До этого дня Каладин надеялся показать Садеасу, что его бригада может быть очень полезной. И доказать, что они заслужили защиту — щиты, доспехи, подготовку. Каладин думал, что, если они будут действовать, как солдаты, может быть, на них будут смотреть, как на солдат.
Напрасные надежды. Выживший мостовик — плохой мостовик, по определению.
Его люди смеялись и радовались огню. Они доверяли ему. Он, раненый, привязанный к стене, сделал невозможное — пережил сверхшторм. Конечно, он совершит и еще одно чудо, на этот раз для них. Они были хорошими людьми, но рассуждали как обычные пехотинцы, полагая, что офицеры и светлоглазые позаботятся обо всем. Люди ели и веселились и не думали ни о чем другом.
Но только не Каладин.
Он стоял лицом к лицу с человеком, которого оставил позади. С тем, от которого ушел той ночью, когда решил не прыгать в пропасть. Мостовиком с испуганными глазами, который сдался, перестал надеяться и беспокоиться. С ходячим трупом.
Я потеряю их, подумал он.
Он не мог дать им бегать дальше с мостом и умирать одному за другим. Их смех мучил его.
Один из бригадников — Карта — встал и поднял руку, призывая к молчанию. Одна луна уже ушла с неба, вторая еще не взошла, и его освещал только свет костра и немногих случайных звезд. Некоторые из них двигались — крошечные огоньки, охотящиеся друг за другом и мечущиеся, как далекие светящиеся насекомые. Спрены звезд. Очень редкие.
Карта был плосколицым парнем с лохматой бородой и густыми бровями. Его называли Карта из-за родимого пятна на груди, которое — по его словам — было точной картой Алеткара, хотя Каладин, например, не видел никакого сходства.
Карта прочистил горло.
— Сегодня хорошая ночь, особая и все такое. Мы получили бригадира назад.
Некоторые захлопали. Каладин попытался не показать, что он чувствует на самом деле.
— И сейчас будет хорошая еда, — сказал Карта. Он поглядел на Камня. — Скоро? А, Камень?
— Скоро, — буркнул Камень, помешивая в котле.
— А ты уверен? Быть может, нам пока еще раз сбегать с мостом? Дать тебе еще немного времени, часов пять-шесть…
Камень сердито посмотрел на него. Люди засмеялись, колотя ложками по мискам. Карта хихикнул, потом наклонился к земле за камнем, который служил ему стулом. Вынув оттуда завернутый в бумагу пакет, он бросил его Камню.
Удивленный, высокий рогоед едва успел схватить его, чуть не уронив в котел.
— От всех нас, — немного запинаясь, сказал Карта. — Ты варишь нам похлебку каждый вечер. Не думай, что мы не знаем, как тяжело ты работаешь. Мы отдыхаем, а ты вкалываешь. И ты всегда во всем первый. Вот мы и купили тебе это, в знак нашей благодарности.
Он вытер рукой нос, немного испортив момент, и уселся. Некоторые из других бригадников похлопали его по спине, поздравляя с замечательной речью.
Камень развернул пакет и долго глядел на него. Каладин наклонился вперед, пытаясь разглядеть содержимое. Наконец Камень поднял его вверх. Оказалось, что это прямая бритва из полированной стали; длинный деревянный футляр закрывал лезвие. Камень снял его и проверил кромку.
— Опьяненные воздухом дураки, — мягко сказал он. — Великолепно.
— Там еще есть кусок полированной стали, — сказал Пит. — Зеркало. И еще мыло и кожаный ремень для правки бритв.
На глазах пораженного Камня появились слезы. Он отвернулся от котла, держа в руках подарки.
— Готово, — сказал он и убежал в барак.
Какое-то время все сидели тихо.
— Отец Штормов, — наконец нарушил молчание юный Данни. — Как вы думаете, мы поступили правильно? Ну, я хочу сказать, он заплакал и…
— Я думаю, все отлично, — сказал Тефт. — Просто надо дать нашему здоровяку время прийти в себя.
— Извините, что ничего не приготовили вам, сэр, — сказал Карта. — Мы не знали, что вы проснетесь, и все такое.
— Все в порядке, — сказал Каладин.
— Ну, — сказал Шрам, — кто-нибудь собирается раздавать мясо или так и будем сидеть голодными, пока оно не сгорит?
Данни вскочил на ноги и схватил черпак. Люди сгрудились вокруг, напирая и подшучивая, пока Данни наделял их супом с мясом. Без Камня, который рявкал на всех и выстраивал в очередь, получилась толкучка. Только Сигзил остался сидеть. Спокойный темнокожий человек сидел в стороне, задумчиво глядя на огонь.
Каладин встал. Он тревожился — боялся на самом деле, — что опять может сломаться. Потерять интерес к жизни, потому что не видит выхода. Он посмотрел, с кем можно поговорить, и подошел к Сигзилу. Движение потревожило Сил, которая фыркнула и перелетела на плечо. Она все еще была мерцающим пламенем; горящий на плече костер смущал еще больше. Но он не сказал ничего; если бы она узнала, что ему это не нравится, она бы стала делать так чаще. Она все еще была спреном ветра, в конце концов.
Каладин сел рядом с Сигзилом.
— Не голоден?
— Им хочется больше, чем мне, — сказал Сигзил. — Если взять за образец предыдущие вечера, мне вполне хватит того, что останется, когда все наполнят миски.
Каладин кивнул.
— Я признателен тебе за анализ обстановки на плато.
— Иногда у меня хорошо получается.
— Ты получил образование. Ты говоришь и действуешь как образованный человек.
Сигзил заколебался.
— Да, — наконец сказал он. — Мой народ не считает грехом для мужчины быть образованным.
— Алети тоже.
— Судя по моему опыту, вы учитесь только войне и искусству убивать.
— А что ты видел у нас, кроме армии?
— Немного, — признался Сигзил.
— Итак, образованный человек, — сказал Каладин. — Среди мостовиков.
— Мое образование осталось незаконченным.
— И мое.
Сигзил с любопытством посмотрел на него.
— Я учился на хирурга, — объяснил Каладин.
Сигзил кивнул, густые черные волосы упали на плечи. Он, единственный из бригадников, брился. Теперь, когда бритва появилась у Камня, их станет двое.
— Хирург, — сказал он. — Не могу сказать, что я удивлен, учитывая, как ты лечишь раны. Люди говорят, что ты тайный светлоглазый высокого ранга.
— Что? У меня глаза темно-коричневые!
— О, прости, — сказал Сигзил. — Я неверно выразился — но в вашем языке нет правильного слова. У вас светлоглазый означает предводитель. В других королевствах, однако, другие качества делают человека… шторм побери этот язык алети. Человеком высокого рождения. Светлордом, только без светлых глаз. В любом случае люди считают, что тебя вырастили и обучили не в Алеткаре. На предводителя.
