Кере принялся рассказывать о жизни мореплавателя и пирата Сюркуфа. Ни на минуту не теряя Ронана из виду. Небось злится, что я развлекаю парижан, подумал он.
Поскольку Кере сидел спиной к дороге, море появилось слева от него, зеленое, с белыми барашками пены. Пассажиры дружно уставились в окно, вполуха слушая его разъяснения. Вдали показались стены Сен-Мало. А вскоре автобус уже ехал по бульвару, тянувшемуся вдоль океана. Над парапетом набережной выглядывали черные щербатые сваи, служившие волнорезами.
— Дорогие друзья, — говорит Кере, — мы прибываем на место. Но прежде проедем мимо двух огромных башен: Женераль и Кикангронь. Сбор в холле гостиницы, я укажу вам номера комнат. Не спешите. Еще немного посидите. Справа вы видите замок. А слева пристань, где можно покататься на прогулочных судах. Итак, мы въезжаем на Гранд-Рю… вот и приехали.
Автобус остановился перед центральным входом, пассажиры вышли, и Жермен, открыв крышки багажного отделения, принялся вместе со служащим гостиницы вытаскивать сумки и чемоданы.
Администратор вручил Кере телеграмму. Тот поспешил открыть ее:
ЭЛЕН НАШЛАСЬ. ПОЗАБОЧУСЬ. ДРУЖЕСКИМ ПРИВЕТОМ ЭРВЕ.
Туристы мигом окружили Кере и засыпали вопросами. Но куда подевался Ронан? Ах, вот он, устроился в кресле и листает какой-то туристический проспект. Расселение по комнатам прошло не столь гладко, как бы того хотелось Кере. Но мысли его витали далеко. „Элен нашлась. Элен нашлась“, — повторял он про себя. Означает ли это, что она согласна вернуться к нему?
— Но я просила двухместный номер.
— Сейчас что-нибудь придумаем, мадам. Извините.
Постепенно холл опустел. Ронан исчез. Жермен взгромоздился на высокий табурет бара и потягивал кружку пива. Вконец утомленный Кере поднялся в отведенную для него небольшую и кое-как обставленную комнатенку на пятом этаже. В мансардном окне за крепостной стеной виднелись мачты и небо с парящими чайками. Кере тяжело улегся на постель. Не было сил даже вынуть вещи из чемодана. „Элен нашлась“. Что теперь?.. Спать! И обо всем забыть!.. С большим трудом, устало поморщившись, Кере все-таки поднялся и пристроился возле крошечного столика, втиснутого между рукомойником и шкафом. Раскрыл лежавшую на столе папку с несколькими конвертами и небольшим количеством листов почтовой бумаги с адресом гостиницы и начал писать.
«Дорогой друг!
Я в Сен-Мало. Ронан здесь, среди туристов, которых я сопровождаю. Получил телеграмму от Эрве, в которой он сообщает, что жена моя нашлась. Однако я не намерен защищаться, спасая семейный очаг и жизнь. Я не в состоянии бороться с фанатиками. И могу лишь принести им в дар мое молчание. Единственное доброе дело, на которое я способен. Пусть и дальше берегут свою правду! Мне бы хотелось, чтобы они считали меня сволочью. Мне бы хотелось умереть в грехе! И только прошу вас: позднее, при удобном случае, скажите Элен, что я все-таки не был таким уж плохим человеком. Спасибо. И прощайте.
От всего сердца,
Жан Мари».
Он запечатал конверт и аккуратно написал адрес.
«Отцу Илеру Мерме
Аббатство де Ла-Пьер-ки-Вир
89830 Cен-Леже-Вобан».
Затем закурил, прошелся по комнате, заложив руки за спину. Я ни в чем не уверен, подумалось ему. Даже в том, а не играю ли я сейчас комедию. Достав бумажник, он вытащил из отделения, куда клал паспорт, небольшой серебряный крестик, который так долго носил раньше на лацкане пиджака. Легонько подкинул, поймал, а затем прицепил на прежнее место и подошел к зеркалу.
— Жалкий шут! — сказал он громко сам себе.
Внезапно зазвонил телефон, стоявший у изголовья кровати. По всей видимости, еще кто-нибудь чем-то недоволен. Он снял трубку и услышал голос женщины из администрации гостиницы.
— Мсье Кере? Тут один человек спрашивает, нельзя ли ему подняться к вам.
— Кто он?
— Его зовут Ронан де Гер.
Кере молчал.
— Ну так что, я скажу ему, пусть поднимается?
— Хорошо! — прошептал Кере.
Так быстро! Уже, значит, пора. Мне бы только понять, кто я такой! — подумал Кере. И весь обратился в слух. Вдалеке отчетливо слышался тихий скользящий звук поднимающегося лифта. Остановился на его этаже. Как вдруг сделалось холодно! Ковер в коридоре заглушил звук шагов, и когда раздался стук в дверь, Кере вздрогнул. Ему осталось еще пройти два метра. Он сжал руки, словно перед молитвой:
— Господи, здесь ли ты?
Потом сделал шаг, второй, третий, остановился, провел рукой по глазам.
— Господи, если ты здесь, пусть все кончится быстро.
И открыл дверь.
Пуля прошла сквозь сердце.
