дышал на ладан.
