— Мне казалось, что вы не любите варенье, Ваша Светлость, — сказал Кабзал.
— Так оно и есть, — ответила Джаснах, — но мне интересен его запах. Я слышала, что у клубники очень специфический запах. — Она закрутила крышку и тщательно вытерла палец платком.
— Я принес и хлеб, — сказал Кабзал. Он вытащил маленький каравай рассыпчатого хлеба. — Как великолепно, что ты не обвиняешь меня, Шаллан, но, увы, мое внимание зашло слишком далеко. Вот я и подумал, принесу это и…
— И что? — резко перебила ардента Джаснах. — Оправдаюсь? «Ах, извини. Я довел тебя до самоубийства. Вот хлеб».
Он смутился и отвел взгляд.
— Конечно, я возьму, — сказала Шаллан, глядя на Джаснах. — И она тоже, немного. Очень мило с твоей стороны, Кабзал. — Она взяла хлеб, отломила кусок для Кабзала, один для себя и один для Джаснах.
— Нет, — сказала Джаснах. — Спасибо.
— Джаснах, по меньшей мере попробуйте, — попросила Шаллан.
Ей было неприятно, что они оба так плохо относились друг к другу.
Принцесса вздохнула.
— Хорошо. — Она взяла кусок хлеба и какое-то время держала его в руке, пока Шаллан и Кабзал ели. Хлеб был свежий и вкусный, но все равно Джаснах скривилась, когда взяла кусочек в рот и разжевала его.
— Ты должна попробовать джем, — сказал Кабзал Шаллан. — Клубнику так трудно найти. Мне пришлось побегать.
— И, без сомнения, подкупить торговцев деньгами короля, — съязвила Джаснах.
Кабзал вздохнул.
— Ваша Светлость Джаснах, я знаю, что вы не в восторге от меня. Но я изо всех сил пытаюсь быть вежливым и терпимым. Неужели вы не можете ответить мне тем же?
Джаснах посмотрела на Шаллан, очевидно вспомнив, что думал Кабзал о целях ее исследования. Она не извинилась, но и не возразила.
Уже хорошо, подумала Шаллан.
— Варенье, Шаллан, — сказал Кабзал, протягивая ей кусок хлеба.
— О, да. — Держа баночку коленями, она свободной рукой открыла крышку.
— Ты пропустила корабль, верно? — сказал Кабзал.
— Да.
— О чем речь? — спросила Джаснах.
Шаллан сжалась.
— Я собиралась уехать, Ваша Светлость. Прошу прощения. Я должна была сказать вам.
Джаснах откинулась на спинку стула.
— Учитывая все обстоятельства, этого можно было ожидать.
— Варенье? — еще раз предложил Кабзал.
Шаллан нахмурилась.
Почему он так настаивает?
Она подняла баночку и понюхала ее, потом поставила обратно.
— Ужасный запах. Это действительно варенье? — Пахло уксусом и тиной.
— Что? — обеспокоенно спросил Кабзал. Он взял баночку, понюхал и отставил в сторону. Его чуть не вырвало.
— Похоже, ты взял негодную банку, — сказала Джаснах. — И запах должен быть совсем другим, верно?
— Нет, именно таким, — настаивал Кабзал.
Он помедлил, потом сунул палец в джем и демонстративно запихнул в себя целый красный шар.
— Кабзал! — крикнула Шаллан. — Он отвратителен.
Он закашлялся, но заставил себя проглотить.
— Не так уж плохо. Ты должна попробовать.
— Что?
— Действительно, — сказал он, поднося банку к ней. — Я имею в виду, что добыл это для тебя. И все повернулось так ужасно.
— Я не собираюсь пробовать его, Кабзал.
Он заколебался, как если бы собирался заставить ее силой съесть варенье. Почему он ведет себя так странно? Он поднял руку к голове, встал и шатаясь пошел прочь.
Потом рванулся из комнаты, но не успел пробежать и полпути, как упал на пол и его тело заскользило по безупречно чистому камню.
— Кабзал! — воскликнула Шаллан, выпрыгнула из кровати и, одетая только в белое платье, подбежала к нему. Его трясло. И… и…
И ее тоже. Комната закружилась. Внезапно она почувствовала себя очень усталой. Она попыталась остаться на ногах, но голова кружилась, и она соскользнула на пол, даже не почувствовав, как ударилась о камень.
Кто-то, ругаясь, встал на колени рядом с ней.
Джаснах. Далекий голос.
— Ее отравили. Мне нужен гранат. Быстро, принесите мне гранат.
В моем мешочке, подумала Шаллан. Она нащупала его, пытаясь развязать завязки рукава безопасной руки. Но зачем, зачем она его хочет.
Преобразователь. Нет, я не могу показать его.
Мысли еле ворочались.
— Шаллан, — сказала Джаснах, встревоженно и очень нежно. — Сейчас я Преображу твою кровь, чтобы очистить ее. Это опасно. Очень опасно. И я не очень хорошо это умею. Мои таланты лежат в совсем другой области.
Он нужен ей. Чтобы спасти меня. Очень слабая, она протянула правую руку и вытащила потайной мешочек. — Вы… вы не сможете…
— Тише, дитя. Где этот гранат!
— Вы не сможете Преобразовать, — еле слышно сказала Шаллан, развязывая завязки потайного мешочка. Она перевернула его и смутно увидела, как на пол скользнули золотой предмет и гранат, который ей дал Кабзал.
Отец Ветров! Почему комната закружилась еще быстрее?
Джаснах выдохнула. Очень далеко.
Мир вокруг начал исчезать…
Что-то произошло. Теплая вспышка, где-то в коже, как будто ее опустили в дымящийся горячий котел. Она закричала, спина выгнулась, мышцы свело.
И все стало черным.
Глава сорок девятая
Заботиться
Сияющий / из места рождения / глашатая приходит / огласить / рождение места Сияющих.
Хотя я не очень люблю поэтическую форму кетек как средство передачи информации, именно эта строчка Аллахна часто цитируется, как ссылка на Уритиру. Как мне представляется, некоторые путают дом Сияющих с местом их рождения.
Пламя его факела танцевало, свет отражался на гладком, смоченном дождем камне, выхватывая из темноты стены пропасти, усеянные серо-зеленым мхом. Влажный воздух холодил кожу. После недавно прошедшего сверхшторма остались лужи и пруды. Тонкие кости — локтевая и лучевая — торчали из глубокой лужи, мимо которой проходил Каладин. Он не стал смотреть, остался ли там весь скелет.
Внезапные наводнения, подумал Каладин, слушая шаркающие шаги бригадников позади себя. Эта вода должна куда-то уходить, иначе мы бы пересекали каналы, а не расщелины.
Каладин не знал, доверять своему сну или нет, но он осторожно поспрашивал, и, как оказалось, западный край Разрушенных Равнин действительно был более ровным, чем восточный. Плато там сходились в точки. Если бригадники сумеют добраться туда, им, может быть, удастся убежать на восток.
