Он вытащил из шкафа за хвост серо-зеленый шарф и
торжествующе помахал им перед носом Сергея.
– Зачем он тебе? – удивился Бабкин. – Ты больше не
кашляешь, и горло у тебя не болит...
– Для антуражу, – туманно объяснил Макар, наматывая
шарф на шею. – Кроме того, он мне нравится.
Сергей пожал плечами в знак того, что не может разделить
симпатию Илюшина, и поинтересовался, куда решил отправиться его друг.
– Думаю, ты не собираешься сидеть в квартире, обмотанный
шарфом, как тот инспектор из фильма?
– Я собираюсь наконец познакомиться с дамой, с которой,
кажется, знакомы все, кроме меня.
– С Томшей? А ты знаешь, где она живет?
– Имея под рукой Интернет, это не так сложно выяснить.
Набери, пожалуйста, в поисковике запрос по ее фамилии и слову «скульптор».
До квартиры-мастерской Томши, находившейся на другом конце
города, они добрались довольно быстро, потому что по настоянию Бабкина поехали
не на машине, а на метро. Макар только одобрил смену транспорта – он любил
метро, и его, в отличие от Сергея, не угнетали толпы людей и постоянный шум.
Бабкин же руководствовался соображениями безопасности: его преследовала мысль,
что в машине их подловят в тот момент, когда они меньше всего будут этого
ожидать.
Решение оказалось правильным: центральные улицы и Кольцевая
стояли в пробке, и они застряли бы надолго. Тем не менее, выбравшись из метро,
Сергей вздохнул свободнее.
Нужный им пятиэтажный дом они нашли быстро и, поднявшись по
лестнице на верхний этаж, позвонили в дверь с табличкой в виде длинного питона,
надпись на боку которого удостоверяла, что скульптор Мария Сергеевна Томша
проживает именно здесь. Сергей, в противоположность Макару, вовсе не был
уверен, что хозяйка окажется дома, но дверь им открыли очень быстро. На пороге
стояла небрежно одетая сутулая девица с желтыми волосами и неприязненно
разглядывала визитеров.
– Анька, кто там? – крикнули из квартиры, и Бабкин
узнал голос.
– Вы кто? – хрипло спросила девица.
– Мы к Марии Сергеевне.
Девица, поколебавшись, пустила их внутрь, и Сергей с Макаром
оказались в просторной комнате, по-видимому, объединенной из двух. Узкий темный
коридор уводил в глубь квартиры, оттуда доносился запах плова. В комнате не
было никакой мебели, кроме двух стульев; чисто вымытые окна беспрепятственно
пропускали свет, падавший на многочисленные скульптуры.
– Анька, дура, подгорело! – бросила Томша, появляясь из
коридора, и осеклась, увидев мужчин.
Но тут же на лице ее появилась улыбка узнавания, и она
шутовски поклонилась Бабкину, бросив оценивающий взгляд на Илюшина. Тот учтиво
поздоровался, представился, но прежде чем назвать цель их визита, покосился на
желтоволосую девицу, повернувшуюся к ним спиной. Томша отреагировала
немедленно:
– Слышала, что я сказал? – она подтолкнула девицу в
сторону коридора. – Иди, следи за пловом.
Та ушла, шаркая дырявыми тапочками по паркету.
– Ну что, хотите посмотреть? – с двусмысленной улыбкой
спросила Томша, махнув рукой в сторону скульптур и не сводя глаз с Макара.
– Сначала я хотел вас кое о чем спросить. Если вы не против,
конечно.
Томша, пожав плечами, указала на стулья, а сама, не
дожидаясь, пока они сядут, опустилась на пол, приняв непринужденную позу.
Излишне непринужденную, как показалось Сергею: на скульпторше была мужская
фланелевая рубашка, доходившая невысокой Томше до колен, и когда она села, полы
рубашки распахнулись, обнажив полные смуглые ноги, которые Мария Сергеевна
поджала под себя по-турецки. Они лоснились, словно их намазали маслом, и,
уловив еле слышный запах сандала и каких-то незнакомых ему восточных пряностей,
Сергей подумал, что так оно и есть.
Сегодня ее глаза в щелочках опухших век казались еще меньше,
как будто она не выспалась. Волосы по-прежнему висели неаккуратными прядями
вдоль лица, пухлые губы блестели, словно их смазали чем-то жирным, и Бабкин
вспомнил про плов на кухне. Он не мог объяснить себе, в чем притягательность
этой женщины – она скорее отталкивала его, но в ее развязной непринужденности,
полном пренебрежении к внешности и в бесстыдном внимании к мужчинам было что-то
влекущее.
Макар подумал, что так мог бы выглядеть божок сластолюбия.
Но в следующую секунду Томша перевела взгляд с Сергея на него, и то, что он
прочитал в этом взгляде, заставило его прибавить «и гордыни». Старый Чешкин был
прав.
Не пытаясь выдавать себя и Бабкина за покупателей, Илюшин рассказал,
чем вызван их визит, упомянув в качестве причины рассказ Полины Чешкиной.
Услышав о девушке, Мария Сергеевна раздвинула толстые губы в довольной улыбке.
– Помню эту дурочку, – насмешливо протянула она. –
Приходила, бедненькая, зубками у меня стучала – то ли от страха, то ли от
холода, уж не знаю. Не поверила Димке Силотскому, красавчику моему, решила сама
спросить у Маши, правду ли ей сказали.
– И вы ей подтвердили слова Силотского, – утвердительно
произнес Макар.
– Не подтвердила, – поправила его Томша, – а
рассказала то, что было. Может, мой рассказ с Димочкиным и не во всем совпал –
он фантазер был тот еще, мог и придумать ерунды для красоты сюжета. Я ведь не в
курсе, что он ей плел.
Она потянулась нарочито медленным движением, исполненным
звериной грации, зевнула. Несмотря на нелепое телосложение, двигалась она
пластично, как танцовщица.
– Дениска Крапивин хотел, чтобы я его друга выманила из
дома, – равнодушно проговорила она. – Мне что, жалко, что ли?
Во-первых, не чужой человек попросил, а во-вторых, он мне за такое развлечение
заплатить обещал.
– Заплатил?
– А как же! Дениска мальчик не бедный, ему мелочиться
незачем.
– А вы знали, чем вызвана его просьба? – спросил
Сергей, стараясь скрыть неприязнь.
– Зачем мне об этом знать? Он сам не говорил, а я не
спрашивала. Может, Дениска хотел другу подарок сделать?
Мария снова призывно улыбнулась Сергею.
– Подарок получился на славу, – промурлыкала она с
довольным видом. – Димка примчался, как будто его за ниточку потянули. Мы
ведь с ним до этого расстались – надоел он мне немножко, решила отдохнуть от
мальчика...
В том, что она называла тридцатипятилетнего мужчину
мальчиком, тоже было что-то дразнящее и одновременно противное.
– А тут и самой стало любопытно! Я его по-хорошему
встретила: белую сорочку надела, с эдакими прорезями... вот тут и вот
тут, – она показала, где именно были прорези, откровенно потешаясь над
сыщиками. – Очень она Димочке пришлась по вкусу. Я его не с пустыми руками
встретила, а за вином спустилась, конфет-фруктов прикупила, и пока ходила, он и
примчался, сокол мой. Вот удивился-то, что ему не открывают! – она
рассмеялась от воспоминаний. – А тут я поднимаюсь, с вином и фруктами. В
пальто. А под пальто у меня... – она подмигнула Бабкину, – только та
самая белая сорочка. Знала я, что Димочка оценит! Жаль, конечно, что потом ему
нелегко пришлось, друзья-то совсем от него отвернулись. Дениска Крапивин,
хитрец такой, и руку ему перестал подавать при встрече, и Сеньку-Швейцарца на
это подговорил. Димку я жалела, да...
