Они начали с юго-восточного сектора горы — области, на которую указывали заключившие временное перемирие религия и наука. Они спускались в бесплодные провалы и заглядывали в зияющие пещеры. Джимми не особенно хорошо представлял себе, что надо искать: то ли целый, нетронутый Ковчег — в этом случае они вряд ли пройдут мимо, — то ли какую-нибудь его важную деталь вроде руля или досок обшивки со следами битума, которым конопатили щели.
Первый поверхностный осмотр не дал никаких результатов, что не удивило и не разочаровало их. Они пересекли снеговую границу и двинулись к вершине. В конце подъема небо стало медленно менять цвет; когда путники достигли самой высокой точки, оно превратилось в ярко-зеленое. Чудеса сыпались одно за другим. Спайк преклонил колена, и Джимми на пару секунд присоединился к нему. Прямо под ними была пологая заснеженная долина, которая сбегала вниз ко второму пику. Это место казалось естественной гаванью для Ковчега. Однако они ничего здесь не нашли.
Северный склон горы был расколот гигантским ущельем, тянущимся на несколько тысяч футов. Спайк указал вниз, туда, где оно кончалось, и заметил, что когда-то там был монастырь. Настоящие монахи и все такое. Потом, в 1840 году, на горе произошло страшное землетрясение. Ее здорово потрепало, и церквушка развалилась, и поселок рядом с ней — он вроде бы назывался как-то на А — тоже был разрушен. Все, ясное дело, погибли, продолжал Спайк; если не сразу, то очень скоро. Видишь эту расселину? Ну так вот, дня через четыре-пять после землетрясения по ней поползла вниз лавина из снега и воды. И уж она-то сметала на своем пути все подряд. Настоящая кара Господня. Стерла монастырь и поселок с лица земли.
Слушая рассказ Тиглера, Джимми Фулгуд серьезно кивал в такт своим мыслям. Катастрофа, думал он, случилась в ту пору, когда этот кусок горы принадлежал Советам. И пускай они тогда были просто русские и христиане — все равно это показывает, что Бог имел на них зуб еще до того, как они стали Советами.
Их поиски продолжались три недели. Джимми высказал идею, что Ковчег может быть погребен глубоко в толще льда, который венчает гору; и Спайк согласился, что это возможно, но прибавил, что даже в этом случае Бог, конечно, нашел бы способ помочь им обнаружить его. Ведь Он же не стал бы посылать их на гору, а потом прятать то, на поиски чего они были посланы: Бог в такие игры не играет. Это показалось Джимми убедительным. Они осматривали склоны невооруженным глазом, а также с помощью бинокля и инфракрасного прибора ночного видения. Спайк ждал какого-нибудь знака. Но поймет ли он его тайный смысл? Может быть, надо искать там, куда дует ветер. Они пошли туда, куда дул ветер. Опять ничего.
Каждый день солнце нагревало лежащую под ними равнину, теплый воздух поднимался с нее и образовывал вокруг вершины горы облачный нимб, скрывающий от их глаз нижние склоны; и каждую ночь, под воздействием холода, облако рассеивалось. Через три недели они спустились к своей машине, чтобы пополнить запасы еды. Они съездили в ближайший поселок, и Спайк отправил Бетти открытку с сообщением «Ничего — это уже хорошо», слегка ее озадачившим. Потом они вернулись на гору и провели в поисках еще три недели. За это время луна успела округлиться, и Спайк глядел на нее вечерами, вспоминая, как там, в зыбучей пыли, зародилось их нынешнее предприятие. Как-то ночью, стоя бок о бок с ним, Джимми тоже рассматривал этот рябой шар кремового цвета. «Ну точно как сладкий пирог», — заметил он с беспокойным смешком, «Вблизи она больше смахивает на грязный пляж», — откликнулся Спайк. Он продолжал смотреть вверх, ожидая знака. Знака не было.
Только когда они поднялись на гору в третий раз, обещавший быть в этом году последним, Спайк сделал свою находку. Они были на две-три тысячи футов ниже вершины и только перебрались через предательскую осыпь, как увидели две темнеющие рядышком пещеры — словно Бог ткнул в скалу двумя пальцами. Джимми Фулгуд, по-прежнему стойко переносивший неизлечимый оптимизм своего спутника, остался снаружи, а бывший астронавт проворно нырнул в одну из пещер; вскоре тишину нарушил усиленный эхом вопль. Сначала Джимми подумал о медведях — даже об ужасном снежном человеке, — однако продолжительный вопль почти без задержки дыхания перешел в серию коротких спортивных кличей.
Джимми обнаружил главу экспедиции в пещере, недалеко от входа: коленопреклоненный, Спайк Тиглер творил молитву. Перед ним был распростерт человеческий скелет. Джимми опустился рядом. Даже на коленях бывший баскетболист сохранял свое преимущество в росте. Спайк выключил фонарик, Джимми последовал его примеру. Несколько минут в холодной темноте пещеры царило глубокое молчание, затем Спайк произнес: «Мы нашли Ноя».
Джимми ничего не ответил. Спустя некоторое время они снова включили фонарики и с помощью двух лучей света благоговейно исследовали лежащий на камнях скелет. Он был обращен ногами ко входу и казался нетронутым, во всяком случае на первый взгляд. Кое-где между костями застряли лоскутки материи — одни белые, другие сероватые.
— Восславим Господа, — сказал Спайк Тиглер.
Они разбили палатку в нескольких ярдах ниже по склону, а затем осмотрели вторую пещеру. Спайк втайне надеялся, что они отыщут Ноеву жену или, может быть, бревно от Ковчега, но его надежды не оправдались. Позже, когда стемнело, в их палатке послышалось шипение сжатого воздуха, а потом, стоя на скалах Большого Арарата, Спайк Тиглер послал свой футбольный мяч в неуверенные руки Джимми Фулгуда. Раз за разом этот спортивный снаряд шлепался прямо в большие ладони бывшей баскетбольной звезды. Возвращая мяч, Джимми нередко мазал, но Спайка это не смущало. В тот вечер он бросал и бросал, пока совсем не похолодало; к концу разминки их фигуры были озарены только светом поднявшейся луны. Но прицел Спайка по-прежнему оставался точен: мяч снова и снова прилетал к Джимми, словно ручная летучая мышь. «Эй, Спайк, — в какой-то момент крикнул он, — у тебя там что, прибор ночного видения?» — и из густых сумерек, где маячил едва различимый силуэт его партнера, донесся негромкий смешок.
После еды Спайк взял фонарик и опять ушел к Ноевой могиле — гак он окрестил заветное место. То ли суеверие, то ли соображения такта помешали Джимми последовать за ним. Примерно часом позже Спайк сообщил, что, судя по положению скелета, умирающий Ной мог видеть в отверстие пещеры Луну — ту самую Луну, на которой совсем недавно стоял Спайк Тиглер. «Восславим Господа», — повторил он, застегивая палатку на ночь.
Вскоре стало ясно, что оба не спят. Джимми тихонько кашлянул.
— Спайк, — с легкой опаской произнес он. — Знаешь… ну…. мне кажется, тут все не так просто.
— Непросто? А по-моему, чудесно! — ответил Спайк.
— Ну да, чудесно. Но есть, понимаешь, одна загвоздка.
— Какая загвоздка, Джимми? — Его тон был приподнятым, миролюбивым, чуть ли не покровительственным — тоном квотербека, который знает, что не подведет свою команду.
Джимми заговорил, осторожно подбирая слова, сам еще не зная, во что верить:
— Ну… допустим, я просто думаю вслух, Спайк, и допустим, на меня напала охота посомневаться.
