– Ну? – нетерпеливо спросил Леня, – есть
что-нибудь?
Пу И дал понять, что есть и очень много интересного, но он
очень извиняется, потому что к Аскольду это не имеет отношения.
– Хоть не врешь, – проворчал Леня и вошел во двор.
Ситуация во дворе явно оставляла желать лучшего. Если
называть вещи своими именами, то это был не двор, а самая настоящая помойка.
Посредине находилась какая-то странная конструкция, в которой Леня не без
некоторого труда опознал старую голубятню, разумеется без голубей. В углу
притулилась ржавая развалюха, бывшая когда-то «горбатым запорожцем». В другом
углу, куда с трудом пробивались лучи солнца, бывшего редким гостем в этом
дворе-колодце, стояло рядком несколько поломанных ящиков, возле которых
валялись упаковки от чипсов, рыбьи кости, окурки и подобная дрянь. Маркиз ни
минуты не сомневался, что в этом углу находится место отдыха обитателей двора,
здесь они наслаждаются последними теплыми деньками и ведут неспешные беседы,
попивая пивко. Кстати самих бутылок видно не было, люди здесь собирались
небогатые, чай не новые русские, чтобы пустыми бутылками разбрасываться!..
Зорким глазом Леня заметил возле ящиков шевеление. Вот
показалась усатая морда, а вот и вся крыса выползла на свет божий, и, деловито
принюхиваясь, принялась рыться в отбросах.
Пу И жалобно пискнул и одним прыжком вскочил на руки к
Маркизу.
– Напрасно я взял тебя с собой! – строго сказал
Леня. – Защитник называется, служебно-розыскная собака! Обещал взять след
Аскольда, а сам боишься какой-то крысы!
Пу И дал понять, что страх сильнее его. Леня вздохнул и
засунул песика поглубже под мышку. С другого конца к куче отбросов приближалась
полосатая ободранная кошка. Крыса и усом не повела при виде исконного врага.
Впрочем, кошка тоже сделала вид, что никого не заметила. Пу И всхлипнул и
поднял на Маркиза полные слез глаза.
«Что мы делаем на этой помойке? – говорил его
взгляд. – Ни за что не поверю, что аккуратный и чистоплотный кот Аскольд
мог найти для себя тут что-то интересное…»
«Пу И прав, – подумал, в свою очередь, Леня, – а я
веду себя глупо».
Но сердце щемило при воспоминании о пушистом друге, он никак
не хотел примириться с потерей кота. Леня еще раз огляделся.
Двор был пуст, двуногие его обитатели не появлялись.
Спросить о коте было не у кого. Дом, собственно, был угловой, одним фасадом
выходил в переулок, а другим – на улицу, но не ту, с которой свернул Леня, а
параллельную. Что-то показалось ему смутно знакомым, в голове всплыла какая-то
мысль, но Пу И внезапно спрыгнул на землю и потянул Леню к одному из подъездов.
Дверь открылась с ужасающим скрипом, и они очутились на темной и вонючей
лестнице. Ступени были выщерблены и залиты чем-то липким, снизу, из подвала,
несло сыростью. Дверь туда была заколочена, да так плотно, что не только
человеку, но и коту ни за что не пройти. Леня наклонился завязать шнурок на
ботинке, в это время Пу И вырвался из рук и рванул вверх по лестнице, волоча за
собой поводок.
– Пу И, паршивец, немедленно стой! – крикнул
Маркиз, но не тут-то было.
Песик неожиданно осмелел и бежал очень быстро. Миновали
третий этаж, четвертый, пятый. По-прежнему на лестнице не было ни души. Пу И
промчался через площадку пятого этажа и устремился наверх. Дальше был чердак,
вход в который преграждала довольно крепкая дверь, обитая жестью и запертая на
огромный висячий замок.
– Ну и чего мы сюда приперлись? – устало спросил
Леня. – Неужели, Пу И, ты думаешь, что Аскольд может быть там, на чердаке?
Но весь вид песика говорил, что нужно идти туда, скорее, и
что там они непременно отыщут Аскольда. Леня пожал плечами и открыл замок
обычным перочинным ножом. Потом он подхватил на руки Пу И, и преступная парочка
проникла на чердак.
* * *
Леня осторожно закрыл за собой дверь и огляделся.
Хотя этот чердак и был закрыт на замок, ничего
сколько-нибудь ценного или интересного здесь не наблюдалось, а запирали это
помещение, надо думать, исключительно для того, чтобы здесь не поселились
бомжи. Большой полутемный чердак уходил в туманную даль, терявшуюся в сложном
переплетении балок и стропил. Единственным слабым источником света были
крошечные слуховые оконца, проделанные по обе стороны крыши, но они были такие
пыльные и грязные, что свет просачивался неохотно, как вода сквозь засорившийся
фильтр. Вообще, все здесь было покрыто таким толстым слоем слежавшейся пыли,
что нога тонула в ней, как в прибрежной тине. Ясно было, что никто не убирал
здесь со дня постройки дома, пахло многолетней пылью и запустением.
Леня хотел было развернуться и уйти, решив, что Аскольд вряд
ли прячется в таком непривлекательном месте, но вдруг в дальнем конце чердака
ему почудилось какое-то движение. Мелькнуло что-то черное с белым, и Маркиз
ринулся вперед, призывно крича:
– Аскольдик, Аскольдушка! Не убегай, это я, твой
хозяин!
Пу И у него под мышкой тоже заволновался, он тоненько
поскуливал и перебирал лапами, думая, что тем самым ускоряет передвижение.
Быстро бежать не получалось, потому что пол представлял
собой пересечение толстых балок и запросто можно было споткнуться об одну из
них и сломать ногу. К тому же неженка Пу И расчихался от пыли.
Леня пробежал мимо нескольких слуховых окошек и наконец
приблизился к тому месту, где заметил движение.
Он разочарованно вздохнул: то, что издали он принял за
Аскольда, оказалось всего лишь случайно залетевшим на чердак голубем. При
появлении Маркиза голубь вспорхнул и перелетел подальше.
Маркиз остановился и перевел дыхание. Если бы здесь был
Аскольд, голубь не чувствовал бы себя так вольготно, а скорее всего, уже
валялся бы со свернутой шеей: Аскольд был, как-никак, прирожденный охотник и не
упустил бы такую привлекательную дичь.
– Придется возвращаться, – проговорил Леня
вполголоса, обращаясь к Пу И. Песик еще раз негромко чихнул, выражая согласие.
Его выпуклые глазки как бы говорили хозяину: конечно, ты можешь делать все, что
тебе заблагорассудится, но смерть несчастного чихуахуа, не выдержавшего тягот и
лишений, которым он подвергся, будет на твоей совести.
– Сам же меня сюда потянул! – упрекнул его Леня, и
на всякий случай еще раз огляделся.
Что-то показалось ему странным, неправильным…
Он замер, как охотничья собака, почуявшая дичь, и еще раз
внимательно прислушался к своим ощущениям. Обычно они его не обманывали, и если
ему показалось, что здесь что-то не так, – значит, так оно и есть.
И наконец он понял, что его смутило.
В том месте, где он стоял, было посветлее. Через ближайшее
слуховое окошко проникало слишком много света. Опять же голубь – как он
оказался на чердаке, а потом улетел?
Леня пригнулся, чтобы не ушибиться о нависавшую с потолка
балку, и подобрался ближе к окну.
