Она пришла в ужас.
— О нет! Я не могу оставить работу! Я сделала только половину!
— Шарлотта, если они что-то скрывают…
— Это неопасно! — быстро проговорила она. — Я не задаю никаких вопросов. Я только слушаю, что говорят слуги во время обеда. Я не похожа на Эмили. Я буду держать себя очень скромно…
Томас расхохотался.
— Дорогая, ты совсем не похожа на Эмили. Она — образец скромности по сравнению с тобой. Итак, ты извинишься, скажешь, что нехорошо себя чувствуешь или твоя мама…
— Нет! Что они мне могут сделать? Я не из их общества, они даже не воспринимают меня как личность. Они не могут меня ни в чем подозревать. Я буду только слушать, обещаю. — Другая мысль мелькнула в ее голове, и она выложила на стол свой козырь: — Если я уйду сейчас, они могут удивиться и приложат все усилия, чтобы вычислить, кто я такая. — Шарлотта была достаточно тактичной, чтобы не напоминать ему о том, насколько это опасно для его карьеры. Ее слова все равно бы его не удержали. — Лучшее, что можно сделать, — продолжала она, — это продолжать работать как обычно, и тогда никто ничего не подумает. — Шарлотта сладко улыбнулась, уверенная в правильности сказанного.
Питт еще колебался, взвешивая все «за» и «против».
— Ты дашь мне обещание, что не будешь задавать никаких вопросов? — спросил он наконец.
Шарлотта была не уверена, что сможет выполнить это обещание, но все-таки сказала:
— Хорошо. Я буду только слушать. Обещаю тебе, даю слово. — Она встала и поцеловала Томаса.
Он отнесся к ее словам с сомнением, но попытался уверить себя, что жена намерена выполнить свое обещание.
Шарлотте было трудно сдержать слово. Уже следующий день предоставил ей множество возможностей задавать вопросы, ненавязчивые, не кажущиеся подозрительными, — всего лишь как проявление сочувствия. И тем не менее нужно выполнять обещание, данное Эмили. Шанс сделать что-то для сестры выпал во время ланча. Когда одна из служанок пожаловалась на усталость от множества поручений, которые навалились на нее все одновременно, Шарлотта, чтобы хоть немного помочь бедняжке, вызвалась отнести на верхний этаж Кристине поднос с едой.
— Вы не обязаны это делать, мисс, — возразила девушка, но в ее глазах промелькнула надежда.
— Ерунда! — Шарлотта подалась вперед и выхватила поднос из ее рук, — это не составит никакого труда, а мой ланч еще слишком горяч, чтобы есть его сейчас.
— Спасибо, мисс. Только следите за тем, чтобы хозяйка вас не заметила.
— Не бойся, — ободряюще сказал чистильщик сапог. — Она сама за ланчем. Не выйдет из-за стола, пока генерал не слопает свой пудинг горячим. Его зверски пучит от холодного, он тогда становится ужасно злым.
Шарлотта поблагодарила его и поспешила наверх, пока слуги не передумали. На лестничной площадке она остановила девочку, помощницу служанки, и спросила, где расположена комната Кристины. Затем постучала в дверь молодой леди и почти сразу вошла внутрь. Комната была похожа на ту, в которой Шарлотта когда-то жила на Кейтер-стрит в доме родителей. Немного больших размеров и, возможно, обставлена подороже. В какой-то момент Шарлотта вспомнила свое девичество. Это было приятное воспоминание, но она была рада, что это только воспоминание. Она вполне счастлива сейчас, и сегодняшнее счастье абсолютно отличалось от всего, о чем она когда-то мечтала; оно более глубокое и полноценное. Шарлотта посмотрела на сидящую в кровати Кристину, чьи темные волосы рассыпались по плечам. На маленьком милом личике появилось удивленное выражение. О каком счастье мечтала эта молодая леди и с кем? Девичьи мечты могут быть такими невинными и такими глупыми…
— Кто вы? — спросила Кристина раздраженно.
— Шарлотта Эллисон, — она вовремя вспомнила, что в этом доме ее знают под девичьей фамилией. — Я помогаю генералу Балантайну с секретарской работой. Поскольку ваша горничная вынуждена делать три дела одновременно, я принесла вам ланч, чтобы помочь ей. Надеюсь, вы чувствуете себя получше. — Говоря это, она рассматривала девушку, пытаясь вести себя так, чтобы ее внимание казалось простой вежливостью. Кристина выглядела отлично, по крайней мере внешне. Свежий цвет лица, ясный взгляд; к тому же она не страдала отечностью носа и щек, свойственных простуженным людям.
— Благодарю вас, — холодно ответила Кристина. Затем вспомнила о своем состоянии. — Сегодня я чувствую себя лучше, но, к сожалению, болезнь уходит, а затем снова возвращается.
— Сочувствую. — Шарлотта аккуратно поставила поднос. — Полагаю, это влияние погоды.
— Возможно. С вашей стороны было очень любезно принести ланч мне в комнату. Мне больше ничего не нужно. Благодарю вас, можете идти.
Шарлотта почувствовала, как внутри ее все закипает. Она терпеть не могла покровительственный тон, он всегда вызывал у нее сильное раздражение. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять себя в руки.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила она. — Я действительно надеюсь, что вы скоро выздоровеете. Понимаю, как это ужасно — находиться в кровати так долго, очень много событий проходит мимо. Особенно болезненно ощущается это в обществе. Ты вдруг осознаешь, как быстро оно тебя забывает. — И, довольная своим прощальным «выстрелом», Шарлотта выплыла из комнаты, закрыв за собой дверь с финальным щелчком замка.
Спустившись вниз, она немного остыла, расслабилась и подумала о том, что Эмили в подобной ситуации очаровывала бы, лицемерила, сдерживалась — и сохранила бы друга. Вместо этого Шарлотта, определенно, стала врагом Кристины. Но затем она поняла, что ей никогда не нравилась Кристина, так что в один момент она завершила то, что неизбежно случилось бы со временем.
После обеда все пошло не так, как обычно. Горничная плохо себя чувствовала, и Шарлотту попросили в качестве любезности зайти к Сотеронам, соседям Балантайнов. Она с готовностью согласилась. Еще одна отличная возможность что-то разузнать! Таким образом она оказалась на кухне у Сотеронов, где познакомилась с Джемаймой Вагонер, гувернанткой. Та сразу же ей понравилась. Молодая женщина почувствовала искренность этой девушки и еще нечто такое, что она не могла выразить открыто, поскольку находилась в зависимом положении, но что Шарлотта прочитала в ее больших серых глазах.
— Не хотите ли чаю, мисс Эллисон? — предложила Джемайма. — Сейчас как раз время чаепития, у нас все готово. Я вас приглашаю.
— Спасибо, мне не помешает отдохнуть, — сразу же согласилась Шарлотта.
Генерал может и подождать. Он наверняка тоже прервется на чай. Если Балантайн предложит ей еще чаю по возвращении, придется согласиться, даже если вода польется из ушей. Но это вряд ли — генерал редко помнит о таких вещах. Он думает лишь о своих бумагах и слишком вовлечен в пыл сражений. Где уж тут вспомнить о чае!
Через несколько минут они с Джемаймой сидели вдвоем в комнате гувернантки, пили чай и закусывали сэндвичами.
— Вы действительно помогаете генералу Балантайну с его военными историями? — спросила новая знакомая. — Никогда не знаешь, правдивы эти разговоры или нет.
