Долговязый мускулистый блондин, он говорил со слабым акцентом и утверждал, что приехал с дальнего запада, из местности, которая называется Рианал.
— Многие солдаты, — продолжил Каладин, пробегая пальцем по древку и чувствуя зернистость дерева, — думают, что сражаться хорошо можно только тогда, когда ты бесстрастен и холоден. Штормовое заблуждение! Да, необходимо не расслабляться ни на миг. Да, эмоции опасны. Но если ты не волнуешься ни о чем, кто ты такой? Животное, одержимое жаждой крови. Наши страсти делают нас людьми. У нас должно быть то, за что мы сражаемся. Вот почему я сказал, что нужно волноваться. Мы будем говорить о том, как управлять своим страхом и яростью, но запомните этот первый урок.
Некоторые из его людей кивнули, другие растерялись еще больше. Он помнил, как сам недоуменно спрашивал себя, почему Туккс тратит время, говоря о чувствах. Тогда Каладин думал, что понимает эмоции, — он хотел научиться владеть копьем ради эмоций. Мщение. Ненависть. Желание стать сильным и отомстить Варту и солдатам его взвода.
Он посмотрел на них, пытаясь прогнать воспоминания. Нет, бригадники не поняли его слова о заботе, но, возможно, поймут позже, как и сам Каладин.
— Второй урок, — сказал Каладин, так сильно ударяя обезглавленным концом копья по камню рядом с собой, что эхо заполнило пропасть, — более утилитарный. — Прежде чем научиться сражаться, вы должны научиться стоять. — Он отбросил копье на землю. Бригадники разочарованно посмотрели на него.
Каладин принял основную стойку копейщика: ноги стоят широко — хотя и не слишком, — повернуты в сторону, колени согнуты.
— Шрам, подойди и попробуй толкнуть меня.
— Что?
— Попытайся вывести меня из равновесия. Сбей с ног.
Шрам пожал плечами и шагнул вперед. Он попытался толкнуть Каладина, но тот одним резким поворотом запястья отвел его руку в сторону. Шрам выругался и попробовал опять, но Каладин, перехватив его руку, заставил его самого отшатнуться назад.
— Дрехи, помоги ему, — сказал Каладин. — И ты, Моаш. Попробуйте повалить меня.
Вызванные двое присоединились к Шраму. Каладин шагнул в сторону, оставаясь точно в середине атаки, и усилил стойку, чтобы дать резкий отпор любой попытке. Схватив Дрехи за руку, он резко дернул его вперед; тот чуть не упал. Поднырнув под руку Шрама, он пропустил мимо себя тяжелое тело и отбросил его назад. И толкнул Моаша, поймав его руку своей; Моаш едва не свалился.
Каладин неуклонно держал стойку, лавируя между ними; только смещал центр тяжести, смягчая колени и пружиня стопами.
— Бой начинается с ног, — сказал он, избежав всех атак. — Не имеет значения, насколько быстро и точно ты бьешь. Если противник сумеет обмануть тебя или заставить покачнуться, ты проиграл. А проигрыш означает смерть.
Некоторые из бригадников попробовали повторить стойку Каладина, полуприсев. Шрам, Дрехи и Моаш решили скоординировать атаку и напасть на Каладина одновременно. Каладин поднял руку.
— Вы, трое, отличная мысль. — Он указал им назад, на колонну. Они недовольно остановились.
— Я собираюсь разбить вас на пары, — сказал Каладин. — Мы проведем весь день — и каждый день этой недели — работая над стойкой. Научитесь удерживать ее, научитесь не напрягать колени в то мгновение, когда вас атакуют, научитесь держать центр равновесия. Это займет время, но, обещаю, если мы начнем именно с этого, вы быстро станете смертельно опасными для врага. Даже если вам покажется, что вы ничего не делаете и просто стоите.
Бригадники кивнули.
— Тефт, — приказал Каладин, — разбей их на пары по росту и весу, потом заставь выполнять элементарные стойки копейщика.
— Есть, сэр! — рявкнул Тефт.
Потом застыл, сообразив, что выдал себя. Скорость, с которой он ответил, означала, что Тефт был солдатом. Он встретился с Каладином взглядом, поняв, что тот заметил его оплошность, нахмурился. В ответ Каладин только ухмыльнулся. Он уже командовал ветеранами; с ними все шло значительно проще.
Тефт не стал притворяться и легко взял на себя роль сержанта-наставника. Он разбил людей на пары и стал ходить между ними, исправляя ошибки в стойках.
Ничего удивительного, что он никогда не снимает рубашку, подумал Каладин. Скорее всего, под ней множество шрамов.
Пока Тефт обучал бригадников, Каладин махнул рукой Камню.
— Да? — спросил Камень. У него была такая широкая грудь, что жилет едва налезал на него.
— Ты кое-что говорил раньше, — сказал Каладин. — Дескать, сражаться ниже тебя.
— Именно. Я не четвертый сын.
— Что это значит?
— Первый и второй сын занимаются приготовлением еды, — объяснил Камень, поднимая палец. — Самое важное. Без еды никто не живет, а? Третий сын — ремесленник. Я. Я прилежно работал. Только четвертый сын — воин. Воины, их не нужно так много, как ремесленников и поваров. Понял?
— То есть профессию определяет порядок рождения?
— Да, — гордо сказал Камень. — Лучший способ. На Пиках еда — первое дело. Не в каждой семье есть четверо сыновей. И солдаты нужны далеко не всегда. Я не могу сражаться. Да и как человек может заниматься таким перед Ути'теканаки?
Каладин бросил взгляд на Сил. Она пожала плечами; похоже, ее не волновало, что делает Камень.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда я хочу, чтобы ты кое-что сделал. Возьми Лоупена, Даббида и… — Он запнулся. — И Шена. Да, возьми и его тоже.
Камень так и сделал. Лоупен стоял в колонне, учась стойкам, хотя Даббид — как обычно, — стоял в стороне, глядя в никуда. Что бы с ним ни произошло, это было намного хуже, чем обычный шок после битвы. Шен стоял рядом, колеблясь и не зная, что делать.
Камень вытащил из колонны Лоупена, потом взял Даббида и Шена и вернулся к Каладину.
— Мачо, — сказал Лоупен, лениво отдавая честь. — Похоже, из меня выйдет плохой копейщик, с одной-то рукой.
— Все в порядке, — сказал Каладин. — Но мне нужно, чтобы вы сделали кое-что другое. У нас будут неприятности с Газом и новым капитаном — точнее его женой, — если мы не принесем обратно добычу.
— Мы четверо не сможем сделать работу тридцати, Каладин, — сказал Камень, почесывая подбородок. — Это нереально.
— Может быть, и нет, — сказал Каладин. — Но мы обязаны работать намного быстрее, если собираемся и дальше тренироваться с копьем. Вы знаете, что большая часть времени уходит не на сбор трофеев, а на поиск трупов, которых еще не ограбили до нас. К счастью, есть способ сделать это намного быстрее.
Он поднял руку, и на нее приземлилась Сил. Он уже поговорил с ней, и она согласилась помочь. Он не заметил, чтобы она сделала что-то необычное, но Лоупен внезапно выдохнул. Сил показалась ему.
— А… — сказал Камень, почтительно кланяясь Сил. — Как при сборе тростника.
