Теперь перед ним стояла самая трудная задача — объяснение с
Лолой. Что-то подсказывало Лене, что в деле, где замешан брачный аферист, не
обойтись ему без женщины. Но для начала следует поразведать ситуацию самому.
* * *
Маркиз припарковал машину напротив дома, где жил его
потенциальный объект, и еще раз внимательно просмотрел полученные от Вадима
данные. Василий Петрович Зайкин, тридцать девять лет. Проживает вдвоем с
матерью Ниной Арнольдовной.
Кроме отчества матушки, все было такое обыкновенное, такое
славное, вызывающее симпатию… одна фамилия чего стоит! И лицо Василия на
фотографии — доброжелательное, простое, улыбчивое… на этого человека можно
положиться, ему можно доверить самое дорогое.
Леня нисколько не сомневался: человек с такой вызывающей
доверие внешностью — несомненно аферист. У порядочного человека не может быть
таких умопомрачительно честных глаз, такой светлой, доверчивой улыбки, такой
трогательной ямочки на подбородке. Одно непонятно: настоящие аферисты избегают
насилия, а тут уже два трупа… это странно, это не вяжется со светлым образом
Василия Зайкина.
Дверь подъезда открылась, и на улицу вышел мужчина среднего
роста в черном кашемировом пальто. Леня на всякий случай сверился с
фотографией, хотя у него и без того не было сомнений: перед ним был Василий
Петрович.
Живой Зайкин был еще лучше, чем на фотографии. Умеренная
полнота, приличная, дорогая, но не слишком модная одежда, идеально отглаженные
брюки, сверкающие ботинки, но самое главное — лицо, выражавшее одновременно спокойную
надежность и трогательную беззащитность. Эти два столь редко сочетающихся
качества создавали совершенно уникальный эффект.
Леня понял секрет Зайкина. За такого человека каждая женщина
хотела бы выйти замуж. Он выглядел совершенно идеальным спутником жизни.
Маркиз, обладавший исключительным умением войти в чужой образ, поставить себя
на место другого человека, осознал, что если бы он был женщиной, то ему,
несомненно, захотелось бы пойти с Зайкиным под венец. В его ушах зазвучали
мажорные звуки свадебного марша Мендельсона. Причем, что интересно, Зайкин не
должен был вызывать у женщин сильных сексуальных эмоций. Он производил
впечатление идеального мужа, но вовсе не любовника.
Василий Петрович огляделся и неторопливо пошел по улице.
Пройдя два квартала, он свернул во двор. Леня хотел было выйти из машины и
последовать за ним, но в это время из ворот, в которые только что вошел Зайкин,
выехал темно-синий «Фольксваген-пассат», за рулем которого сидел Василий
Петрович.
Леня отметил, что машина совершенно соответствует образу
Зайкина — не самая дорогая, но надежная и респектабельная. «Пассат» влился в
поток машин, и Леня поехал следом.
Василий Петрович направлялся в центр города. Он притормозил
возле станции метро и купил небольшой, но очень приличный букет — белая лилия и
две розы. Леня держался на некотором расстоянии за ним, стараясь не упустить
синий «Фольксваген» из виду. Впрочем, это было не трудно — Зайкин ехал не
спеша, соблюдая все правила и уступая дорогу нервным и торопливым водителям.
Наконец он остановился перед подъездом элитного, только что
отремонтированного дома. Роскошный фасад, дорогие стеклопакеты в окнах,
видеокамера над дверью — все говорило о благосостоянии жильцов. Не прошло и
минуты, как из подъезда выпорхнула дама в роскошной шиншилловой шубе. Впрочем,
сказать, что она выпорхнула, было не совсем правильно. Дама была весьма в теле
и обладала грацией молодого носорога.
Зайкин выскочил из машины навстречу ей, протянул букет и
запечатлел на пухлой щечке поцелуй. Затем он помог своей избраннице забраться в
машину, вернулся на водительское место и поехал дальше.
Леня был чрезвычайно заинтересован: он явно наблюдал Василия
Петровича за работой и не мог не признать его высокого профессионализма.
Синий «Фольксваген» остановился перед роскошным особняком, в
котором недавно разместился популярный театр «Петербург-балет». Улица перед
театром была заставлена дорогими автомобилями: видимо, сегодня здесь собрался
весь городской бомонд. С некоторым удивлением Маркиз прочел на афише, что в
театре идет «Пиковая дама».
Зайкин со своей шиншилловой спутницей исчезли в фойе. Леня,
которого разбирало любопытство, поставил свою машину на свободное место и тоже
направился ко входу, рассчитывая, что сможет достать билет у перекупщиков.
Действительно, к нему тут же приблизился вертлявый молодой человек и процедил
сквозь зубы:
— Билетики нужны?
— Один возьму, — отозвался Маркиз, — сколько?
— Триста, — сообщил перекупщик.
Леня немного удивился такой доступной цене и протянул парню
три сторублевых бумажки.
— Дядя, ты что — с дуба рухнул? — Парень смотрел
на него, как на ненормального. — Они в кассе по три тысячи!
— Так ты же сам сказал — триста!
— Триста баксов, тундра!
Леня немного поскучнел, но полез в бумажник — ему хотелось
проследить за Зайкиным. Отдавая парню деньги, он примирительно проговорил:
— Не кипятись, я ваших цен не знаю… триста так триста.
Жучок протянул ему билет и негромко, но достаточно внятно
пробормотал:
— Понаехали тут… с буранных полустанков!
* * *
Войдя в зал, Леня понял, что билеты на этот спектакль
действительно не могли стоить триста рублей: вокруг прохаживались женщины в
вечерних платьях, сверкая бриллиантами и обнаженными плечами, и мужчины в
дорогих костюмах от престижных итальянских дизайнеров. Зал был не очень велик,
и Маркиз вскоре нашел Зайкина и его спутницу. Они сидели во втором ряду,
вполголоса переговариваясь. К счастью, Ленино место было недалеко от них, и
можно было спокойно вести наблюдение.
Прозвенел третий звонок, и бархатный занавес медленно
поднялся.
Леня недоверчиво уставился на сцену.
Декорации изображали Красную площадь с Мавзолеем посередине.
На Мавзолее выстроились в ряд высшие партийные руководители, а по сцене — то
есть по площади — двигалась толпа рыдающих граждан. Вскоре стало ясно, что на
сцене разворачиваются похороны Сталина. Леня никак не мог понять, при чем здесь
«Пиковая дама», хотя оркестр действительно исполнял хорошо знакомую музыку
Чайковского. Наконец зазвучал дуэт Лизы и Полины. Обе девушки оказались
комсомолками и стахановками. Узнав, что Герман — капитан госбезопасности, Леня
окончательно заскучал и перестал следить за действием, сосредоточившись на
объекте своего наблюдения.
Кое-как дотянув до антракта, Леня протолкался поближе к
Зайкину, чтобы не выпускать его из поля зрения. Спутница Василия скрылась в
дамской комнате. Зайкин вместо того, чтобы дожидаться ее, неторопливо вышел в
фойе. Леня издали с интересом наблюдал за его действиями. Он заметил, что в том
же направлении двинулась едва ли не половина зрителей — видимо, сочетание
Чайковского с советской тематикой не одному Лене показалось несъедобным, и
богатенькая публика, отметившись на модной премьере, решила отправиться в более
привычные места, где можно послушать что-нибудь более доступное — например
«Блестящих» или «Руки вверх».
