Очнулся он от созерцания, лишь услышав второй окрик, и
поспешил к Илюшину, на ходу отмечая, что лицо у того странное.
– Извини, задумался, – запыхавшись, сказал он. –
Что такое?
Несколько секунд Илюшин смотрел на него с непонятным
выражением, а затем показал рукой на рекламный щит с улыбающейся девицей.
– Что? – не понял Сергей. – Реклама, да. Ты меня
звал, чтобы я оценил белизну ее вставной челюсти?
– Почти. Я тебя позвал, чтобы ты сосчитал количество зубов у
нее во рту.
Бабкин недоумевающее взглянул на напарника, готовясь
улыбнуться шутке, но Макар был абсолютно серьезен.
– Сосчитай, – повторил он. – Давай, давай.
Чертыхнувшись про себя на новый «каприз» Илюшина, Сергей
уставился на зубы девицы. «Ну, зубы... Зубы как зубы. Первый, третий, пятый,
седьмой...»
Минуту спустя он нахмурился, пересчитал заново. Затем еще
раз, в обратную сторону. Потом в четвертый, начиная с нижнего ряда.
Зубов было сорок.
Приглядевшись, Сергей понял наконец, в чем дело: часть
передних зубов на плакате была искусно разделена пополам, так что из одного
большого зуба получалось два поменьше. Он видел тонкие линии, но не мог
разобрать, нанесены ли они поверх изображения, либо же изначально были на
фотографии.
– Заметил, – кивнул Макар. – Отлично. Больше
ничего не видишь?
Бабкину стало не по себе. Он отошел подальше от столба,
поднял глаза на плакат и снова начал его рассматривать. Ему потребовалось
несколько минут, чтобы найти вторую странность. Она была куда менее заметна,
чем проделка с зубами, да и понятно: не каждый человек запомнит, какого цвета
тюбик в рекламируемой зубной пасте. Однако точно такой же щит с белозубой, как
мультипликационная белка, девушкой, стоял возле гаража Бабкина, и, как
выяснилось, Сергей, сам того не зная, запомнил его до мелочей.
– Тюбик желтый, – ошеломленно сказал он. – А
должен быть красным.
Краска на тюбик был нанесена поверх фотографии. Крошечный
потек, заметный только человеку, который стал бы пристально всматриваться в
рекламный щит, выдавала того, кто это придумал. «Но никто не вглядывается в
рекламные щиты. Во всяком случае, никто не смотрит на тюбик с пастой, если есть
девушка».
– Могу предположить, что изменения произошли не сегодня
ночью, – суховато проговорил сзади Илюшин. – Они появились примерно
месяц назад, хотя не исключаю, что могли и позднее. Давай посмотрим, что еще
вчера осталось незамеченным.
Ошарашенный Сергей быстро пошел за ним следом, чувствуя себя
школьником, которого ткнули носом в мелкое и бестолковое вранье. «Как я мог
накануне не заметить изменений на плакате?!»
В Илюшине появилось что-то от опасной гончей собаки, идущей
по следу: он возвращался на то место, где они уже прошли, осматривал молодые
деревца, окруженные невысокими деревянными заборчиками, и сами заборчики
осматривал тоже. Он разве что не принюхивался к запаху, поднимавшемуся от
земли. На Сергея Макар не оборачивался.
Второй раз они остановились возле собаки. Крупная серая
дворняга растянулась на асфальте возле подъезда Силотского, прикрыв нос грязной
лапой.
– Силотский говорил, что ему кажется, будто соседи подкармливают
не того пса, что был раньше, – подал голос Бабкин, рассматривая
дворнягу. – И добавил, что пес отзывается на ту же кличку, что и раньше.
– На какую, не сказал?
– Нет.
Макар присел возле насторожившейся дворняги, которая нехотя
подняла голову и уставилась на него.
– Хороший пес, хороший, – успокаивающе проговорил
Илюшин. Он протянул руку, провел по шерсти пса и осмотрел пальцы. –
Грязный только... Погладить-то тебя можно, псина?
Псина не возражала, и Макар погладил ее по спине, по морде,
внимательно вглядываясь в короткую светлую шерсть. На руке у него осталось
несколько волосков, которые он тоже пристально рассмотрел.
– Нет, на первый взгляд никаких изменений не видно, –
вслух подумал он. – Вряд ли стали бы подменять собаку... Скорее уж покрасили
бы хорошей краской.
Он подошел к зеленой двери подъезда, зачем-то подергал ее.
Отошел назад и обшарил глазами козырек и окна первого этажа. В самом ближнем к
двери подъезда окне в горшках на подоконнике цвела густая герань –
темно-красные соцветия перемежались розовыми и белыми. На следующем стояли
старые детские игрушки: пупсики, куклы в когда-то нарядных, но выцветших
платьях, и облезлый синий кот с глазами-пуговицами.
Пока Илюшин изучал окна, Бабкин рассматривал дверь. Что-то с
ней было не в порядке, с этой яркой зеленой свежевыкрашенной дверью. Слишком
ровно она покрашена, и этот зеленый цвет...
Подобрав валявшийся на асфальте ржавый гвоздь, Сергей
подошел к двери и сделал гвоздем глубокую царапину. Наклонился, рассматривая
борозду, и присвистнул.
– Что такое? – обернулся Макар. – Что ты нашел?
– Иди, посмотри сам, – мрачно ответил Бабкин. –
Здесь два слоя краски.
Под наружным сочным травяным слоем проглядывал второй,
отличающийся по оттенку – темнее, насыщеннее.
– Значит, все-таки дверь, а не собака... Интересно, они
ограничились перекрашиванием или придумали что-то еще?
Вопрос Макара остался без ответа, потому что в следующую
секунду замок негромко пискнул, дверь распахнулась, и из нее выбежали, смеясь,
те же самые девчонки, которых Бабкин видел накануне, зайдя в лифт с Силотским.
«Теперь у меня дежа вю, – подумал он, глядя им вслед. – Да что здесь
происходит?»
– Не стой, заходи. – Макар уже был в подъезде,
придерживал дверь.
– Молодые люди, вы к кому?
Бдительная консьержка привстала со своего места, рассмотрела
обоих через стекло.
– Мы в сто первую, – Бабкин вспомнил номер квартиры
Силотского. – К Ольге.
– А-а... Ну-ну.
Женщина, успокоившись, села на стул. По-видимому, она не
знала о смерти одного из жильцов, а может, не хотела об этом говорить.
Войдя в лифт, Илюшин с Бабкиным осмотрели его так же
внимательно, как и все остальное, но либо здесь не было ничьего вмешательства,
либо они не могли найти следов. Когда двери лифта разъехались, Сергей на
секунду испугался, что Макар собирается поговорить с Ольгой и им придется
выражать соболезнования, утешать ее. От этого ему стало совсем паршиво, и
Макар, словно почувствовав его состояние, сказал, не оборачиваясь:
– Не беспокойся, с его женой я не собираюсь встречаться. Я
только хочу посмотреть...
Илюшин замер, глядя на номер двери.
– Точное попадание, – удовлетворенно кивнул он. –
Я, правда, предполагал, что фишка будет в звонке, но и с номером тоже неплохая
идея.
