Если бы мысль о том, что джентльмен может плакать в общественном месте, не была бы сама по себе противоестественной, Монк бы решил, что заметил слезы на глазах Киприана. Даже если Киприан предпочел что-то скрыть в разговоре, ясно было, что по крайней мере горе его искренне.
Монк тактично выжидал.
Еще одна пара прошла мимо — мужчина в гусарском мундире и женщина в платье по последней моде. Наконец Киприан взял себя в руки.
— Должно быть, она узнала нечто поистине отвратительное, — убежденно сказал он. — И вероятно, связанное с угрозой третьему лицу — иначе бы Тави не решилась разгласить чужой секрет, инспектор. Будь у кого-нибудь из слуг незаконнорожденный ребенок или вступи этот слуга в преступную связь, его выдал бы отцу кто угодно, но только не Тави. По правде говоря, она никому ничего не сказала бы и о воришке, поймай она его за руку, — разве что тот попытался бы украсть что-то действительно очень ценное.
— То есть открытие, сделанное ею в тот день, никак не могло быть заурядным, — подвел итог Монк.
Лицо Киприана снова застыло.
— Полагаю, что да. Простите, но больше я ничем не могу вам помочь. Я просто не имею понятия, что это могла быть за тайна и кто боялся ее огласки.
— Во всяком случае, вы во многом прояснили общую картину. Благодарю вас, сэр.
Монк поклонился и, простившись с Киприаном, двинулся в обратный путь — вдоль Серпантина к Гайд-парк-Корнер, но потом проворно поднялся по Конститьюшн-Хилл по направлению к Букингемскому дворцу.
Сэра Бэзила он встретил после полудня, когда тот пересекал Хорсгардз-Парейд со стороны Уайтхолла. Заметив Монка, он вздрогнул.
— Вы о чем-то хотите доложить? — резко спросил сэр Бэзил. На нем были темные брюки и сюртук модного покроя, а также высокий цилиндр, щеголевато сдвинутый набок.
— Пока нет, сэр, — ответил Монк, подивившись, что Бэзил ожидает от него столь быстрых успехов. — Я бы хотел задать несколько вопросов.
Сэр Бэзил нахмурился.
— И вы не могли подождать, пока я вернусь домой? Что за странная мысль — разговаривать на улице, инспектор!
Извиняться Монк не стал.
— Мне нужны сведения о слугах, которые я не смогу получить от дворецкого.
— Таких сведений не может быть, — холодно отрезал Бэзил. — Принимать на работу слуг, беседовать с ними и оценивать их рекомендации — это обязанность дворецкого. Если бы я усомнился в том, что он справляется с ними как должно, я бы просто его уволил.
— В самом деле. — Монк был уязвлен его тоном и острым холодным блеском глаз. Такое впечатление, что сэр Бэзил, кроме невежества в подобных вопросах, ничего другого от Монка и не ожидал. — Но если слуга совершил проступок, неужели вам об этом не докладывают?
— Крайне редко, разве что проступок слуги задевает каким-либо образом моих домочадцев. Вас ведь, предполагаю, интересует именно это? — ответил Бэзил. — Если слуга ведет себя вызывающе или проявляет нерадивость, им занимается Филлипс. Если же виновата служанка, то это уже забота экономки или кухарки. Нечестность и распущенность чреваты немедленным увольнением, но этим опять-таки ведает Филлипс. О таких случаях он мне, конечно, докладывает. Но, право, вам не стоит следовать за мной в Вестминстер, чтобы задать вопросы, с которыми вы бы могли обратиться к дворецкому или к кому угодно в доме.
— Я не уверен, что они ответят мне так же честно, как вы, сэр, — огрызнулся Монк. — Коль скоро кто-то из них несет ответственность за смерть миссис Хэслетт, то у него есть причины уклониться от искреннего ответа.
Сэр Бэзил воззрился на него; сильный порыв ветра грозил сорвать с него цилиндр, и он предпочел снять головной убор сам.
— И о чем же, по вашему разумению, они могут вам солгать, не опасаясь, что ложь тут же выплывет наружу? — язвительно спросил он.
Монк пропустил его вопрос мимо ушей.
— Меня интересуют личные отношения ваших слуг, сэр, — сказал он. — Лакей и служанка, к примеру. Дворецкий и горничная. Посыльный и судомойка.
Темные глаза Бэзила изумленно раскрылись.
— Боже правый! Вы что же, думаете, у меня только и есть заботы, что интересоваться любовными интрижками моих слуг, инспектор? Похоже, вы живете совсем в ином мире, нежели я… и люди моего крута.
Монк был настолько взбешен, что даже не сделал попытки попридержать язык:
— Из этого следует, сэр Бэзил, что вас не интересует, сожительствуют ли друг с другом ваши слуги и горничные, — язвительно заметил он. — Вдвоем, втроем, как угодно! В таком случае вы правы: это какой-то иной мир. Средние классы подобные вольности обычно пресекают.
Дерзость была неслыханная, и сэр Бэзил едва не дал волю гневу, однако вовремя сообразил, что сам и спровоцировал ее. Поэтому он, против обыкновения, сдержался и высокомерно ответил:
— С трудом верится, что, будучи таким глупцом, каким прикидываетесь сейчас, вы могли достичь вашего нынешнего положения. Разумеется, в тех случаях, о которых вы только что помянули, любой слуга немедленно будет уволен без рекомендации.
— А если это был как раз такой случай? Что, если миссис Хэслетт обнаружила провинность, за которую увольняют без рекомендации? — вкрадчиво спросил Монк, сознавая, что оба они чувствуют неприязнь друг к другу, но оба вынуждены сдерживаться.
Однако Монк был удивлен, видя, сколь быстро прошло раздражение сэра Бэзила; кажется, тот даже улыбнулся.
— Полагаю, это вполне возможно, — согласился Бэзил, обдумав услышанное. — Да, женщины бывают весьма наблюдательны в таких вещах. В отличие от нас они подмечают малейшие подробности. Романы и интриги занимают в их жизни куда больше места, чем в нашей. Так что все это вполне естественно.
Монк постарался принять по возможности невинный вид.
— Как вы полаете, что могла узнать во время дневной прогулки миссис Хэслетт такого, что, по свидетельству мистера Терека, потрясло ее до глубины души? — спросил он. — Кто из слуг привлекал ее особое внимание?
На секунду Бэзил растерялся. Он явно подыскивал ответ, который бы хоть немного опирался на факты.
— Возможно, ее камеристка. Особо пристального внимания к другим слугам я с ее стороны не замечал, — осторожно молвил он. — И она, кажется, так никому и не сказала, где была в тот день.
— У слуг есть выходные, — продолжал Монк. — Как часто они могут покидать дом?
— Полдня каждую вторую неделю, — немедленно ответил Бэзил. — Так принято.
— Маловато у них остается времени, чтобы завести любовную связь на стороне, — заметил Монк. — Проще предположить, что, если подобное и случилось, то искать нужно на Куин-Энн-стрит.
Взгляд темных глаз сэра Бэзила был тверд.
— Если вы хотели сказать, что в моем доме произошло нечто серьезное, о чем я не знал и до сих пор не знаю, инспектор, то вы преуспели в своем стремлении. Мы будем вам весьма благодарны, коль скоро вы докажете, что все-таки не зря получаете свое жалованье, и во всем разберетесь. Если у вас больше нет вопросов, то всего доброго.
