– Как это? – не поняла замдиректора.
– Ну в лотерею. Какая-то фирма проводила у нас в микрорайоне лотерею, и я выиграла приз, курьер мне привез праздничный набор. А что?
– Курьер? – задумалась замдиректора. И принялась щелкать телефоном.
Это было глупо, но Светлане вдруг захотелось показать девушке фотографии вчерашнего Шпика. На всякий случай. Не тот ли был тем самым курьером?
Фотографий в телефоне не оказалось!
Замдиректора круто развернулась и, не прощаясь, почти выбежала в коридор.
В туалете, где, к счастью, никого не было, Света тупо уставилась в зеркало, не видя собственного лица. Она же не сумасшедшая! Прекрасно помнит, что фотографии не удаляла!
За дверью послышались шаги. Светлана торопливо открыла бутылку и вылила содержимое в раковину. Но сразу же пожалела о том, что сделала: нужно было провести химический анализ вина. Хорошо бы точно знать, имелся ли и в этой бутылке яд, как в той, лизнув из которой, отравился щенок. Она ни минуты не сомневалась, что тот мартини, на даче, был отравлен. Иначе с чего бы щенку сдохнуть? Взял и умер ни с того ни с сего?
Если вот эта бутылка именно ее, из кабинета, и в ней был яд, Настя со Славой вполне могли бы отравиться, выпив вина. А подозрение пало бы на одного человека – на Светлану. Правда, никакого мотива убивать Вячеслава у нее не было, нет и быть не могло, зато на стеклянной поверхности бутылки наверняка сохранились отпечатки ее пальцев.
Так, так… Горовец сказала, что выиграла приз в непонятной лотерее. Что ж, вручить подобным образом Насте бутылку – это умно. Конечно, девчонка выпила бы мартини со Славой. С кем же еще? У Лизы не станет мужа, который в любой момент способен уйти к очередной девке, зато свекор будет до конца дней заботиться об овдовевшей невестке и сиротках. Конечно, Слава, уйди мужчина к другой, никогда бы не оставил бывшую жену и мать своих детей нищей, а ребятишек тем более, но ведь Лиза судит по себе…
«Господи, неужели я всерьез допускаю, что Лиза на такое способна?» – воскликнула про себя Светлана.
И тут же вспомнила, что подруга Лера хотела спросить своих химиков насчет яда, имелся ли он в той бутылке на даче. Нужно позвонить ей. Если в мартини был яд, подмешала его Лиза, больше некому.
Чушь какая! Отравила одну бутылку, потом вторую?
Но ведь бабушка Клава…
Думать о бабушке Клаве было страшно. Света помедлила немного и бросила пустую бутылку в мусорную корзину.
Телефонный звонок раздался, едва Светлана успела отпереть дверь квартиры.
– Света, ты сегодня не приедешь? – робко спросила мать.
– Сегодня нет. – Света постаралась, чтобы голос звучал помягче.
– А… завтра?
Мать работала медсестрой, и две тысячи евро были для нее колоссальной суммой.
– Постараюсь, мама, – пообещала Света. – В крайнем случае, послезавтра точно. Как раз короткий день.
– Привези, доченька. Глеб очень переживает.
– Не беспокойся, привезу. Мам, но как он мог что-то обещать своей Леночке, если нигде не работает? – не выдержала Светлана.
– Молодежи всего хочется, – вздохнула мать. – Что же, Глеб хуже других?
– Если сидит на шее у родителей, значит, хуже.
– Ну зачем ты так? Это же временно. Он найдет работу. Отдохнет и найдет.
– Отчего отдохнет? От безделья?
– Вот будут у тебя свои дети, тогда поймешь…
– Ладно, мам, – вздохнула Света, – ты не беспокойся, я привезу деньги.
Положила трубку и переобулась в тапочки.
У нее никогда не будет детей!
История была банальной и пошлой до неприличия. Любимый и самый лучший человек на свете бросил ее, как только узнал о беременности. Настоящей бедой стало то, что срок был большой. Свету спасло – или погубило? – существование сомнительных клиник, где смотрели не на срок, а исключительно на денежные купюры. Купюр у Светы в то время почти не имелось, она еще училась на втором курсе, и нужную сумму ей дала, плача, Нина. Тетка потом ждала ее около операционной и отвезла к себе домой. Поила там племянницу чаем и все плакала, плакала, а Света ее успокаивала.
Странно, но от той истории осталась не столько ненависть к любимому и самому лучшему человеку на свете, сколько обида на Леру. Светлане очень хотелось похвастаться своим избранником, и она однажды привезла его на дачу. Подружка тогда, пряча глаза, отвела ее в сторонку и промямлила:
– Света, брось его.
– Почему? – удивилась Света. Любимый был хорош собою, остроумен и богат (по их тогдашним меркам, конечно).
Лера все мялась и мялась. Ничего толком не объяснила.
Светлана совсем забыла о том глупом разговоре и вспомнила позже, когда ничего исправить уже было нельзя. Вспомнила и до боли разозлилась. Ну как же, Лерка сразу поняла, что любимый и самый лучший – подонок, а она вот только сейчас. А могла и вообще не понять, сложись все по-другому.
Света до сих пор злилась на подругу, прекрасно понимая, что попросту завидует отменному Лериному чутью. Впрочем, уже давно вся та история вспоминалась почти без боли.
Заварив чай, она села к компьютеру. А через пятнадцать минут выключила, чувствуя, как тупой ужас окутывает мысли: фотографии, которые в понедельник вечером были переписаны с телефона в компьютер, исчезли.
* * *
Зайдя после работы в магазин, Лера домой пришла поздно, но все-таки раньше Саши. И когда хлопнула входная дверь, впустив Казанцева, как раз укладывала продукты в холодильник. Лере хотелось прямо сию минуту выяснить, почему гражданский муж ее обманул, но Александр показался таким уставшим после тяжелой смены, что ничего спрашивать она не стала. А уж когда Саша уткнулся носом ей в волосы, и вовсе устыдилась своих сомнений.
– Лер, наша институтская группа в праздники встречается. Решили на шашлыки в лес отправиться. Поедем? Все с женами будут.
Александр повесил ветровку и снова крепко обнял Леру.
Та выбралась из его рук. Ей хотелось сказать, что она ему не жена, но вспомнила данное себе слово никогда не намекать Саше, что им давно уже следовало бы узаконить свои отношения.
– Ну так что?
– Не хочется, – вздохнула Лера. – А ты поезжай, если хочешь.
– Один – ни за что.
Саша, похоже, обиделся, потому что молча ушел в комнату.
Настроение у Леры испортилось настолько, что, когда раздался телефонный звонок, не хотелось брать трубку. Но ответить пришлось. Звонить на городской номер могли только отец с матерью, все остальные соединялись по мобильному. Родители выходили на связь каждую неделю, и всегда по вечерам, когда у них было раннее утро.
– Мам, ты помнишь Тамару Станиславовну, приятельницу Константина Олеговича? – доложив, что у нее все нормально, поинтересовалась Лера.
