— О! Понимаю!.. Конечно же!
— Поэтому… Когда вы появились…
— Да. Успокойтесь… Дайте мне подумать над всем этим.
Она закрыла окно. Высматривать теперь было некого. Потом помыла и убрала посуду. На Севра навалилось какое-то безразличие, которым повелевала тоска. Самое худшее прошло. Все новости, какие им еще предстоит услышать, уже не принесут ничего кроме лишних комментариев. Он даже не встал, когда Доминика включила телевизор. Но через мгновение ему пришлось приподняться, опершись на локоть, а потом встать. «Неожиданный поворот в деле Севра… Мари-Лор Мерибель была убита…» Диктор, уверенный в эффекте произнесенной фразы, не спеша положил перед собой листок, скрестил руки. Его глаза, казалось, следили за Севром. Теперь он говорил для него одного. «Следствие, которое стремительно ведет комиссар Шантавуан, уже дало основания сделать вывод: пострадавшая была убита, а затем перевезена к месту, где найдена машина. Положение Ситроена 2CU не оставляет никаких сомнений в том, что ее столкнули в кювет вручную. Если бы она ехала с обычной скоростью, повреждения покрытия были бы более серьезными. Впрочем, смертельный удар, был нанесен мадам Мерибель чуть выше уха, следовательно, в такой точке, что это не могло быть следствием резкого перемещения тела вперед, когда голова ударилась о переднюю панель. К несчастью, состояние дороги не позволят установить никаких следов. Откуда ехала машина? Видимо, из Нанта. Но убийца, естественно, мог, направляясь из Пириала, и развернуться, прежде чем сталкивать машину, чтобы запутать следствие…» На экране появился Ситроен, наполовину скрытый в затопленной водой канаве. Вокруг, насколько хватало взгляда, видны были поля; безотрадный пейзаж Ла Бриер под блеклым небом. «Это новое преступление ставит под сомнение многие ранее установленные факты, — продолжал диктор. — В настоящее время мы не можем ничего с уверенностью утверждать, но уже теперь имеем сообщить, что прокурор дал санкцию на эксгумацию трупа Жоржа Севра. Новое вскрытие состоится завтра утром…»
— Это должно было случиться, — воскликнул Севр. «Естественно, мы вправе задаться вопросом, не был ли погибший финансист также убит. Незачем добавлять, что среди близких погибшего наблюдается сильное волнение…» Севр выключил.
— На этот раз, — сказал он, — все кончено. Они поймут, что труп не мой, и обвинят меня во всем!
Он посмотрел на Доминику. На ее лице был ужас.
— Вашу сестру убили здесь, — прошептала она. — Здесь… Вы понимаете?
10
Здесь!.. Они скоротали ночь, переваривая это слово. Не было и речи о том, чтобы испробовать вылазку. Осторожность повелевала подождать дальнейших известий. Но она же и требовала принять некоторые предосторожности… Потому что в Резиденции, вне всякого сомнения, присутствовал и кто-то другой. У Севра уже два или три раза появлялось такое ощущение. Включенные счетчики! Забывчивость матушки Жосс, или же?.. А пропавшее из квартиры Блази одеяло?.. Да кроме того склад магазинчика, в своем красноречивом беспорядке… А может даже и будильник, хотя это и неубедительная деталь… Но что с того?.. Незнакомец также имеет доступ к агентству, к ключам. Он так же может зайти куда угодно. И Севр, думая об этой тени, которая возможно, шпионит за ним, преследует, и даже в этот самый момент бродит по лестницам и коридорам, покрывался от страха потом. Доминика и он двадцать раз начинали одни и те же фразы, понижая голос, потому что, может быть, даже в эту самую минуту, их подслушивают.
— Бродяги, — повторял Севр. — Их всегда хватает в строящихся зданиях.
— Но здесь стройка уже окончена.
— Весной начнется новое строительство. Материал уже завезли, он с той стороны здания. Вы пришли с этой стороны, и потому не видели.
— Откуда же они?
— Откуда мне знать… Из Сен-Назера, я полагаю. Обычно это несчастные опустившиеся люди, отупевшие от алкоголя… Зимой они прячутся в норы. Как крыса. Ничего удивительного, что кто-то из них, умнее остальных, понял, что ему будет удобнее здесь, в этом здании, в такое время года.
Нет ничего удивительного, но оба они отдавали себе отчет в несостоятельности объяснения.
— А зачем он ее убил?
Если бы не Доминика, Севр и сам снова задал бы себе этот вопрос. Зачем? Может, Мари-Лор увидела его? Но Севр, который вышел на площадку, когда Мари-Лор стояла на первом, у лифта, ничего не слышал. Если бы произошла схватка, или даже просто удар, он бы обязательно что-нибудь различил, хотя бы шум шагов; в холле отдается малейшее эхо. А чемодан? Нападающий взял бы его с собой.
— Смотря как все было, — заметила Доминика. — Представьте, что человек появляется в тот миг, когда ваша сестра ставит чемодан в лифт. Ему некогда схватить его. Ваша сестра нечаянно толкает дверь, а вы нажимаете на кнопку… Это во всяком случае можно понять.
— Мари-Лор закричала бы.
— Не обязательно, если он оглушил ее ударом. Потом он унес тело и спрятал его. Вы же просто подождали внизу. Вы ему не мешали.
— Да, но машина?..
У бродяги ни за что не могло быть такой последовательности в замысле. Проехать через весь город, даже ночью, за рулем Ситроена, найти место, где можно подстроить несчастный случай, подумать даже о том, чтобы развернуть машину в ту сторону, откуда приехал… Нет, это уж слишком хитро. Да к тому же — это больше всего смущало Севра — смерть Мари-Лор неизбежно меняла весь ход дела. Ведь ни к чему обольщаться. Новое вскрытие покажет, что труп из охотничьего домика — это труп Мерибеля. И заключение полиции… его легко угадать. Кому же выгодно выдать себя за мертвеца, если не убийце обоих супругов? Весь спектакль окажется решающим доказательством.
— Возможно, — сказала Доминика, чтобы попробовать его успокоить. — Но, вы думаете, что новое вскрытие необходимо что-нибудь изменит?
— Я в этом совершенно уверен, — возражал Севр. — Я и раньше был уверен в этом! Я просто не мог выиграть.
Он ходил взад и вперед перед Доминикой, упорно выявляя предпосылки своего провала, отнимая у молодой женщины всякий повод надеяться.
— Обезображенное тело, — продолжал он, — всегда в конце концов вызывает подозрение. Рано или поздно, правда выплывет на поверхность… Если б не трюк с Ситроеном, случилось бы что-нибудь еще. Только, видите ли… именно в этом я и не могу разобраться. Можно поклясться, что Мари-Лор убили, чтобы снова настроить полицию.
— Но это же ни в какие ворота не лезет!
— Я-то знаю!
Они снова пустились обсуждать версию с бродягой. Проблемы цеплялись одна за другую, до бесконечности. Это не мог быть бродяга! Это не мог быть никто иной, как бродяга!.. Севр способен был перебирать доказательства часами. У измученной Доминики слипались глаза.
— Вы же понимаете положение, — настаивал Севр. — Если я убил, значит, все еще не покинул район. Вы же представляете, что этот Шантавуан, сразу после обнаружения машины, добился наблюдения за дорогами, вокзалами… Согласны?
