От этих слов у Толи потемнело в глазах. Он затрясся от
ненависти, отступил на шаг и сделал то, на что никогда бы не решился в здравом
рассудке, понимая, к каким последствиям это может привести.
Сжав зубы, он прошипел, не сводя глаз с Аллы Леонидовны:
– Забываетесь, тетенька! Я ведь помню, как вы попали в
дядин дом! Я отлично помню, что было в тот день, когда моя настоящая тетя
выбросилась из окна! Помню, как вы прибежали в спальню и подменили облатку! Я
видел это собственными глазами!
Алла Леонидовна странным образом успокоилась. Она улыбнулась
Толе и прошептала:
– Да кто же тебя будет слушать, племянничек? Столько
лет прошло, что новость сильно протухла!
– Да, прошло много лет, – прошипел Толя, – но
я сохранил коробочку от того лекарства… сказать, как оно называется? И на нем
наверняка сохранились ваши отпечатки пальцев, дорогая тетя!
Алла Леонидовна окинула его медленным, внимательным
взглядом, как будто увидела впервые в жизни. На этот раз в ее взгляде не было
прежнего пренебрежения, напротив, в нем появилось какое-то странное уважение.
Она поняла, что с племянником необходимо считаться, что он может в случае чего
показать зубы…
– Дело давным-давно закрыто, – прошептала
она, – и никто не захочет возобновлять его из-за такой ерунды.
– Причем здесь дело? – Толя усмехнулся, – мне
незачем обращаться к следственным органам. Достаточно рассказать все дяде,
показать ему коробочку из-под лекарства… скорее всего, он мне поверит! Так что,
думаю, вам лучше не вмешиваться в наши отношения, дать мне возможность спокойно
поговорить с дядей о моей проблеме, и тогда я буду нем, как рыба.
Толя почувствовал в этот момент кратковременное торжество.
Он вообразил, что сумел нанести этой женщине чувствительный удар, и ей на этот
раз придется уступить. Его не насторожило ни ее излишне спокойное лицо, ни
жесткая, многообещающая улыбка, промелькнувшая в уголках тонких губ, не
отразившись в холодных, странно светлых глазах.
В это время Алексей Иванович закончил разговор, убрал
мобильный телефон и повернулся к племяннику.
– Извини, – проговорил он напряженно, – у
меня важные дела, сейчас срочно нужно ехать, но я подумаю, как тебе помочь, и
обязательно найду тебя в ближайшие дни.
В тот вечер Алексей Иванович ему не позвонил.
Толя не находил себе места. За каждым углом ему мерещились
бандиты с паяльниками и утюгами, в каждом звуке слышалось тиканье счетчика. Он
обошел несколько баров, но выпивка не помогала забыться. Наконец, уже под утро,
по пустой гулкой улице подошел к своему дому.
Возле подъезда стоял черный «мерседес».
Толя понял, что его караулят, только когда поравнялся с
машиной.
Дверца открылась, и раздался хриплый, завораживающий голос:
– Сядь. Поговорить надо.
Ноги стали ватными, бежать было поздно, да и бессмысленно –
куда убежишь?
Толя сел на заднее сиденье.
В машине были двое «братков» – те самые, с которыми он
столкнулся в тот роковой день – и еще один человек. Гораздо старше, лет сорока,
хорошо и дорого одетый, в узких золотых очках, он совсем не напоминал бандита –
скорее, адвоката или бизнесмена.
– Ну что, бедолага, – проговорил этот человек
насмешливо, – не нашел денег?
– Я найду, найду… – суетливо, испуганно забормотал
Уточкин, – я обязательно найду! У меня есть еще два дня!
– Да, есть у тебя два дня, – подтвердил
«бизнесмен» с откровенной издевкой, – ну, поищи, поищи, может, кто-нибудь
тебя и выручит… хотя кто в наше время просто так подарит такие деньги? Ведь
отдать их ты не сможешь, откуда?
– Я… я могу отработать… – пробормотал Толя, –
постепенно…
– Отработать, – насмешливо повторил
собеседник, – конечно, постепенно, лет за двадцать…
Он откинулся на мягкое сиденье, обитое дорогой кожей, достал
из золотого портсигара тонкую темную сигарету. Кто-то из братков мгновенно
щелкнул зажигалкой, и по салону поплыл легкий ароматный дымок.
– Отработай-ка ты лучше нам, – проговорил этот
холеный господин, глядя прямо в глаза Уточкину немигающим, гипнотическим
взглядом.
На этот раз ни в лице, ни в голосе его не было и следа
насмешки. Он был удивительно серьезен.
– Отработать? Как отработать? – засуетился
Толя, – Конечно, я отработаю… нет вопросов… все что угодно… только что я
могу?
Он понимал, что этот дьявол потребует от него чего-то
страшного, чего-то немыслимого – иначе зачем было заводить этот разговор, зачем
было поджидать его здесь глубокой ночью? В то же время, у него вдруг появилась
надежда, появился свет в конце туннеля. Может быть, все обойдется, может быть,
он сумеет отделаться малой кровью – и не будет того, что снилось ему все
последние ночи, не будет паяльников и утюгов, шипения горелой плоти, и боли,
неимоверной боли, предчувствие которой еще хуже, чем сама боль…
И в эту же минуту он вдруг понял, что не было в его жизни
ничего случайного, и не случайно он врезался на улице в тот проклятый «мерс»,
все было продумано и подстроено заранее, чтобы подготовить этот разговор на
заднем сиденье машины, чтобы сделать его сговорчивым, покладистым, послушным,
готовым на все…
– Что ты можешь? – переспросил «бизнесмен». –
А действительно, что ты можешь? Ты ведь работаешь в банке, охраняешь деньги.
Так?
– Так, – безвольно подтвердил Уточкин.
– А ведь ты знаешь старую поговорку – что охраняешь, то
имеешь? Значит, ты должен иметь деньги! – и он рассмеялся странным, сухим
смехом, перешедшим в каркающий кашель.
– Шучу, – проговорил этот страшный человек,
отсмеявшись, – мы уже выяснили, что денег у тебя, к сожалению, нет. Но ты
их действительно охраняешь, обслуживаешь охранную систему и камеры
видеонаблюдения…
– Все-то вы знаете… – чуть слышно произнес Толя, но
«бизнесмен» расслышал и усмехнулся:
– Работа такая – все знать!
Он затянулся душистым дымом и продолжил:
– Значит, так. Ты сможешь отключить одну цепь в нужное
время. Мы скажем тебе, когда. Только сначала ты снимешь копию с видеокассет,
отснятых с нескольких камер. Они нужны нам, чтобы изучить планы помещений.
Номера камер, которые нам нужны, я тебе сейчас передам. Сделаешь это завтра… то
есть уже сегодня. Сегодня как раз твое дежурство.
Он протянул Толе листок с небольшой колонкой номеров и
несколько крошечных кассет:
– Перепишешь на эти микрокассеты.
– Как я вынесу их из банка?
– Вынесешь! – «бизнесмен» усмехнулся. – Не
мне тебя учить. Как говорили в одном рекламном ролике, это твой банк!
