— А, мы хотим узнать, о чем он их спрашивал, — сказал Адолин.
— Да, — подтвердил его догадку Далинар.
Он предложил Адолину войти первым, потом вошел сам — а вслед за ним хвост из нескольких ардентов Далинара. Внутри их ждала группа из десяти солдат, сидевших на скамьях. При виде светлордов они встали и отдали честь.
— Вольно, — сказал Далинар, сцепив руки в боевых рукавицах за спиной. — Адолин? — Далинар кивнул на солдат, указывая, что Адолин должен задавать вопросы.
Адолин погасил вздох. Опять?
— Ребята, нам нужно знать, о чем вас спрашивал светлорд Садеас и что вы ответили.
— Не беспокойтесь, светлорд, — ответил солдат, говоря с северным сельским выговором. — Мы ничего ему не сказали.
Остальные энергично кивнули.
— Он как угорь, и мы это знали, — добавил другой.
— Он кронпринц, — резко сказал Далинар. — Вы должны относиться к нему со всем уважением.
Солдат побледнел, потом кивнул.
— Что именно он хотел узнать? — спросил Адолин.
— Наши обязанности в лагере, светлорд, — ответил солдат. — Мы все конюхи.
Каждый солдат, помимо умения сражаться, получал одну-две дополнительные профессии. Иметь группу, умеющую заботиться о лошадях, было полезно, хотя бы для того, чтобы не брать с собой на плато штатских конюхов.
— Он всех об одном спрашивал, — сказал один из солдат. — Или, ну, его люди. Отвечали ли мы за королевскую лошадь во время охоты на скального демона.
— Но мы не сказали ничего, — повторил первый солдат. — Ничего, что могло бы привести к неприятностям, сэр. Мы не собирались давать этому уг… э, этому кронпринцу веревку, на которой он мог бы повесить вас, светлорд.
Адолин закрыл глаза. Уж лучше бы они сами перерезали подпругу, чем так говорить с Садеасом. Он не мог наказать их за преданность, но они действовали так, как если бы Далинар действительно был в чем-то виноват и его нужно было защищать.
Он открыл глаза.
— Насколько я помню, я говорил с некоторыми из вас раньше. Но давайте я спрошу опять. Кто-нибудь из вас видел, что у седла короля перерезана подпруга?
Люди, посмотрев друг на друга, отрицательно закачали головами.
— Нет, светлорд, — сказал один из них. — Если бы мы видели, то, конечно, заменили бы ремень, прямо там.
— Но, светлорд, — добавил другой, — в тот день там была такая суматоха, столько народу. Ничего похожего на правильную атаку на плато. И, откровенно признаться, сэр, ну кто бы мог подумать, что из всего, что под Залами, надо защищать именно королевское седло?
Далинар кивнул Адолину, и они вышли из шатра.
— Они сделали не слишком много, чтобы помочь нам, — с гримасой сказал Адолин. — Несмотря на все их рвение. Или, скорее, из-за него.
— Согласен, к сожалению. — Далинар вздохнул и махнул Тадету; низенький ардент стоял рядом с шатром. — Поговори с каждым из них в отдельности, — тихо сказал ему Далинар. — Может, тебе удастся выпытать у них больше. Постарайся узнать точные слова Садеаса и что они в точности ответили ему.
— Да, светлорд.
— Пошли, Адолин, — сказал Далинар. — Нам надо еще кое-что сделать.
— Отец, — Адолин взял Далинара за руку. Боевой доспех звякнул. — Нужно поговорить.
Далинар, нахмурясь, повернулся к нему. Адолин быстро махнул рукой Кобальтовой Гвардии. Гвардейцы почти мгновенно очистили вокруг них место.
— Что происходит, папа? — тихо спросил Адолин.
— Как что? Мы инспектируем лагерь.
— И каждый раз ты выставляешь меня вперед, — сказал Адолин. — Не всегда удачно, должен добавить. Что происходит? Что-то внутри твоей головы?
— Тебя, как мне кажется, очень тревожит то, что происходит в моей голове.
Адолин моргнул.
— Отец, я…
— Нет, все в порядке. Я пытаюсь принять трудное решение. И мне помогает, если я двигаюсь, пока думаю. — Далинар скривился. — Кто-нибудь другой находит тихое место, садится и размышляет, но мне это никогда не помогало. У меня слишком много работы.
— И что ты пытаешься решить? — спросил Адолин. — Возможно, я сумею помочь.
— Ты уже… — Далинар осекся, нахмурившись.
Небольшой отряд солдат шел в сторону площадок для ристалищ Пятого батальона. Они сопровождали человека, одетого в красное и коричневое. Цвета Танадала.
— Сегодня вечером ты встречаешься с ним? — проследил за взглядом отца Адолин.
— Да, — ответил Далинар.
Нитер — командир Кобальтовой Гвардии — побежал перехватить вновь прибывшего. Иногда он бывал слишком подозрителен, вполне простительно для телохранителя. Очень скоро он вернулся к Далинару и Адолину. Нитер, с загорелым лицом и черной, коротко подстриженной бородой, был светлоглазым очень низкого ранга и провел в страже много лет, прежде чем достиг нынешнего положения.
— Он говорит, что кронпринц Танадал не может встретиться с вами сегодня, светлорд.
Далинар помрачнел.
— Я хочу лично поговорить с гонцом.
Нитер, неохотно, махнул рукой, и тощий гонец вышел вперед. Подойдя, он опустился на одно колено.
— Светлорд.
На этот раз Далинар не попросил Адолина взять на себя разговор.
— Передай свое сообщение.
— Светлорд Танадал сожалеет, но он не в состоянии встретиться с вами сегодня.
— Он предложил другое время для встречи?
— Он говорит, что он сожалеет, но в последнее время он очень занят. Но он будет счастлив поговорить с вами на одном из королевских праздников.
На публике, сообразил Адолин, где половина людей станет подслушивать, а вторая половина, включая самого Танадала, будет смертельно пьяна.
— Да, понимаю, — сказал Далинар. — И когда освободится?
— Светлорд, — смущенно сказал гонец. — В случае, если вы будете настаивать, он просил объяснить, что говорил с другими кронпринцами и знает, о чем пойдет речь. И он просил передать вам, что не хочет вступать с вами в союз и не собирается участвовать ни в каких совместных атаках на плато.
Далинар помрачнел еще больше. Взмахом руки он отпустил гонца, потом повернулся к Адолину. Кобальтовая Гвардия все еще никого не подпускала близко, и они могли спокойно поговорить.
— Танадал был последним, — сказал Далинар. Каждый кронпринц отверг его предложение по-своему. Хатам очень учтиво, Бетаб прислал жену с объяснениями, и вот Танадал — с враждебной вежливостью. — Все, кроме Садеаса по меньшей мере.
— Очень сомневаюсь, что будет мудро предложить ему такое, отец.
— Скорее всего ты прав, — сказал Далинар холодно. Он рассердился. Нет, разъярился. — Они посылают мне сообщения. Им никогда не нравилось, что король прислушивается к моим словам, и они добиваются моего падения. Они не хотят делать ничего, что бы я ни предложил им, и только потому, что это может помочь мне вновь обрести землю под ногами.
