Илья понял, что с ним что-то не так – его ощутимо клонило вниз и влево. Некоторое время он сопротивлялся этому нажиму, а потом сунул руку в левый карман. Там лежало что-то холодное, цилиндрическое, незнакомое. Вытащив это что-то, Илья с удивлением обнаружил банку зеленого горошка. Наверное, совестливая Елена Александровна решила, что и Илье должно что-то перепасть от роскошного ужина.
Без горошка в кармане Илья почувствовал себя волшебно свободным. Он размахнулся и запустил банку далеко в непролазные кусты. В ответ послышался знакомый рык. Этот рык сразу уничтожил космическую пустоту, расположившуюся вокруг. Мир, оказывается, существовал, и все в нем было по-старому.
– Привет, Снарк! – завопил Илья и не узнал своего голоса.
– Ой, это вы? – пискнули из темноты. – А я вас не заметила. Осторожно, эти кусты колются!
– Как дела? Нашла своего кота? – кричал в темноту Илья.
– Нет, – абсолютно серьезно ответила Алена, рисуясь наконец маленьким силуэтом среди кленовой поросли. – Наверное, его уже кто-то подобрал. Пушок очень заметный – персидский, розовый. А вы сегодня странный какой-то. Постойте, вы пьяный, что ли?
И Алена, и Снарк настороженно уставились на Илью, хотя разглядеть что-то в потемках было трудно.
– Не нравится? – усмехнулся Илья.
– Нет, конечно. На вас это не похоже.
– Я выпил бокал шампанского, – объяснил Илья. – А может, два. Еще мне дали по морде, только это было до шампанского.
– А, в «Фуроре»! Я слышала, – обрадовалась всезнающая Алена. – Жалко, я не дождалась. Там стояла наша учительница по физре, и она могла подумать, что я интересуюсь водкой. Пришлось уйти.
– Ты правильно сделала! Водка дрянь. Да и шампанское дрянь. А еще анчоусы и пражский торт.
– Как, вы и торты сегодня рекламировали? – огорчилась Алена. – А я ушла…
– Нет, я не рекламировал торт. Я отнес его одной девушке. Я ее люблю. Мы пили шампанское, и все такое… До торта дело, правда, не дошло – тут уж я сам ушел. Но я ее люблю!
– Эту девушку? А как ее зовут?
– Ксения Ковалева. Тара.
– А!
Алене почему-то сразу стало скучно. Илья удивился:
– Ты ее знаешь, что ли?
– Ксюшку? Знаю, конечно, – ответила Алена.
– Да откуда? Ты что, все и всех на свете знаешь? Так не бывает!
– Не всех, но Ксюшку я знаю, – спокойно уточнила Алена. – Она в прошлом году бегала за Валькой Куцаевым из нашего подъезда. Они все время целовались под лестницей.
Илья в досаде ухватился за какую-то ветку, а та оказалась колючей.
– Черт! – закричал Илья, отдернув руку и зализывая пострадавшие пальцы. – Она что, со всеми подряд целуется?
– Наверное, – невозмутимо согласилась Алена. – Но теперь я ее редко вижу, потому что Валька женился. На другой, конечно.
– А что Ксюша?
– Откуда я знаю? Снарк, ко мне! Ой, смотрите, мы уже у восемнадцатого дома. Ну и темнотища! Давайте сейчас позовем Пушка – вдруг он тут? Коты очень привязываются к своему дому.
Дом номер 18 по улице Созидателей, Обитель Пропавших Душ и пристанище воров, был мертв на вид и страшен. Ни огонька кругом! Даже деревья, обычно шумные в октябре, безмолвствовали, упершись в небо полуголыми ветками. Было лишь слышно, как Снарк роется носом в палой листве.
– Пушок! Пушок! – запищала Алена Фролова и поскребла ногтем по замшелой двери первого подъезда.
– Зачем шумишь? – поморщился Илья.
От Алениного царапанья у него в скуле и где-то внутри головы снова заныло.
– Кошек привлекают скребущие звуки, – наставительно пояснила Алена. – Пушок, Пушок! Чего вы молчите? Давайте вместе звать!
У Ильи получилось неожиданно зычно:
– Пушок!
Тут случилось невероятное: во втором этаже едкой желтизной, какую дают слабосильные лампочки, вдруг вспыхнуло одно окно. Форточка этого окна распахнулась, из нее что-то вылетело и с чмоканьем шлепнулось на землю – наверное, помидор.
– Какой на… пушок! Я вас так сейчас на… распушу, что мало не будет! – посулил из форточки, из-за занавески, хриплый и неприветливый голос.
Снарк в ответ оглушительно залаял. От этого лая вздрогнула земля и повалились с тополей слабые мертвые листья.
– Идите все на…! – снова прохрипели из форточки.
Желтое окно, единственное в этом крыле дома номер 18, горело одиноко, но воинственно.
– Похоже, здесь только одна квартира и занята. Из остальных все разъехались, а вещички разворовали. Раз во двор навезли кучи песку, скоро тут устроят что-то увеселительное, – предположил Илья.
– А по-моему, не увеселительное, а жуткое, – тихо сказала Алена. – Это плохое место. Разве вам тут не страшно?
– Нисколечки!
Впрочем, Илья был уверен, что дом номер 18, подобно его нордическому замку, кишит нечистью. Только не так сразу ее заметишь, как в компьютерных играх. А это еще страшней!
Место плохое, Алена верно заметила: окно с живым и очень злым человеком здесь только одно, а прочие все темные, мертвые, пустые. Отсюда исчезла старушка и ее розовый кот. И воры здесь зачем-то бывают ежедневно.
Даже беспечный и могучий Снарк вдруг насторожился, замер. Потом он тихо зарычал. По палым листьям прошел шорох, только не широкий и легкий, какой устраивает ветер или просто сквозняк, а быстрый, мощный – ш-ш-ш-шух!
– Ай, крыса! – заверещала невозмутимая обычно Алена. – Снарк, ко мне!
Снарк уже преследовал врага, сотрясая тьму своим фирменным рыком. От этого шума, кажется, даже стало светлей – во всяком случае, Илья вдруг заметил облезлые гирляндочки над темными окнами Обители Пропавших Душ и сырые пятна на кирпичной кладке. Эхо внутри пустого дома гремело, врало и переаукивалось.
Алена все-таки оказалась типичной малявкой и натиска звуков не выдержала. Она бросилась наутек, в сторону ближайших фонарей. Снарк, бросив свою охоту, припустил за хозяйкой.
Илья поднял над головой палку. Эта палка валялась во дворе и по размеру была точь-в-точь как меч Альфила.
– Мир полон зла и гиблых мест! – закричал он вслед Алене. – Не гуляй никогда так поздно! И не рассказывай первому встречному всего, что знаешь! Потому что Тара лучше всех!
На другой день голова болела меньше, но Тамара Сергеевна все-таки напичкала сына анальгетиками.
– У тебя больные глаза, – заметила она. – Я не стану допытываться, куда ты вчера отнес продукты, которые тебе выделил Алим Петрович. Ты вправе поступать как знаешь. Наверное, тебе пора иметь личную жизнь. Душа всегда прячет свои тайны, и ничего не известно наперед.
– Угу, – согласился Илья.
– Жизнь вообще непредсказуема. Представь, Барахтина снова в подвале! В том же самом, где ее держали раньше, только кляп во рту другой. Вернее, скотч вместо кляпа. Если она не выдаст тайный код царя Мидаса, расшифрованный профессором Кипарисовым, ее изнасилует бандит Финик.
