– Спасибо за честность, – пробурчала Яна, которая уже не чаяла выбраться из этого мрачного коридора на волю.
Она еще не успела дойти до лифта, когда до нее донеслось хрипловатое пение Сланальпа: «Нет алых роз и траурных лент, и не похож на монумент тот камень, что покой тебе подарил».
«Чтоб ты поперхнулся! – подумала Яна в отчаянии. – Когда я сюда шла, то хотела убить Юрку. А сейчас начинаю о нем всерьез беспокоиться. В конце концов, я до сих пор не знаю, кто такая Зоя и кем она ему приходится. И он пока еще – мой гражданский муж. Так что я просто вынуждена о нем беспокоиться! Я должна. Впрочем, если бы не автоответчик Зои, я сейчас была бы уверена, что Юрка свалил в командировку. И, как всегда, сообщит об этом в sms дня через два-три. Однако, судя по всему, Сланальп в первый раз сталкивается с исчезновением подчиненного. Или на самом деле у него полный бардак, а при мне он просто делал вид, что весь такой грозный и ответственный? Ладно, придется признаться Дарье, что я с поручением не справилась, пусть подключает свои связи. Если она лично явится в институт, Сланальпу не позавидуешь».
* * *
Федоренков с тревогой посмотрел на часы. Сделал он это осторожно, не дай бог, кто заметит его нетерпение. Спешка противоречит протоколу и демонстрирует неуважение к партнерам.
Кроме заместителя директора института, никто не знал, что он на переговорах. Его засунули сюда по чистой случайности, и эту случайность как можно скорее следовало объяснить хотя бы Перхушкину. Однако переговоры тянулись и тянулись, и даже сообщение послать было нельзя, потому что мобильники здесь глушили.
Приятным было лишь то, что коллеги из Брюсселя подтвердили его участие в симпозиуме по защите экосистем Европы. Там он должен выступить с обширным докладом и провести сложные переговоры о частичном, а лучше полном финансировании некоторых совместных с европейцами программ Института исследований биоресурсов и экосистем, предложив взамен помощь в организации научных экспедиций на территории России.
Федоренков вспомнил, как недавно намекнул Яне о том, что осенью, возможно, предстоит командировка в Бельгию. И как она оживилась. «Я давно мечтала побывать на родине Эркюля Пуаро, съесть настоящие бельгийские вафли и выяснить, наконец, чем же так знаменит «писающий мальчик», – заявила она. Когда Федоренков уточнил, что ни жены, ни любимые девушки протоколом не предусмотрены и финансирования на их поездку нет, Яна ответила, что ради такого случая готова взять отпуск и сопровождать знаменитого ученого Федоренкова за свой счет, в качестве свободной туристки. «Будет тебе бесплатный эскорт в виде красотки с соблазнительной фигурой», – засмеялась Яна и щелкнула его по носу.
Заметив на себе чей-то взгляд, Федоренков поспешно стряхнул с себя воспоминания и снова включился в процесс. Когда переговоры, наконец, были завершены, он с облегчением выполнил все формальности, со всеми распрощался и вышел на улицу. Незаметно сделал несколько дыхательных упражнений и сел в свою машину. Как только он подъехал к шлагбауму, телефон запищал, и посыпались сообщения о пропущенных звонках. Десятки сообщений!
– Надеюсь, пока я тут торчал, марсиане не захватили Землю, – пробормотал он.
Решил не останавливаться и никому не перезванивать, а сразу рвануть в институт. Там можно будет ответить на все вызовы по порядку. Однако когда он уже собрался сделать разворот в конце Чистопрудного бульвара, телефон пропел торжественный марш. На этот марш Федоренков отзывался всегда. Пришлось притормозить и включить «аварийку».
Звонил представитель крупной юридической фирмы, которую привлекли к борьбе за здание родного института. Стерильным голосом крючкотвора и законника он сообщил господину Федоренкову, что появились хорошие новости. И очень много откликов на вчерашний эфир. При этих словах Юра возликовал. Слишком много сил он вложил в борьбу, слишком многое поставил на карту.
Закончив разговор, Федоренков выехал на бульвар и, ловко обгоняя другие автомобили, двинулся в сторону центра. Здание института блестело на солнце всеми стеклами. Леня Запорожец не случайно так легко отсылал сюда журналистов на экскурсию. Никаких видимых признаков захвата действительно не было. Даже никакой своей охраны Леня не поставил – мол, пусть ученые пока живут, как жили.
На самом деле работа по свертыванию научной деятельности и подготовке к выселению шла полным ходом. На директорском этаже освободили несколько больших кабинетов, и там уже прочно уселись менеджеры Порожина, которые не менее двух раз в день устраивали закрытые совещания. По этажам тихо бродили незнакомые люди с планами здания, осматривали комнаты сотрудников, измеряли лаборатории, что-то прикидывали, записывали, чертили схемы. Посторонний человек вряд ли заметил бы изменения в обычном рабочем ритме, но коллектив явственно ощущал приближение катастрофы.
Госструктуры и правоохранительные органы быстро охладели к этой теме. Видимо, связываться с Запорожцем никто не хотел, либо же тот уладил вопрос, оперируя финансовыми инструментами.
А когда после очередного скандала в министерстве директора с сердечным приступом отвезли в больницу, все поняли – либо надо смириться, плетью обуха не перешибешь, либо броситься в отчаянную схватку с непредсказуемыми последствиями. Общее собрание коллектива по соображениям конспирации состоялось в огромной аудитории вуза, где читал лекции один из сотрудников. Обсудили стратегию и тактику на ближайшее время, а также избрали комитет, который должен координировать все действия по возвращению утраченного имущества. Туда вошел и Федоренков, как один из наиболее принципиальных и решительных сторонников развернувшейся борьбы.
И вот сегодня в этом темном деле появился первый лучик света. Подробности представитель юридической фирмы был готов рассказать только лично, и это понятно. Телефоны в наше время – вещь ненадежная. А у стен института с некоторых пор, как подозревали сотрудники, появились недружественные уши и глаза.
На парковку попасть не удалось, потому что на подъезде к ней образовался затор: два каких-то умника не смогли разъехаться, и один поцарапал другому капот. Федоренкову пришлось проехать еще метров триста, прежде чем он смог втиснуть автомобиль в узкое пространство между двумя «Газелями». Торопясь на службу, он тем не менее ухитрялся по дороге читать электронные сообщения. Одно из них было невеселым: после вчерашнего телеинтервью директору стало плохо, и его снова увезли на «Скорой».
Не прошел Юрий и десятка метров, как заметил, что ему наперерез движется миловидная рыженькая девица в джинсах и легкой курточке золотистого цвета. Едва их взгляды встретились, она улыбнулась и приветливо помахала рукой. Федоренков готов был поклясться, что девушку он видит в первый раз. С безразличным видом он прибавил шагу, намереваясь обогнуть незнакомку, которая, судя по всему, просто обозналась.
Однако девушка, сделав несколько стремительных шагов, ухватила его за руку и воскликнула:
– Погодите, я хочу вас спросить…
«Сейчас будет выяснять, где здесь фитнес, – решил Юра. – Или стоматология». За последние годы незнакомки на улице обращались к нему в основном с этими вопросами. Когда однажды две веселые толстушки спросили, как добраться до Красной площади, он позорно растерялся и не смог ничего толком объяснить.
