Пальцы леди Беатрис замерли, и она выпрямилась.
— Полагаете? Вы имеете в виду, что следствие может быть и продолжено? Что же им еще нужно? Персиваль виновен, разве не так?
— Не знаю. — Эстер постаралась произнести эти слова как можно проще. — Судя по всему, они пришли к такому выводу, иначе бы его не арестовали. Но пока суд не сказал своего окончательного слова, нельзя быть ни в чем уверенным.
Леди Беатрис застыла в напряжении.
— Его повесят, не так ли?
Эстер почувствовала дурноту.
— Да, — тихо согласилась она. — Это вас тревожит?
— Нет, да и с чего бы? — воскликнула леди Беатрис с неожиданным пылом. — Он же убил мою дочь!
— И все же тревожит? — Грех было упускать такую возможность. — Следствие закончено, не так ли? Неужели у вас остались какие-то сомнения, потаенные мысли?..
Леди Беатрис все еще стояла неподвижно, пальцы ее перебирали шелк и кружева в выдвинутом ящике.
— Потаенные мысли? Что вы имеете в виду?
Эстер пошла на попятную.
— Я, право, не уверена… Свидетельства можно ведь истолковать по-разному… кто-то мог солгать, упустить какую-то деталь…
— Вы хотите сказать, что убийца все еще здесь? Среди нас? Эстер! — В голосе леди Беатрис не было паники — одна лишь застарелая боль. — И, кем бы он ни был, он намерен спокойно смотреть, как Персиваля осудят на смерть — по ложному свидетельству?
Ответ Эстер прозвучал несколько сдавленно.
— По-моему, он весьма напутан. Возможно, все получилось случайно… Я имею в виду: была борьба, нечаянно обернувшаяся убийством. Вы так не думаете?
Леди Беатрис наконец повернулась, руки ее были пусты.
— Вы намекаете на Майлза? — медленно и отчетливо проговорила она. — Вы полагаете, это Майлз проник в ее спальню? Полагаете, что она боролась с ним, а он отобрал у нее нож и зарезал, испугавшись огласки? Боялся, что она всем об этом расскажет? — Леди Беатрис чуть подалась вперед. — Именно так, как вы, наверное, знаете, описывают действия Персиваля. Да, конечно, вы знаете. Вы же общаетесь со слугами чаще, чем я. Так, во всяком случае, говорит Мэри. — Леди Беатрис взглянула на свои руки. — Ромола в это верит… Она уже полностью успокоилась и думает, что все позади. Мы больше не будем подозревать друг друга. Она сама, представьте, подозревала Септимуса — якобы Тави что-то о нем такое узнала! Какая глупость! Да она все о нем знала и так. — Леди Беатрис попыталась засмеяться, но не смогла. — Она воображает, что мы теперь простим друг другу все подозрения и заживем как прежде. По ее мнению, мы забудем все, что узнали друг о друге и о самих себе: нашу мелочность, самообман, попытки обвинить кого угодно, лишь бы отвести от себя подозрение. Она считает, что ничего не изменилось, разве что Тави с нами больше нет. — Леди Беатрис тревожно улыбнулась. — Иногда мне кажется, что Ромола — самая глупая из всех женщин, каких я только знала.
— Прежнего не вернешь, — согласилась Эстер, разрываясь между желанием успокоить леди Мюидор и необходимостью выяснить всю правду. — Но иногда, простив ближнему, мы можем многое предать забвению.
— Вы полагаете, они забудут? — Леди Беатрис отвернулась к окну. — Да разве Минта сможет когда-нибудь забыть, что Майлз изнасиловал ту несчастную девушку? В чем бы это насилие ни выразилось. А что такое насилие, Эстер? Если муж насилует свою жену — все законно и справедливо! За это никто его даже не осудит. Но стоит проделать то же самое с посторонней женщиной — и это уже отвратительное преступление!
— В самом деле? — Эстер на секунду не совладала с собой. — По-моему, мало кого возмутило насилие, совершенное над той горничной. Кажется, все ополчились против нее за то, что она вообще об этом заикнулась. Все защищали мистера Келларда. Выходит, очень многое зависит от личностей насильника и жертвы.
— Возможно. Но, когда речь идет о вашем собственном муже, то, согласитесь, радости здесь мало. На его месте я не посмела бы взглянуть жене в глаза. Я слежу за Минтой и вижу, что она до сих пор страдает из-за него. — Леди Беатрис обернулась, лицо ее было встревоженным. — А иногда мне кажется, что она его просто ненавидит.
— Но мистер Келлард ничуть не пострадал после той истории, — очень мягко проговорила Эстер, всей душой желая утешить леди Мюидор и предчувствуя, что арест Персиваля вряд ли ускорит теперь ее выздоровление. — Уверена, что миссис Келлард защищала бы мужа до последнего, грози ему настоящая опасность. А то, что она на него сердится, это вполне естественно. Со временем гнев будет угасать, и миссис Келлард станет вспоминать о том, что случилось, все реже и реже.
Эстер едва не добавила, что, относись Майлз к супруге чуть нежнее, та вообще расценила бы случившееся как явное недоразумение. Но Эстер уже немного знала Майлза. Нежности с его стороны ожидать не приходилось, и леди Беатрис наверняка знала это лучше, чем сама Эстер.
— Да, — без особой убежденности в голосе согласилась леди Беатрис. — Конечно, вы правы. Пожалуйста, используйте нынешний день по своему усмотрению.
— Благодарю вас.
Она уже повернулась, чтобы уйти, но тут вошел сэр Бэзил. Возможно, предварительно он постучал, но ни Эстер, ни леди Беатрис этого стука не услышали. Не обращая внимания на сиделку, сэр Бэзил подошел к жене.
— Очень хорошо, — он с удовлетворением оглядел ее. — Судя по наряду, ты уже готова выйти в гостиную. В самом деле, ты гораздо лучше выглядишь.
— Нет… — начала леди Беатрис, но он прервал ее.
— Конечно же, лучше. — Сэр Бэзил улыбнулся, но вид у него был при этом весьма деловой. — Я рад за тебя, дорогая. Эта ужасная трагедия отразилась на твоем здоровье, но худшее уже позади, и силы будут теперь возвращаться к тебе день ото дня.
— Позади? — На лице ее возникло недоверие. — Ты в самом деле считаешь, что все позади, Бэзил?
— Конечно. — Он медленно прошелся по комнате, оглядел туалетный столик, поправил одну из картин. — Естественно, еще предстоит суд, но тебе необязательно там присутствовать.
— Но я хочу!
— Я бы понял, если бы от тебя ждали каких-либо свидетельских показаний, но, поскольку вызывать тебя свидетелем не будут, я бы предпочел, чтобы ты все потом узнала от меня.
— Ничего еще не кончено, Бэзил! Они всего-навсего арестовали Персиваля…
Он обернулся к жене, лицо его выразило нетерпение.
— Все, что тебя тревожило, действительно позади, Беатрис. Если ты желаешь видеть, как вершится правосудие, — что ж, пожалуйста, поезжай вместе с нами в суд, хотя я бы посоветовал тебе остаться дома. Так или иначе, следствие закончено, и не стоит больше об этом думать. Ты выглядишь лучше, и меня это радует.
Леди Беатрис уже поняла, что спорить бесполезно, и молча отвела взгляд в сторону. Пальцы ее теребили кружево платка, который выглядывал у нее из кармана.
— Я решил помочь Киприану получить кресло в парламенте, — продолжал сэр Бэзил, явно считая предыдущую тему исчерпанной. — Он одно время интересовался политикой, и это, кажется, самое подходящее для него занятие. У меня достаточно связей, чтобы к следующим выборам тори приберегли для него одно кресло.
