— Увидишь. Как тебя зовут?
— Лоупен, — сказал человек. — Некоторые из моих кузенов называют меня этот Лоупен, потому что они никогда не видели людей, которых так зовут. Я тут спросил, может быть, у сотни людей… или двух… короче, у тьмы народу. И никто не слышал такого имени.
Каладин мигнул, оглушенный потоком слов. Неужели этому Лоупену не требуется хоть иногда делать вдох?
Четвертый Мост отдыхал в тени массивного моста, стоявшего боком. Все пять раненых присоединились к бригаде и весело болтали. Даже Лейтен встал, что радовало. Хотя ходил он плохо, но ходил, с раздробленной-то ногой. Каладин сделал все, что мог, но Лейтен до конца жизни будет хромать.
И только Даббид, получивший глубокий шок во время сражения, не говорил ни слова. Он слушал остальных, но сам молчал. Каладин уже начал бояться, что он никогда не восстановит душевное равновесие.
Хоббер — круглолицый человек с дыркой в зубах, получивший стрелу в ногу, — ходил уже без костыля. Вскоре он сможет бегать с бригадой, очень хорошо. Сейчас им нужна каждая пара рук.
— Иди в барак, — сказал Каладин Лоупену. — Выбери себе одеяло, сандалии и жилет из кучи у задней стены.
— Конечно, — сказал Лоупен, отправляясь в барак. По дороге он махнул рукой некоторым мостовикам.
Камень, скрестив руки на груди, подошел к Каладину.
— Новый член?
— Да.
— Единственный, которого нам дал Газ, — вздохнул Камень. — То, что мы и должны были ожидать. Всегда дает нам самых бесполезных мостовиков.
Каладин хотел сказать что-нибудь утвердительное, но заколебался. Сил бы это не понравилось — она, скорее всего, решила бы, что он соврал.
— Это новый способ носить мост, — сказал Камень. — Не очень полезный, как мне кажется. Я…
Он замолчал, когда раздался сигнал рога. Он пролетел по лагерю, отражаясь от каменных зданий, как эхо далекого блеяния большепанцирников. Каладин напрягся. Сегодня дежурит его бригада. Он напряженно ждал, пока рог не прогремел в третий раз.
— Стройся! — крикнул Каладин. — Пошли!
В отличие от других девятнадцати дежурных бригад, люди Каладина не выскочили в замешательстве наружу, а собрались организованно. Лоупен выбежал наружу, в жилете и сандалиях, и заколебался, не зная, куда идти. Стрелы паршенди разорвут его в клочья, если поставить его впереди, в любом другом месте он замедлит их.
— Лоупен! — крикнул Каладин.
Однорукий отдал честь.
Неужели он действительно был солдатом?
— Видишь дождевую бочку? Возьми у подмастерьев плотников столько водяных мехов, сколько сможешь. Он сказали, что я могу занять их. Наполни все и догоняй нас.
— Слушаюсь, мачо, — сказал Лоупен.
— Мост вверх, — крикнул Каладин, становясь впереди. — На плечо!
Четвертый Мост двинулся. Некоторые бригады еще толпились около бараков, а команда Каладина уже пересекала склад леса. Они поднялись по склону и достигли первого постоянного моста раньше, чем армия выстроилась. Здесь Каладин приказал поставить мост и ждать. Вскоре после этого со склона холма спустился Лоупен — и, на удивление, — с ним Даббид и Хоббер. С хромым Хоббером они не могли идти быстро. Зато тащили что-то вроде носилок из брезента и двух жердей, на которые навалили около двадцати мехов с водой. Они подошли к бригаде.
— Что это? — спросил Каладин.
— Ты сказал мне принести столько, сколько я смогу, мач, — сказал Лоупен. — Ну, мы и взяли эту штуку у плотников. Они говорят, что с ее помощью носят дерево, сейчас она им не нужна, и вот мы здесь. Верно, неми? — обратился он к Даббиду, который кивнул.
— Неми? — спросил Каладин.
— Ну, немой, — сказал Лоупен, пожимая плечами. — Похоже, он не любит много говорить, секешь?
— Понял. Хорошая работа. Четвертый Мост, приготовиться. Подходит армия.
Следующие несколько часов они бежали с мостом по плато. Очень изматывающая работа. И вода здорово помогала. Во время забега солдаты иногда давали мостовикам воду, но никогда так часто, как нужно. То, что они могли пить после каждого пересеченного плато, придавало силы — как будто им добавили полдюжины людей.
Но главное — сказался эффект ежедневных тренировок. Четвертый Мост больше не падал на землю от усталости после того, как они ставили мост на землю. Работа была очень трудной, но их тела привыкли к ней. Каладин поймал несколько удивленных или завистливых взглядов от других мостовиков — его люди смеялись и шутили, а не валились без сил. Бегать с мостом раз в неделю — как делали другие — совершенно недостаточно. Но дополнительная еда по вечерам вместе с тренировками укрепила их мышцы и приготовила к тяжелой работе.
Такого долгого пути на плато у них еще не было. Несколько часов они бежали на восток. Плохой знак. Если цель находилась на одном из ближних плато, они часто приходили раньше паршенди. Но такой далекий путь мог означать только одно — они собираются помешать паршенди убежать с гемсердцем; значит, они точно прибудут после врага.
И значит, трудный последний бег.
Мы еще не готовы нести мост боком, нервно подумал Каладин, когда они — наконец-то! — подошли к огромному плато необычной формы. Он слышал о ней — Башня, так ее называли. Алети еще ни разу не удавалось добыть здесь сердце.
Бригада установила мост через предпоследнюю расщелину. Каладин смотрел, как разведчики идут по нему, и тут, внезапно, его охватило чувство надвигающейся беды. Башня — клинообразная, неровная — поднималась высоко вверх, в юго-восточном направлении, образуя достаточно крутой склон. Садеас привел с собой очень много солдат, благо место позволяло. Каладин, обеспокоенный, ждал. Быть может, им повезет и паршенди уже сбежали с сердцем. Так далеко от лагеря, почему нет?
Разведчики вернулись.
— Вражеская армия выстроилась у противоположного края! Они еще не открыли куколку!
Каладин негромко простонал. Армия начала пересекать его мост, и бригадники Четвертого Моста с мрачными лицами глядели на него. Они знали, что будет дальше. Некоторые из них — возможно многие, — не выживут.
На этот раз будет очень плохо. В предыдущих забегах у них был резерв. Теперь их только тридцать. Потеря любого человека замедлит их, потеря четырех-пяти заставит мост заколебаться, может быть, опрокинуться. Если это произойдет, паршенди перестреляют всех. Каладин уже видел такое. Как только мост начинал раскачиваться, паршенди набрасывались на бригаду всеми силами.
Кроме того, паршенди всегда выбирали своей целью бригады с меньшим числом людей. Этот забег может — очень легко! — унести пятнадцать-двадцать человек. Надо что-то делать.
Да, сейчас.
— Ко мне, — приказал Каладин.
Хмурые бригадники столпились вокруг него.
— Мы понесем мост на боку, — тихо сказал Каладин. — Я пойду первым и буду выбирать угол. Будьте готовы повторять за мной.
