– Знаю, знаю, ты у нас высокоморальный тип, –
подначила Лола, – еще скажи, что ты чтишь уголовный кодекс, уж в это я ни
за что не поверю!
– Почему я должен его чтить, если государственные
органы на него чихать хотели? – удивился Леня. – Чиновники поголовно
берут взятки, милиция…
– Вот только не нужно со мной разговаривать таким
тоном, мы не в Совете ветеранов! – отмахнулась Лола. – Лучше скажи,
что ты собираешься делать с проблемой Эльзы Борисовны. Нужно же ее как-то
успокоить.
Маркиз замолчал, потом взял на руки Пу И и начал ходить по
комнате с задумчивым видом. Потом он удовлетворенно хмыкнул и заявил Лоле:
– Ты конечно будешь смеяться, но я считаю, что мы,
честные мошенники, должны помогать обиженным, чтобы нас не смешивали с такой
мелкой дрянью, как те, что отбирают у старух последние деньги.
– Может ты поставишь Пу И на место? –
поинтересовалась Лола.
В процессе своей речи Маркиз так потрясал песиком, что тот
совершенно замучился. Голова у него закружилась, он закатил глаза и даже не
делал попытки вырваться.
Маркиз опомнился, положил Пу И на диван, потом сделал
несколько телефонных звонков и проехался кое-куда на машине. Вернувшись, он
вполголоса объяснил Лоле, чего он от нее хочет. Лола подумала совсем чуть-чуть
и согласилась, потому что жаль было Эльзу Борисовну. Остаток вечера Лола
внимательно слушала своего компаньона. Маркиз в лицах расписывал ей свой
разговор с Валентиной и так и не успел спросить, где же была сама Лола, как
прошел день, и отчего возле дома он не заметил бирюзового «фольксвагена».
* * *
На следующее утро возле сберкассы номер пятьдесят четыре,
которая находится совсем рядом с домом Эльзы Борисовны Воробейчик,
прогуливалась очень колоритная старушка. Одета старушка была в черное бархатное
пальто, потертое и слегка траченное молью. На голове у старушки была круглая
фетровая шляпка, когда-то черная, но теперь от старости казавшаяся бурой, на
руках – перчатки.
Старушка имела очень озабоченный вид, что-то бормотала себе
под нос, без конца расстегивала болтавшийся на локте ридикюль, такой же
поношенный как шляпка, доставала из него то очки, то кошелек, то маленькое
зеркальце, суетливо смотрелась в него и снова убирала обратно. Подойдя к двери
сберкассы, старушка близоруко прищурилась на вывеску, задумчиво пожевала губами
и потянула на себя тяжелую дверь. Оставалась она в сберкассе минут двадцать и
вышла, запихивая в кошелек деньги. Потом убрала кошелек в сумочку и пошла,
подозрительно оглядываясь по сторонам.
Однако никто к старушке не подошел, никуда не пригласил,
никто не выдернул сумочку, она благополучно дошла до угла и села там в
неприметную серую машину.
– Ну что? – спросил Леня Маркиз у Лолы, которая
сегодня выступала в образе старушки.
– Ты же видишь, что ничего! – раздраженно ответила
она, – хожу тут как дура, людей только смешу.
– Имей терпение, – наставительно сказал
Леня, – сразу только кошки родятся. Едем сейчас в другую сберкассу. И
кстати, мне кажется, что ты перегибаешь палку. Уж слишком вид у тебя… не от
мира сего. Подумают, что бабка в глубоком маразме и не станут связываться.
– Наоборот, – возразила Лола, – сразу клюнут,
посчитают меня легкой добычей. Они ведь предлагают скидку в аптеке. А по мне
сразу видно, что лечиться нужно.
В следующей сберкассе, где прихватили позавчера другую
старушку и даже обчистили ее квартиру, Лола применила тот же самый трюк. Она
медленно подошла к дверям, отдохнула на ступеньках, потом скрылась в помещении
сберкассы. И вышла черед двадцать минут, демонстративно убирая деньги в
кошелек. Эффект был тот же – никто не подошел к ней, не завел разговора, не
протянул карточку и не отвел в уголок.
Поехали в самую дальнюю сберкассу, но там было закрыто по
техническим причинам. Вернулись в первую, но наступило время обеда. И только
после обеда, когда Леня уговорил приунывшую Лолу посетить еще одну, последнюю
сберкассу, им улыбнулась удача.
* * *
Венечка заметил подходящую старушенцию, которая как раз
выходила из дверей сберкассы. Бабка была в чудной шляпке, но не это привлекло
Венечкино внимание. Стоя на ступеньках, старуха убирала в допотопный ридикюль
пачку денег. Зоркий Венечкин глаз углядел зеленоватые тысячные бумажки. Бабка
выглядела совершенным божьим одуванчиком, с такой не должно быть много хлопот.
Следует только быть повежливее, эти интеллигентные старушки любят изысканные
выражения, типа «С кем имею честь?» или «Позвольте вам выйти вон!»
Венечка бодрым козликом подскочил к старухе и застрекотал:
– Дама, возьмите карточку! Это бесплатно! ,
Он всунул старухе в руку яркую карточку, которую
собственноручно напечатал третьего дня на цветном лазерном принтере, тут же
сверился со списком и закричал радостно:
– Позвольте вас поздравить, вы выиграли!
– Не кричите, молодой человек, я не глухая, –
недовольно сказала старуха, – мне ваш выигрыш совершенно неинтересен!
Позвольте пройти!
– Напрасно отказываетесь, – вкрадчиво заговорил
Венечка, – вы хоть узнайте, что у нас за акция. Давайте отойдем в
сторонку, чтобы движению не мешать.
Он подхватил старуху под локоток и увлек к Милке, незаметно
переведя дух. Клиент можно сказать в кармане, раз согласился отойти, то и
выпотрошить его будет нетрудно.
Тотчас возле Милки материализовались несколько человек –
Колян со своей девицей, которую привел вместо выбывшей Ритки, и Александра
Ивановна. Ритка, идиотка этакая, вздумала в свободное от работы время
промышлять с подружкой, обчищая подвыпивших лохов в баре. Ну, конечно, их
быстро поймали и как следует накостыляли. Теперь Ритка сидит дома и лечит
синяки на роже.
Милка оживилась и бойко затараторила:
– Дама, позвольте поздравить вас с выигрышем! Видите
ли, в городе проводится рекламная акция! Вот вы выиграли и получите теперь
карточку, а по этой карточке вам сделают скидку в любой аптеке города в течение
года!
Старуха глядела неприветливо, и на лице были написаны
глубочайшие сомнения.
– Не знаю ничего про такую акцию, – проскрипела
она.
– Ну как же, по телевизору говорили! – разливалась
Милка, – вы разве не слышали?
– А по какой программе? – строго спросила старуха,
так что Венечка даже начал опасаться, не сорвется ли бабка с крючка.
– По Петербургу разумеется, – Милка пожала
плечами, – акция-то в нашем городе проводится, а не в Воронеже и не в
Хабаровске!
Она показала старухе глянцевую карточку.
– Сейчас мы посмотрим номер… двести тридцать восемь,
ноль семьдесят два! Теперь сверим по таблице… – она развернула большой плакат,
испещренный цифрами тем же жестом, каким Василиса Премудрая разворачивала
скатерть-самобранку, – точно, ваш номер выиграл!
