— Ой, ну зачем так говорить! — Аркадий Борисович
всплеснул руками. — Или вы хотите меня обидеть? Я никогда не делаю
подделок! Если я делаю иногда неплохие имитации — так это да, так это может
быть, но называть их подделками — как у вас только язык повернулся!
— Извините, извините, — Леня стыдливо
потупился, — я вовсе не хотел вас обидеть, нисколько не хотел! Мы будем
говорить только об имитациях. Нам с подругой, — Леня повернулся к
Лоле, — нужны напрокат имитации драгоценностей. Полный комплект — колье,
браслет, серьги, перстень, что там еще — ну, вы в этом понимаете лучше нас.
— Напрокат? — переспросил ювелир. — Я
правильно расслышал?
— Вы совершенно правильно расслышали. Драгоценности
нужны нам самое большее на три дня. Лола должна сыграть небольшую роль, а это —
что-то вроде реквизита.
— Только ничего мне не рассказывайте! — ювелир
замахал руками. — Я ничего не хочу знать! Какая роль, в каком театре — это
меня не касается! Я таки заработаю свои несколько копеек — это все, что мне
нужно знать, а от всего остального может разболеться голова.
После этой фразы он усмехнулся и добавил:
— Однако я не зря предупредил Михаила насчет вас. Вы
все-таки еще немножко не вышли на покой, вы еще немножко делаете свои фокусы.
Молчу, молчу, ничего не говорю, — ювелир снова замахал руками, — меня
это совершенно не касается!
— Я рад, что мы одинаково смотрим на вещи! —
усмехнулся Маркиз.
— Только одно меня немножко касается, — продолжил
Аркадий Борисович, — какие драгоценности вы желаете иметь для своей
очаровательной подруги? Я могу вам предложить один исключительный гарнитур…
С этими словами ювелир с неожиданной ловкостью развернулся,
открыл небольшой утопленный в стене сейф и выложил перед посетителями
выложенный черным бархатом плоский ящик, в котором искрилась и переливалась
россыпь оправленных в белое золото бриллиантов.
— Это хороший гарнитур, — скромно опустив глаза,
проговорил он, — это приличный гарнитур. Вы понимаете, мне даже приходится
держать такие вещи в сейфе, потому что я знаю, что это немножко не бриллианты,
вы знаете, что это не бриллианты, ну еще, может быть, Миша знает, что это
все-таки не бриллианты, — мой племянник, хороший мальчик, а больше никто
об этом, слава богу, не догадывается. У меня пока еще нет хорошего покупателя
для этих камней. Они пока лежат у меня в сейфе. Пусть я заработаю на них
несколько копеек. Этот гарнитур очень хорошо будет смотреться на вашей красивой
подруге, — Аркадий Борисович уважительно поклонился Лоле.
— Аркадий Борисович, — умоляющим голосом произнес
Маркиз, — я вам очень признателен. Это прекрасный гарнитур. Я никогда бы
не поверил, что он не настоящий. Но это не совсем то, что нам нужно.
— Это не то, что вам нужно? — Ювелир не скрывал
изумления. — Что же вам нужно? Драгоценности британской короны? Бриллианты
Ротшильдов? Так я не имею таких связей!
— Нет, вовсе нет! — воскликнул Леня. —
Аркадий Борисович, не обижайтесь! Это прекрасный гарнитур, но он слишком
благородный! Нам нужно что-нибудь этакое… безвкусное, вульгарное! Вы меня
понимаете? Большие камни, много золота — и никакого вкуса!
— Кажется, я вас немножко понимаю, — ювелир
склонил голову набок, — вы хотите что-нибудь такое, что покупают эти новые
мальчики с небольшими бритыми головами и плечами, широкими, как Днепр, для
своих кривоногих подружек?
— Именно, — радостно подхватил Маркиз, — вы
уловили мою мысль! Не удивляйтесь, но это именно то, что нам нужно.
Я немножко удивляюсь, но я ни о чем не спрашиваю, в каждой
профессии есть свои маленькие секреты, — Аркадий Борисович убрал плоский
ящик обратно в сейф и достал вместо него другой.
— Есть один молодой человек из этих, — продолжил
он, его зовут Олег Корытко. Как ни странно, он тоже хороший молодой человек. Во
всяком случае, он любит свою маму. Согласитесь, это немножко редкость по нашим
трудным временам. И даже он любит свою маму не на расстоянии, как это сделали
бы на его месте многие другие. Он забрал свою маму из города Крыжополя, где она
проживала согласно прописке, и привез сюда, в город Санкт-Петербург. Когда я
увидел мадам Корытко, я сразу же понял, чья она все-таки мама. Понимаете, Олег
Корытко — неплохой молодой человек, но выглядит он так, как будто только что
для разминки убил двадцать — тридцать человек и лично вас ему не хватает для
ровного счета. Если вы встретите его ночью на улице, вы все-таки постараетесь
перейти на другую сторону. У него, извиняюсь, маленькие глазки, шея как у хряка
белой степной породы, а руки и ноги такие, что их можно устанавливать в
слаборазвитых районах вместо, извиняюсь, телеграфных столбов.
Аркадий Борисович ненадолго замолчал, чтобы дать своим
слушателям возможность представить себе легендарного Олега Корытко.
— Такая внешность дает Олегу верный кусок хлеба, —
продолжил ювелир, — его просят навестить человека, который почему-то не
торопится отдать долг. После встречи с Олегом все становятся немножко
аккуратнее. Так вот, когда я увидел его маму, я даже не стал ничего спрашивать.
Я сразу же сказал: вы мама Олега Корытко! Потому что они с Олегом — просто одно
лицо. И не только лицо: у мадам Корытко точно такая же шея, как у Олега, такие
же плечи, такие же руки. После этого мне будут говорить, что очень полезно
ходить в спортивный зал. Я не думаю, что мадам Корытко хоть раз была в
спортивном зале, но она могла бы выступать в соревнованиях по боям без правил,
и она заняла бы там не самое последнее место.
Простите, — прервал Леня разговорчивого ювелира, —
то, что вы рассказываете, очень интересно, но какое отношение это имеет к теме
нашего сегодняшнего разговора?
— Вам нужно научиться немножко слушать, —
обиженным голосом ответил ювелир, — я уже почти подошел к теме нашего
разговора. Когда Олег Корытко привез свою удивительную маму в Санкт-Петербург,
он первым делом купил для нее хорошую квартиру и обставил ее очень дорогой
мебелью. Затем он купил ей столько дорогой одежды, что его мама не имеет
возможности примерить каждую вещь хотя бы один раз. А потом он пришел ко мне. Я
уже несколько раз встречался с Олегом и поэтому не испугался и не подумал, что
это ограбление. Я только поздоровался с ним и спросил, что ему нужно от старого
ювелира. И тогда он сказал, что очень любит свою маму и хочет, чтобы у нее было
все самое лучшее, в том числе и бриллианты. Но что он приценился к очень
хорошим бриллиантам и понял, что даже любовь к маме должна иметь какие-то
разумные пределы. Поэтому он пришел ко мне и просит сделать имитации очень
хорошего бриллиантового гарнитура. То есть он не сказал слова «имитация», он
его не знает, он сказал то же самое, что вы, — ювелир ехидно взглянул на
Маркиза, — он сказал, что хочет поддельные украшения. Но я его не стал
поправлять, потому что я знаю, кто такой Олег Корытко и чего от него можно
ожидать. И еще я сразу понял, какой гарнитур нужен его маме.
С этими словами Аркадий Борисович открыл плоский ящик, и
глазам его посетителей предстал бриллиантовый гарнитур, своим нестерпимым
блеском затмивший люстру. Камни в нем были такого размера, что ими впору было
мостить улицу, из золота, которое пошло на его изготовление, можно было
построить мост через Днепр не в самом узком месте, а красота и изящество этого
произведения ювелирного искусства были таковы, что вождь племени мбванбве,
обитающего в верхнем течении Замбези, пришел бы от него в восторг и отдал бы в
обмен на него свою корону.
