— Из-за этого мы всегда ссоримся! — весело сказал инженер. — Госпожа Хамфри — это наша гувернантка. Она не очень любит моих кукол. Мне даже кажется, что она их боится. Но вернемся к предмету нашего разговора. Должен признаться, пришлось много поработать, и в итоге мне повезло. Прежде всего, удалось значительно расширить магнитную «память» моих автоматов. Кроме того, и это главное, я значительно удлинил фразу, которая служит им сигналом. Например, вместо «идите сюда», теперь я произношу: «Не хочет ли мсье Том доставить мне удовольствие подойти сюда?»
— Понимаю, — сказал Франсуа. — Вы заставляете собеседника кукол говорить длинными фразами, чтобы играющий тщательнее выговаривал слова и не делал ошибок в произношении. Ваш автомат… — Он поискал подходящее слово по-английски, но, не найдя его, закончил французским выражением: — Приносит пользу.
— Да, — оказал инженер. — Том, например, лучший из моих автоматов, способен поддерживать несложный разговор, и результат получается поразительный.
— Так он еще обладает и способностью говорить?
— Конечно. Я записал голос Боба. В ответ Боб проворчал:
— Это не мой голос. Он гнусавит, как заезженный патефон.
— Подожди, мой мальчик, — сказал господин Скиннер, — играй по правилам. Знаете, дорогой Франсуа, Боб немного ревнует меня к Тому. Конечно, это правда, что я часто больше занимаюсь Томом, чем моим бедным Бобом. Но сейчас я подхожу к завершению работы, и все войдет в норму. — Он легко похлопал по колену сына. — Обещаю тебе это! А сейчас едем домой!
Он опустил стекло, отделяющее пассажиров такси от водителя, и прошептал тому на ухо несколько слов. А потом обратился к Франсуа:
— Это, конечно, не ваше Нейи
[7]
, но все-таки это очень привлекательный район. Может быть, немного удаленный. Боб предпочитал бы, чтобы мы жили не так далеко, но мне для работы нужна спокойная обстановка. Не подумайте, конечно, что мы живем, как отшельники. Правда ведь, Боб? Сегодня вечером, например, если вы не очень устали, мы пойдем на концерт в Фестиваль-холл, Боб говорил мне, что вы любите музыку. Сегодня дирижирует Караян
[8]
. К сожалению, в последующие дни я не смогу бывать с вами часто, извините меня. Мне предстоят важные переговоры.
Улицы с одинаковыми домиками и палисадниками монотонно следовали одна за другой. Потом показались богатые, окруженные яркой зеленью виллы. Такси повернуло на частную дорогу, и Франсуа увидел в конце каштановой аллеи прекрасный дом.
— Мы приехали, — сказал господин Скиннер. Франсуа и Боб вышли из машины.
— Как здесь прекрасно! — сказал Франсуа. — Птицы поют. И столько зелени!
В этот момент перед ними появилась немолодая дама, одетая в черное.
— Это мой друг Франсуа, — сказал Боб. — А это госпожа Хамфри.
Гувернантка сдержанно приветствовала мальчика и взяла чемодан из рук господина Скиннера.
— Ну что же, — сказал хозяин. — Выбирайте: или через четверть часа мы садимся за стол, потому что госпожа Хамфри беспокоится, что сгорит жаркое, или же мы сразу нанесем визит моим автоматам.
— Пожалуйста, не задерживайтесь там долго, — попросила гувернантка.
— Вот видите, — весело сказал инженер, — госпожа Хамфри сразу угадала, что вы выберете автоматы. Пошли!
Они пересекли широкий вестибюль, который украшала старинная мебель, и пошли по коридору. Он вывел их в комнату совершенно непонятного назначения. Она походила на кабинет, так как в ней стояли книжные шкафы и огромный стол, заваленный бумагами, папками и книгами. Два окна выходили в сад. Похоже, что комната служила одновременно и мастерской, На верстаке располагалась масса мелких инструментов, похожих на те, которыми пользуются часовщики, В отдельной витрине были выставлены автоматы.
— Вот и господин Том, — сказал инженер.
И он показал Франсуа на маленького мальчика, одетого в школьную форму, ростом около пятидесяти сантиметров. Лицо автомата было блестящим, как у кукол, но выполнено более натурально. Взгляд был слишком острым. Он напоминал взгляд взрослого, который хитрит и старается скрыть свою проницательность под ребячливой маской. Волосы были длинные и спутанные, как у «свободного студента». Рот слегка приоткрыт, и в нем виднелись зубы — совсем как настоящие. Левую руку кукла держала в кармане брюк, а в правой были очки в толстой оправе. Настоящий интеллектуал!
Господин Скиннер расчистил угол стола и поставил на него куклу-автомат. А потом отступил на несколько шагов.
— Вы согласны, что он мне удался? — спросил инженер. — Но это еще не все. Вы увидите. — И он уважительным тоном обратился к автомату: — Господин Том, хорошо ли вы спали? Готовы ли вы к работе со мной?
— С удовольствием, -— ответила кукла.
Франсуа подскочил. Он услышал голос, очень похожий на голос Боба, но только он шел издалека, как будто бы из телефонной трубки. Медленным жестом автомат поднес к глазам очки.
— Потрясающе! — прошептал Франсуа.
— Пока все, господин Том, — сказал инженер. И пояснил мальчику: — Эта фраза — ключ к концу разговора, она переводит механизм на ноль.
Пока он говорил, автомат опустил руку вниз и снова принял позу ожидания.
— Попробуйте вы, Франсуа. Только старайтесь четче выговаривать слова.
— Господин Том, — сказал Франсуа. — Хорошо ли вы спали? Готовы ли вы к работе со мной?
Автомат не двигался. Господин Скиннер улыбнулся.
— Вот вам и доказательство, мой дорогой Франсуа. Вы произносите гласные на французский манер, и господин Том вас не понимает.
Боб потянул отца за рукав.
— Папа, госпожа Хамфри беспокоится. Жаркое может сгореть.
— Ах, действительно, — с сожалением произнес господин Скиннер. — Пошли обедать, раз этого так хочет госпожа Хамфри.
Он вернул куклу-автомат на ее место в витрине по соседству с солдатом королевской гвардии в парадной форме и судьей в старинном парике. Потом инженер вынул из кармана связку ключей, открыл ящичек со стальной крышкой и вынул оттуда папку в красной обложке.
— Здесь результаты пятилетних исследований, — сказал он, хлопнув рукой по папке. — Пять лет поисков, ошибок и успехов. У меня бывали тяжелые моменты. Ладно, хватит об этом. Пошли за стол.
Он поставил папку в шкаф, закрыл его, взглянул на часы и произнес недовольным тоном:
— Извините, Франсуа, я не думал, что уже так поздно. Я буду вынужден оставить вас еще до конца обеда. У меня назначена одна встреча, о которой я чуть было не забыл.
