– Если только этот след найдем.
Проехав метров триста, девушки выскочили из машины и, схватив рюкзачки, поспешили вперед. Вскоре они увидели Енькину – она неторопливо двигалась по открытому пространству, пересекая большой луг.
– Проберемся кромкой леса, – сказала Маша. – Тогда она нас не увидит. И тихо, не ломай ветки, как гризли.
Енькина шла, не оглядываясь, довольно уверенно. Примерно через час девушки увидели впереди удивительную панораму. Прямо перед ними высился темный клин леса, по обеим сторонам которого расстилались озера.
– Может, это то самое урочище? – прошептала Маша. – Пыляев же говорил, что за ним есть еще одно озеро, лучше того, где мы были.
– Думаю, ты права! Сразу сообразила, – похвалила Яна. – Тебе и карта не нужна.
Тем временем Любовь Федоровна углубилась в лес. Маша и Яна скользили, как тени, боясь привлечь ее внимание неосторожным жестом или звуком. Риск, что их обнаружат, был очень велик. Но Енькина, похоже, не допускала даже мысли о преследовании. Ее поступь была уверенна и тверда, женщина явно шла к какой-то определенной цели. Лишь один раз она остановилась и сверилась с компасом.
– Кажется, мы пришли, – Маша шептала Яне в самое ухо. – Стой, не шевелись.
Енькина застыла на поляне, сжатой со всех сторон огромными деревьями. Именно благодаря этим великанам да густому кустарнику подругам удалось подкрасться к ней близко. Любовь Федоровна некоторое время внимательно обозревала окрестности, потом подошла к двум одинаковым холмикам. Развернула карту, долго что-то разглядывала, затем сбросила рюкзак и достала из него лопатку. Встав между холмиками, она стала с ожесточением рыть землю. Пыхтела она при этом, как маленький маневровый паровоз.
– Как ты думаешь, что она рассчитывает выкопать? – еле слышно прошептала Яна. – Клад или чьи-то останки?
– Ш-ш! – Маша взяла подругу за руку и с силой сжала.
В эту самую секунду все и произошло. Сначала послышался громкий треск, как будто в близлежащие кусты вломилось стадо лосей, а потом с коротким криком мимо девушек пронеслось что-то большое и черное. Оно было похоже на огромный баул с тряпьем. Издав противный звук, это что-то брякнулось возле ковырявшей землю Любови Федоровны. И несчастная завизжала так, что с деревьев градом посыпались шишки.
Яна присела от страха, а Маша зажала уши руками. Подруги, не сговариваясь, бросились было бежать, как вдруг увидели, что на поляну выходит охотник Пыляев в сопровождении собаки Нели.
– Лежать, не двигаться! – крикнул он, наставив ружье на черный мешок, который начал подавать признаки жизни. – Палыч, ты его здорово шарахнул! – непонятно к кому обращаясь, снова крикнул он. – Может, даже сломал чего-нибудь.
Енькина перестала визжать и, онемев от ужаса, широко раскрытыми глазами смотрела на охотника. А вернее, на его ружье.
Существо, валявшееся на земле, неожиданно зашевелилось. Только теперь Маша с Яной поняли, что это человек, одетый с ног до головы в черное. На голове у него красовалась шляпа с москитной сеткой.
– Палыч, да иди ж ты сюда! – снова позвал Пыляев. – И вы тоже выходите, – обратился он к кустам, за которыми прятались Яна и Маша.
– Выходите, выходите, – раздался позади них знакомый голос. – Ниндзя из вас точно не получатся.
Услышав этот голос, Яна мгновенно почувствовала, как у нее слабеют колени. Молниеносно развернулась и очутилась лицом к лицу с Ливневым. Он стоял перед ней в походном снаряжении и с винтовкой в руках – огромный, как скала.
– Павел! – выдохнула она, подавшись ему навстречу.
Ливнев обнял ее свободной рукой и на секунду прижал к груди.
– Думала, я дезертировал? – шепнул он ей в ухо. Потом подмигнул Маше: – Кузина, салют! Приятно видеть тебя на природе трезвой.
Откуда-то появился меланхоличный Бобик и несколько раз приветственно махнул хвостом. Яна почувствовала, что глаза у нее становятся влажными от переполнявших ее чувств.
К этому времени Енькина пришла в себя настолько, что отважилась замахнуться на Пыляева лопаткой.
– Да кто вы такой? – завопила она в своей обычной манере. – Что вы меня пугаете?! А ну, убирайтесь отсюда!
– Только после вас, – любезно ответил ей Ливнев, выходя на открытое пространство.
Яна и Маша, расхрабрившись, последовали за ним. Увидев их, Енькина растерянно заморгала и, прижав лопатку к груди, в страхе отступила назад.
– Здравствуйте, Любовь Федоровна! – громко сказала Маша. – Вижу, вы тут времени зря не теряете.
Любовь Федоровна ничего не ответила, потому что человек в черном, завозившись, начал подниматься на ноги, заставив ее попятиться. Пыляев, который по-прежнему держал его под прицелом, подошел еще ближе.
– Не делай глупостей, сынок, – предупредил он вполголоса.
– Павел, кто это? – первой не выдержала Яна.
– Да ясно кто, – усмехнулся Ливнев. – Твой гражданский муж. Как видишь, он вполне себе жив. Хотя наверняка сильно расстроен.
– Шапку сними! – приказала Маша командирским тоном. – Покажи личико.
– Вставай, родной, земля сырая, – ласково сказал Ливнев. – Вставай, не стесняйся, здесь все свои.
Он подошел и сам сдернул с распрямившегося наконец Федоренкова шляпу. Тот попытался ему помешать, но его рука отлетела от Павла с таким свистом, что девушки, наблюдавшие эту сцену, непроизвольно охнули.
– Ну ладно, ладно, вы меня поймали, – сказал Федоренков наглым тоном и всех по очереди обвел насмешливым взглядом. Он был совершенно на себя не похож. То есть внешне все тот же Федоренков, но по манере держаться – незнакомец. – Янка, а ты оказалась круче, чем я думал.
– Ты тоже, – пробормотала та. – Какого черта тут вообще происходит?
– Давай руки! – потребовал Ливнев и что-то сделал с Федоренковым такое, отчего тот согнулся пополам.
Павел надел на него самые настоящие наручники и ткнул кулаком между лопаток.
– Можешь опускать ружье, – разрешил он Пыляеву. – Ногами этот тип драться не будет. Иначе он останется хромым на всю жизнь, и он это понимает. Понимаешь? – спросил он у Федоренкова.
Тот хрипло рассмеялся в ответ. Потом повернулся к Енькиной:
– Ну, чего ты вылупилась, сова ты моя? Не узнала, да?
– Юрочка, – неестественно тонким голосом пропищала Енькина, уронив лопатку на землю. – Юрочка, ты как здесь оказался? Ты ждал на этом месте меня, да?
– Да, Любовь Федоровна, – вместо него ответил Ливнев. – Он ждал здесь именно вас. Хотел понаблюдать за тем, как вы будете умирать.
* * *
В Коплино приехали, когда было совсем темно, так что появление столь живописной компании прошло незамеченным. Павел затолкал Федоренкова и Енькину в гостевой домик и с Машиной помощью усадил на стулья в общей гостиной. Бобик крутился рядом. Яна, едва войдя, сразу же снова выскочила во двор, не в силах выносить близкого соседства изменившегося до неузнаваемости Федоренкова. Ей хотелось хоть как-то переварить случившееся. Не только плохое, но и хорошее. То, что Ливнев вернулся, было самым важным. Важнее всего.
