– Это еще что за форс-мажор? – испуганно
проговорил Сергей Петрович.
К нему подошел коренастый мужчина лет сорока, снял шапочку и
проникновенно посмотрел в глаза.
– Узнаешь, Сергей Петрович? – насмешливо
проговорил он, – Айниуллин, служба безопасности Дельта-банка! Не твоего,
московского! Меня Иконников прислал, Владлен Степанович. Поговорить он с тобой
хочет. Вопросы у него к тебе накопились. И по поводу внезапной смерти Алексея
Казаркина, и по поводу странных слухов о твоей левой финансовой деятельности…
– Помянешь черта – а он тут как тут! – пробормотал
Поздняков и тут же быстро добавил: – А Алексея Ивановича не я убил, а
собственная жена! Вот она, не упустите! – и он махнул рукой в ту сторону,
где в испуге застыли Алла Леонидовна и Маркиз с Толей.
– Не беспокойся, никого не упустим! И разберемся, кто в
чем виноват, а кто белый и пушистый!
Маркиз, тренированная психика которого тоже дала сбой под
напором бесконечных неожиданностей, дернулся было к выходу, но вдруг в другой
стороне мелькнул знакомый черный силуэт с пушистым, гордо поднятым хвостом.
– Аскольд! – вскрикнул он и бросился за котом.
– Стоять! – бросился ему вслед один из парней в
камуфляже.
Вдруг раздался оглушительный треск, пол под Леней
проломился, и он провалился в пыльную темноту.
Придя в себя, он обнаружил, что находится в каком-то узком
чулане без окон. Свет сюда проникал только в проломленный потолок – с того
самого чердака, откуда он только что с таким грохотом рухнул.
И в этом слабом свете Леня увидел своего дорогого, бесследно
пропавшего кота! Аскольд подошел к хозяину, громко мурлыкнул и потерся о его
ноги.
– Аскольд, дружище, – с искренним чувством
воскликнул Маркиз и поднял кота на руки, – как же тебе не стыдно! Ну разве
можно так исчезать! И ведь даже открытки не прислал, даже по телефону не
позвонил!
Кот ласково пощекотал его усами, и Леня, потеряв голос от
нахлынувших на него чувств, еле слышно прошептал:
– Дружище, как же я по тебе скучал!
В эту минуту он забыл обо всех своих неприятностях, о
смертельной опасности, которой он чудом избежал, но которая еще вполне может
его настичь…
Ему об этом напомнили. Из груды мусора в углу комнаты
поднялся Толя Уточкин и растерянно проговорил:
– Где это мы?
– Сам не знаю! – отозвался Леня, оглядываясь. Тут
же дверь чулана распахнулась, и в нее, как порыв весеннего ветра, влетела Лола.
– Ленька, – закричала она, – бежим, машина
ждет! Скорее!
Маркиз не заставил ее повторять дважды. Он стремглав
бросился вслед за своей боевой подругой по узкой черной лестнице вниз, на
улицу. Под мышкой у Лолы, как маленькая меховая сумочка, болтался, изредка взвизгивая
от страха, Пу И. Сам Леня тоже – крепко сжимал кота – теперь он боялся
выпустить его, чтобы Аскольд снова не сбежал.
Следом за Леней с громким топотом мчался Толя Уточкин, а
позади того мелькала еще какая-то фигура.
Выскочив на улицу, Леня увидел синюю «тойоту», за рулем
которой сидел его старый приятель Ухо. Это зрелище сразу успокоило Маркиза: Ухо
на городских улицах оторвется от любой погони.
Лола с Пу И под мышкой вскочила на переднее сиденье. Леня
втолкнул на заднее Толю, и в это время из подъезда вылетела Алла Леонидовна.
На ее лице загорались багрянцем первые зарождающиеся
волдыри.
– Стойте! – заорала она, поводя в воздухе
пистолетом. – Вы обещали мне противоядие!
Леня повернулся к ней и невозмутимо проговорил:
– Я пошутил. Противоядия от этой гадости нет, она
неизлечима.
Женщина истошно вскрикнула, подняла пистолет… и выронила
его: распухшие пальцы не в состоянии были что-то удержать.
Леня сел на заднее сиденье и бросил в открытое окно:
– Поезжайте в четвертую городскую больницу, может быть,
там смогут вам помочь, у них было несколько таких пациентов!
Алла Леонидовна осталась на краю тротуара, медленно
наливаясь багрянцем. Скоро ее можно будет использовать как светофор с
единственным красным светом.
* * *
– Уф! – вздохнул Маркиз и левой рукой погладил
Лолу по затылку. – Умница, девочка, все сделала правильно.
Правой рукой он крепко прижимал к себе кота. Пу И вскочил
Лоле на плечо и лизнул Маркиза в руку.
– И тебе большое спасибо, – растрогался
Леня, – Лолка, мы повышаем Пу И в должности. Он теперь у нас
служебно-розыскная собака.
Пу И гордо взглянул на кота Аскольда. Леня же прижал кота к
себе еще крепче.
– Похудел как! – громко сокрушался он, – одни
кости и шерсть… Где же ты был, Аскольдик? А ты, То-лик, чего приуныл? Тебя где
высадить?
– Это у вас все закончилось благополучно, –
буркнул Толик, – а у меня еще бандиты на хвосте. Которые банк грабить
хотели. Куда я от них денусь? И Поздняков еще может отмажется, кассеты-то нету,
он ее на чердаке выбросил, кто ее искать станет?
– Ну, дорогой, ну я тебя умоляю! – воскликнул
Маркиз, – ну неужели ты думаешь, что я не сделал копию с той кассеты?
Значит, я сейчас ее тебе выдам, а ты с ней пойдешь прямо к Иконникову. Уж найди
способ убедить его, чтобы он тебя принял. Покажешь ему кассету и расскажешь все
честно, только про меня не упоминай, то есть без подробностей.
Иконников человек могущественный, он тебя и от бандитов
прикроет.
На прощанье, уже когда Уточкин сжимал в руках драгоценную
копию кассеты, Леня вдруг вспомнил:
– Да, слушай, там в банке девушка есть, рыженькая
такая, Леной зовут.
– Ну, помню… – хмуро ответил Толя.
– Ты, Толя, эту девчушку не обижай, она тебя искренне
любит. От счастья своего не отмахивайся, понял? Свози ее к бабушке, она тебе то
же самое скажет…
* * *
Все утряслось, операция, вначале казавшаяся такой легкой, а
на самом деле доставившая компаньонам множество неприятностей, так или иначе
завершилась. В результате этой операции Маркиз получил несколько
преждевременных седых волосков, а Лола наоборот потеряла некоторое количество
нервных клеток, которые, как известно не восстанавливаются. Но Лола была
великодушна и не упрекала в этом своего компаньона, тем более, что он простил
ей взорванный бирюзовый «фольксваген-гольф», за который пришлось отстегнуть Уху
приличную сумму.
Кот понемногу набирал вес. Леня кормил его без конца то
свежим мясом, то речной форелью, то кусочками парной осетрины. Лола только
головой качала, но ничего не говорила – с Ленькой спорить в этом вопросе
бесполезно. Он едва не заболел от потери любимого кота и едва не умер от
счастья, когда его ненаглядный Аскольдик вернулся домой.
