Когда Брэндон вернулся домой, его встретил слуга. Сообщил, что пришла с визитом мисс Эллисон и хочет его видеть. Генерал был раздражен, он был далеко не в лучшей форме, ему не хотелось, чтобы мисс Эллисон увидела его в таком состоянии. Слуга стоял и ждал, а он все не мог придумать хорошего предлога, чтобы ей отказать.
Шарлотта ждала его в кабинете. Когда Балантайн вошел, она обернулась. При виде ее лица он вспомнил, с какой радостью встречался с нею раньше, сколь чистыми и нежными были черты ее лица, ни капли лукавства. В ней не было ничего необычного, но это успокаивало и одновременно возбуждало.
— Шарлотта, дорогая моя! — Генерал подошел к ней, протянув вперед руки, но она свои руки держала за спиной. — Что случилось?
Шарлотта изменилась в лице, и Брэндон испугался этого; он не хотел замечать в ней ничего нового.
— Генерал Балантайн, — сказала она немного натянуто, видно было, что она чувствует себя неловко. Лицо ее горело, но взгляд она не отводила. — Я должна признаться, что обманывала вас. — Шарлотта глубоко вздохнула. — Эмили Эшворд — действительно моя сестра, но я — не незамужняя, как говорила вам. Эллисон — моя девичья фамилия. Я — Шарлотта Питт…
Вначале это имя ничего не сказало генералу, он не увидел обмана. Неужели она могла подумать, что он бы не принял ее на работу, узнав, что она замужем?
— Инспектор Питт — мой муж, — сказала она просто. — Я пришла сюда, потому что хотела узнать о младенцах и, если они были мертворожденные, предложить поддержку их матери. Сейчас я хочу помочь Джемайме. Мистер Сотерон заявил, что она шантажировала его, а затем убила Фредди, поссорившись с ним при дележе денег. Если Томаса заставят прекратить дело, если никто не раскроет, кто же убил доктора Больсовера, это обвинение будет висеть над ней всю ее жизнь.
— Вы замужем за Питтом? — Он нахмурился. — За полицейским?
— Да. Простите меня за то, что ввела вас в заблуждение. Я никогда не думала, что это может что-то значить. Пожалуйста, думайте обо мне что хотите, только не позволяйте им препятствовать Томасу отыскать истину, хотя бы относительно доктора Больсовера. Нельзя обвинить кого-то и оставить обвинение недоказанным. Если бы Джемайма была на одной ступени с ним, Сотерон не посмел бы так поступить. Он сказал это только потому, что знал: она никогда не сможет защитить себя, как и не сможет в ответ обвинить его во лжи.
Балантайн чувствовал, как иллюзии уходят от него, как новые ценности встают на их место. Мечта была хрупкой и глупой, он не смог бы признаться в этом даже себе. Теперь место мечты заняла теплая, нежная боль; со временем она станет постоянной спутницей, частью его жизненного опыта.
Генерал медленно вздохнул:
— Я уже видел сэра Роберта Карлтона. Вот где я был, когда вы пришли. Завтра он поговорит с министром.
Улыбка начала светиться у Шарлотты в глазах, затем она осветила лицо, а затем, казалось, охватила ее всю. Там, где она стояла, был словно высвечен контур ее фигуры.
— Я рада, — тихо произнесла Шарлотта. — Я не предполагала, что вы были там, простите меня за это. — Она запахнула плащ потуже и прошла мимо него к выходу.
Балантайн позволил ей уйти. Он был слишком наполнен эмоциями, чтобы говорить. Ее похвала и доверие жгли его сердце сильнее, чем это бывало в самые светлые дни юности.
Он долго стоял один в комнате, прежде чем послать за Брэнди. Когда сын вошел, Балантайн был совершенно готов к разговору и сразу же перешел к делу:
— Этим вечером я был у Роберта Карлтона. Я убедил его поговорить с министром, чтобы позволить полиции продолжать расследование, причем столь долго, сколь будет необходимо. И — как бы это ни было болезненно — пока они не раскроют правду. Фредди Больсовер был шантажистом, и это, вполне вероятно, могло быть мотивом для его убийства. Вполне естественно, что полиция должна проверить это… Не перебивай меня, Брэндон. Я говорю тебе это потому, что они, без сомнения, придут в наш дом снова. Они уже знают о глупых развлечениях Кристины с Максом. Если ты что-то совершил, что может сделать тебя уязвимым, я советую тебе рассказать об этом сейчас, мне, и затем полиции. Если это не имеет никакого отношения к Фредди, я попрошу их не доводить дело до разглашения.
— Они уже знают, — мрачно ответил Брэнди. — Они чрезвычайно тщательны во всем. Только найти убийц не могут! В любом случае спасибо за предупреждение. — Он отвернулся. — Я рад, что ты сделал это. Реджи обвинил Джемайму в том, что она его шантажировала, а затем из-за денег убила Фредди. За это мне хочется увидеть его в аду.
— Откуда ты знаешь? — спросил Балантайн.
Брэнди опять посмотрел на него:
— Инспектор Питт мне сказал. Я очень расстроен из-за этого, папа. — И, почувствовав, что Балантайн смутился, заговорил обыденным тоном: — Ты хочешь видеть маму? Лучше бы тебе предупредить ее тоже, подобные ситуации она предпочитает держать под контролем!
Генерал вздрогнул, вспомнив о Максе. Честно говоря, он не собирался говорить с Огастой сегодня вечером. Накопилось много всего, о чем бы он хотел поговорить с ней, но не сейчас. Может быть, когда он лучше разберется во всем.
— Нет, спасибо, — ответил Брэндон. — Скажи ей сам, если не возражаешь. Я не думаю, что ее надо предупреждать, но это было бы хорошим тоном.
Молодой человек немного поколебался, потом засмеялся.
— Правильно! — Он развернулся и пошел к двери. — Спасибо, что не ругался насчет Джемаймы. Я хочу жениться на ней, если она согласится. Думаю, мама не будет довольна, но привыкнет со временем, если привыкнешь и ты.
— Я не говорил… — Но Брэнди уже ушел.
Балантайну ничего не оставалось, кроме как уставиться на дверь. Возможно, это была не такая уж чудовищная мысль. И думал он не о том, что она была служанкой… Конечно, она не такая, как Шарлотта. Но то была другая мечта, о которой он предпочел бы сейчас не размышлять.
На следующий день в клубе после ланча Балантайн увидел Алана Росса. Алан был его другом и зятем, и вполне естественно, что Брэндон подошел к нему поговорить.
— Добрый день, Алан. Как дела? Как Кристина? Как здоровье?
— Добрый день, сэр. Здоровье нормальное, слава богу. Как вы?
— Прекрасно. — Какой высокопарный разговор. И что он имеет в виду? Разве он ничего не узнал, хотя бы от Кристины? Нет, это неправда. — Вы слышали о Фредди Больсовере?
Росс нахмурился:
— Да. Кто-то говорил о шантаже. Это так?
— Боюсь, что да. Вы знаете, что предпринимались даже объединенные усилия, чтобы остановить дальнейшее расследование? Боялись, я полагаю, что всплывет множество скандальных историй. Каждый имеет нечто, о чем он хотел бы умолчать. Что-то грязное, или глупое, или просто очень личное.
Росс скривил лицо, но промолчал. Затем посмотрел вверх, как будто хотел что-то сказать. Балантайн ждал, но, очевидно, его собеседник не находил нужных слов. Они поговорили еще о каких-то пустяках, а затем Балантайн, увидев, что Росс все еще желает продолжать разговор, повернул его снова к Калландер-сквер. Он чувствовал, что Алан колеблется, и спросил его тихо, взглядом требуя внимания:
