О, как мне этого не хватало!
Он открыл глаза. Шипящие факелы освещали группу пораженных мостовиков, стоявших в мокром каменном коридоре; свет отражался от мокрых стен. Моаш, уронивший пригоршню сфер, молча глядел на Каладина, открыв рот. Сферы плавали в луже у его ног, заставляя ее светиться, но никто из мостовиков этого не замечал. Все они глазели на Каладина, все еще стоявшего в боевой стойке, наполовину припав к земле, по его лицу струились струйки пота.
Он мигнул, осознавая, что наделал. Если до Газа дойдет слово, что он играет с копьями… Каладин выпрямился и бросил копье в груду оружия.
— Извините, — проговорил он, почему-то шепотом. Потом громче: — За работу! Я не собираюсь торчать здесь до ночи.
Бригадники бросились работать. Каладин взглянул на Тефта и Камня. Видели ли они всю ката? Вспыхнув, Каладин поспешил к ним. Сил молча приземлилась на его плечо.
— Каладин, — сказал Тефт. — Это было…
— Это было бессмысленно, — сказал Каладин. — Обыкновенная ката. Размять мышцы и попрактиковаться в различных ударах. Это скорее эффектно, чем полезно.
— Но…
— Нет, — сказал Каладин. — Неужели ты можешь представить себе, что в бою кто-нибудь закрутит копье вокруг шеи? Он немедленно получит удар в живот.
— Парень, — сказал Тефт. — Я видел ката раньше. Но такую — никогда. То, как ты движешься… Скорость, изящество… И вокруг тебя метался какой-то бледно светящийся спрен, прямо между взмахами. Это было прекрасно.
Камень вздрогнул.
— Ты видел ее?
— Конечно, — сказал Тефт. — Никогда не видел такого спрена. Спроси других — я видел, как они указывали на него пальцами.
Каладин, нахмурясь, посмотрел на плечо. Сил сидела выпрямившись, скрестив ноги и положив руки на колени, и подчеркнуто не смотрела на него.
— Это было бессмысленно, — повторил Каладин.
— Нет, — возразил Камень. — Конечно нет. Возможно, ты можешь бросить вызов Носителю Осколков. Стать светлордом!
— Я не хочу становиться светлордом, — рявкнул Каладин, возможно слишком резко. Остальные два подпрыгнули. — Кроме того, — добавил он, глядя в сторону, — однажды я уже попытался. Где Данни?
— Погоди, — сказал Тефт. — Ты…
— Где Данни? — твердо сказал Каладин, подчеркивая каждое слово.
Отец Штормов! Мне нужно держать язык за зубами.
Тефт и Камень посмотрели друг на друга, потом Тефт сказал:
— За поворотом мы нашли мертвых паршенди. Я думаю, ты должен посмотреть.
— Паршенди, — сказал Каладин. — Да, пойдем поглядим. Может быть, у них есть что-то ценное. — Он еще никогда не грабил тел паршенди; мало кто из них падал в пропасть.
— Точно, — сказал Камень, показывая дорогу. В руке он держал зажженный факел. — У них очень красивое оружие, просто замечательное. И мелкие драгоценные камни в бороде.
— Не говоря об их доспехах, — сказал Каладин.
Камень покачал головой.
— У них нет доспехов.
— Камень, я видел их доспехи. Они всегда носят их.
— Да, но мы не можем их использовать.
— Ничего не понял, — сказал Каладин.
— Пошли, — сказал Камень, махнув рукой. — Увидишь — поймешь.
Каладин пожал плечами, они пошли дальше. Камень почесал огненно-красную бороду.
— Глупые волосы, — пробормотал он. — Но иметь их — правильно. Мужчина не должен жить без подходящей бороды.
Каладин почесал собственную бороду. Однажды он накопит денег, купит бритву и избавится от проклятой мочалки на подбородке. Но нет, не сейчас. Его сферы нужны другим.
Они завернули за угол и нашли Данни, который выкладывал трупы паршенди в линию. Их было четверо, и они выглядели так, как если бы их принесло сюда с другого направления. Рядом с ними лежало несколько тел алети.
Камень поднес факел поближе, Каладин шагнул вперед и стал на колени перед мертвыми паршенди. Они выглядели как паршмены, такая же черно-красная мраморная кожа. Единственная одежда — черная юбка по колено. У троих были бороды — совершенно необычно для паршменов! — с вплетенными в них неограненными драгоценными камнями.
Как Каладин и ожидал, на них были светло-красные доспехи. Нагрудники, шлемы на голове, поножи и наручи. Некоторые разбились во время падения в пропасть. И это был не металл, нет. Раскрашенное дерево?
— Вроде ты сказал, что у них нет доспехов, — заметил Каладин. — Что ты пытался сказать мне? Что не осмеливаешься снять их с мертвых?
— Не осмеливаюсь? — сказал Камень. — Каладин, мастер светлорд, замечательный бригадир, великий копейщик, возможно, ты сможешь снять их?
Отец приучил его не бояться мертвых и умирающих, и, хотя ему не нравилось грабить мертвых, его уж точно не стошнит. Он наклонился к первому паршенди, заметив нож. Вынув его, он поискал взглядом ремень, который держал наплечник на месте.
Ремня не было. Каладин нахмурился и потянул наплечник, пытаясь снять его. Кожа поднялась вместе с ним.
— Отец ветров! — воскликнул он. Проверив шлем, Каладин убедился, что он врос в голову. Или растет из головы. — Что это?
— Не знаю, — сказал Камень, пожимая плечами. — Похоже на то, что они выращивают на себе доспехи.
— Глупость, — сказал Каладин. — Они люди. А люди — даже паршмены — не могут выращивать доспехи.
— Паршенди выращивают, — сказал Тефт.
Каладин и остальные повернулись к нему.
— Не глядите на меня так, — с усмешкой сказал пожилой человек. — Я несколько лет работал в лагере, пока не стал мостовиком, — нет, клянусь штормом, я не собираюсь рассказывать вам, что произошло. Но солдаты часто говорили об этом. Паршенди выращивают свои панцири.
— Я знал несколько паршменов, — сказал Каладин. — В моем родном городе жила пара, они служили лорд-мэру. И никто из них не выращивал доспехи.
— Ну, это другой вид паршменов, — с усмешкой заметил Тефт. — Больше, сильнее. Они могут перепрыгивать через пропасти, клянусь Келеком. И они выращивают доспехи. Так оно и есть.
Больше спорить было не о чем, и они начали собирать то, что могли. Многие паршенди использовали тяжелое оружие — топоры, молоты, — и их не принесло сюда вместе с телами, в отличие от копий и луков алети. Но у них было несколько ножей и один красиво украшенный меч, находившиеся в ножнах на боку.
В юбках паршенди не было карманов, но к поясам трупов были привязаны мешочки. Впрочем, там находился только кремень, трут, точильный камень и другие необходимые воину вещи. Так что они, встав на колени, стали вытаскивать из бород драгоценные камни. В камнях были просверлены отверстия, позволяющие легко надевать и снимать их; заряженные Штормсветом, они светились, но не так ярко, как могли, если бы их огранили по-настоящему.
