Александра вздохнула и попросила высадить ее на углу.
Колянова девица зыркнула недовольно, но тоже смолчала. У Венечки оставалось еще
одно неотложное дело.
Машина подъехала к условленному месту, и тут же вынырнула
из-за угла милицейская «синеглазка». Венечка вылез из машины, сгорбился и
потопал к «синеглазке».
– Здорово, убогий! – сердечно приветствовал его
знакомый рыжий мент Анатолий. – Ну что, стрижешь старух как овец?
– Какое там! – Венечка даже сморщился, до того
вошел в роль. – На еду едва хватает… Совсем дела плохо идут!
– Рассказывай! – издевательски прищурился
Анатолий? – Ладно, недосуг с тобой тут разговоры разговаривать, у нас,
брат, дела важные – в районе маньяк объявился. Так что, болезный, быстренько
выкладывай тысячу рублей и катись отсюда колбаской.
– Как – тысячу? – изумленно спросил
Венечка, – договаривались же на пятьсот! Пятьсот рублей в день!
– Договаривались, говоришь, – протянул Анатолий, а
второй мент, Вася, противно заржал, – договаривались? Так то когда было.
Тогда на тебя и всю твою команду ориентировки не было. А теперь в отделение
жалобы от населения поступают, описывают вас, голубчиков очень подробно. Одна
бабка даже портрет твой нарисовала, прямо как Леонардо да Винчи!
Менты снова заржали, видя, как Венечка побледнел.
– Так что смотри, Вениамин, – строго сказал
Анатолий, став серьезным, – будешь выступать – живо тебя повяжем. Пойдешь
в камеру клопов кормить! Старухи тебя в миг опознают! Давай деньги, инвалид
умственного труда!
«Что б тебя от жадности разорвало!» – подумал Венечка, протягивая
тысячную купюру.
Он так разозлился, что жутко зачесались руки. Мрачный,
вернулся он в машину. Милка со стонами держалась за голову и жаловалась, что у
нее, кажется, сотрясение мозга. Колянова девица курила.
Всю дорогу Венечка почесывался, потом решил успокоиться и
закурить. Чиркая зажигалкой, он заметил, что кисти рук и запястья покрывают
какие-то странные темно-красные пятна. Зуд не прошел и дома, когда же Венечка
вымыл руки с мылом, то зуд стал нестерпимым.
* * *
Если бы Венечка имел возможность понаблюдать за той самой
старухой, у которой он, как ему казалось, очень удачно сумел отнять четыре
тысячи рублей, ему многое стало бы понятно.
Едва мошенники побежали, Лола юркнула в кусты, проскочила
вдоль дома и вскоре уже плюхнулась на переднее сиденье машины Маркиза.
– Что это ты такая всклокоченная, – усмехнулся
он, – побили что ли?
– Еще чего! – недовольно ответила Лола. – Это
я успела одной там двинуть сумочкой.
– Подумаешь, сумочкой… – протянул Леня.
Лола молча достала из ридикюля большую и плоскую банку
сардин граммов на четыреста и показала ее Лене.
– Ну тогда конечно, – согласился он.
С чрезвычайными предосторожностями Лола сняла потертые
кожаные перчатки. Под ними оказались еще одни – тонкие резиновые. Лола
осторожно завернула перчатки в газету, туда же сунула пустой ридикюль и
стильную фетровую шляпку.
Возле помойки весело горел костер из старых ящиков. Лола, не
выходя из машины, бросила туда через окно свой сверток, потом сняла пальто и
отправила его следом. Леня в это время тщательно протер все, к чему Лола могла
прикасаться кожаными перчатками, и только после этого позволил ей снять
резиновые.
– Может ты объяснишь механизм действия этого
препарата? – спросила Лола, осторожно затягиваясь сигаретой.
– Откровенно говоря, я и сам не знаю, – признался
Леня. – Это довольно сильный яд, химический аналог сока одного
африканского растения, поражающий кожу, причем без вкуса, цвета и запаха, так
что деньги, пропитанные им, ничем не отличаются от обычных. Наши ребятки брали
деньги голыми руками, яд попал на кожу, впитался, и теперь они будут лечиться
примерно месяц. Это если еще осложнений не будет. То есть помереть конечно не
помрут, но долго не смогут работать. А если сделают кое-какие выводы из
случившегося, то и вообще бросят это дело. Яд на открытом воздухе действует
только час, так что будем надеяться, что невинные люди не пострадают, если
нашим жуликам придет в голову мысль купить что-то на эти деньги в магазине или
выпить кофе. Впрочем. им сейчас не до этого.
Маркиз был абсолютно прав.
* * *
Венечка промаялся дома часа два и за это время перепробовал
все: одеколон, спирт, чудом завалявшуюся в аптечке цинковую мазь, детскую
присыпку – становилось только хуже. Пальцы и ладони распухли и начали
покрываться волдырями. Венечка жутко испугался и поехал в больницу. Его не
хотели принимать, потому что приехал сам, а не на скорой, но когда увидели
руки, то доктор в приемном покое схватился за голову, а молоденькая сестричка
помчалась в туалет, едва сдерживая рвотные спазмы.
– Аллергия? Рожистое воспаление? – спрашивал врач,
как будто если бы Венечка знал, что с ним, он приперся бы в эту дурацкую
больницу.
– На гангрену похоже! – громогласно заявила
пожилая санитарка. – Я такое только в войну видела!
Венечка при этих словах чуть не лишился чувств от ужаса.
Врач кинулся куда-то звонить, а Венечку перевели в отдельный бокс, причем
сестричка, провожая его до места, испуганно оглядывалась и внимательно следила,
чтобы Венечка ее ненароком не коснулся.
В боксе стало еще хуже. Венечка устал сдерживаться, завыл и
начал биться головой о стену. Минут через двадцать открылась дверь, и в бокс
внесли кого-то на носилках. Из-под простыни раздавались крики и рыдания.
– Принимай пополнение, болезный! – сказал санитар,
отдуваясь.
Морда у него была такая красная, как будто ее утюгом парили.
– Кого еще принесли? – вскинулся Венечка, –
сами же сказали, что я заразный, у меня может быть вообще черная оспа!
– Ага, и чума с холерой в придачу! – согласился
санитар. – Не боись, парень, жить будешь! Доктор сказал, отравление у
тебя, в лабораторию на экспертизу анализы отправил.
Пришел доктор, потом сестра, нахального санитара выгнали.
Доктор осторожно откинул простыню, и Венечка охнул. У вновь прибывшей не только
руки, но и лицо было все в волдырях и ужасного сизо-багрового цвета.
Собственно, Венечка понял что это женщина только потому, что на больной был
надет шелковый зеленый халат – видно так и привезли, в чем дома была.
– Кто такая, не знаете? – поинтересовался врач.
– В жизни ее не видел! – честно ответил Венечка.
– Сидоренко Людмила Андреевна, – врач посмотрел в
карточку.
– Да это же Милка! – Венечка тут же пожалел о том,
что вырвалось.
– Может вспомните, чем вы с ней занимались, к чему
прикасались, это поможет лечению, – попросил врач.
