Шуршание. Она повернулась и увидела няню, быстро идущую по белому коридору снаружи; скорее всего, женщина увидела, как Шаллан села, и торопилась сообщить новость. Кому-то.
Я в той же больнице, подумала Шаллан. Только в отдельной палате.
Внутрь заглянул солдат, проверив Шаллан взглядом. Комната охранялась.
— Что произошло? — окликнула она его. — Меня отравили, да? — Внезапно она не на шутку испугалась. — Кабзал? Что с ним?
Охранник, не говоря ни слова, вернулся на пост. Шаллан начала было спускаться с кровати, но он опять заглянул внутрь и посмотрел на нее. Она невольно вскрикнула, натянула на ноги одеяло и уселась обратно. На ней все еще было больничное платье, похожее скорее на мягкий купальный халат.
Сколько же времени она была без сознания? Почему она?..
Преобразователь! вспомнила она. Я отдала его Джаснах.
Следующие полчаса были чуть ли не самыми ужасными в жизни Шаллан. Стражник периодически заглядывал в палату, и каждый раз ее тошнило. Что произошло?
Наконец на том конце коридора появилась Джаснах. На этот раз она надела другое платье, черное, с бело-серой окантовкой. Она, как стрела, ворвалась в палату, отослав стражника. Он поспешил прочь, сапоги громко затопали по камню.
Джаснах вошла и поглядела на Шаллан так враждебно, что ей захотелось сжаться и заползти под одеяло. Нет. Ей захотелось заползти под кровать, зарыться в пол и положить камень между собой и этими жгучими глазами.
Она со стыдом опустила взгляд.
— Ты поступила очень мудро, вернув мне Преобразователь, — сказала Джаснах ледяным голосом. — Это спасло тебе жизнь. Я спасла тебе жизнь.
— Спасибо, — слабо прошептала Шаллан.
— На кого ты работала? Какой девотарий настолько сильно захотел Преобразователь, что решил подкупить тебя?
— Ни на кого, Ваша Светлость. Я украла его по своей воле.
— Защищать воров — нехорошо. Со временем ты все равно скажешь мне правду.
— Это и есть правда, — сказала Шаллан, чувствуя намек на сопротивление. — Именно для этого я и стала вашей подопечной. Чтобы украсть Преобразователь.
— Да, но для кого?
— Для себя, — сказала Шаллан. — Неужели так трудно поверить, что я действовала ради самой себя? Неужели я настолько жалкая неудачница, что меня можно легко обмануть или заставить исполнять чью-то волю?
— Нет никакой необходимости кричать на меня, дитя, — спокойно сказала Джаснах. — И не забывай, в каком ты положении.
Шаллан опять посмотрела вниз.
Какое-то время Джаснах молчала. Наконец вздохнула.
— О чем ты думала, дитя?
— Мой отец умер.
— И?
— Его не очень любили, Ваша Светлость. На самом деле его ненавидели, и наша семья разорена. Мои братья пытаются создать видимость, что он еще жив. Но… — Осмелится ли она сказать Джаснах, что отец обладал Преобразователем? Шаллан это ничем не поможет, а вот семью заведет в еще более глубокую яму. — Мы в критическом положении, нам необходимо что-нибудь сделать. Найти способ быстро заработать деньги. Или их создать.
Джаснах опять помолчала. Наконец она заговорила, слегка озадаченным голосом.
— Неужели ты думала спасти семью, разъярив не только всю ардентию, но и Алеткар? Ты понимаешь, что сделал бы мой брат, если бы узнал об этом?
Шаллан отвернулась, чувствуя себя глупой и пристыженной.
Джаснах вздохнула.
— Иногда я забываю, насколько ты молода. Теперь я понимаю, насколько воровство манило тебя. И все-таки это было глупо. Я устроила твой проезд в Джа Кевед. Ты уплывешь завтра утром.
— Я… — Это было больше, чем она заслужила. — Спасибо, Ваша Светлость.
— Твой друг, ардент, он мертв.
Шаллан испуганно взглянула на принцессу.
— Что произошло?
— Хлеб был отравлен. Этот порошок называется спинолом. Смертельный. Его посыпали на хлеб, и он выглядел как пудра. Я подозреваю, что Кабзал отравлял хлеб каждый раз, когда посещал тебя. Цель — заставить меня съесть хотя бы кусок.
— Но я постоянно ела этот хлеб!
— К варенью он добавлял противоядие, — сказала Джаснах. — Мы нашли несколько пустых банок.
— Не может быть!
— Я немедленно начала расследование, — сказала Джаснах. — Никто не помнит, откуда этот «Кабзал» приехал. Хотя он запросто говорил о других ардентах, они припоминают его очень смутно.
— Значит, он…
— Он играл с тобой, ребенок. Все время он использовал тебя, чтобы добраться до меня. Выведать, что я делаю. Убить, если получится. — Она говорила ровным бесстрастным голосом. — Как мне представляется, во время последней попытки он использовал больше порошка, возможно надеясь, что я вдохну его. Он понимал, что другой возможности у него не будет. Однако все повернулось против него самого, яд сработал раньше, чем противоядие.
Кто-то едва не убил ее.
Не кто-то, Кабзал. Ничего удивительного, что он хотел заставить ее попробовать джем!
— Ты очень разочаровала меня, Шаллан, — сказала Джаснах. — Теперь я понимаю, почему ты пыталась покончить с собой. Вина едва не убила тебя.
Она не пыталась покончить с собой. Но что хорошего будет, если она не согласится? Джаснах жалеет ее; лучше не давать ей повод думать иначе. Но что за странности, которые Шаллан видела и с которыми экспериментировала? Быть может, Джаснах может объяснить их?
Вид Джаснах, холодный гнев, кипевший за ее спокойной внешностью, настолько пугали Шаллан, что все вопросы о головах-символах и странном месте с бусинами умерли у нее на губах. Неужели Шаллан когда-то считала себя храброй? Она никакая не храбрая. Она дура. Она вспомнила времена, когда эхо отцовского гнева разносилось по всему дому. Спокойный и более оправданный гнев Джаснах пугал не меньше.
— Тебе придется научиться жить с твоей виной, — сказала Джаснах. — Тебе не удалось украсть мой фабриал. Ты загубила свою карьеру, быть может блестящую. Эта глупая интрига запятнала твою жизнь на десятилетия. Никакая женщина больше не возьмет тебя в учебу. Ты загубила ее своими руками. — Она с отвращением тряхнула головой. — Я ненавижу ошибаться.
И она повернулась, чтобы уйти.
Шаллан подняла руку.
Я должна извиниться. Я должна что-то сказать.
— Джаснах?
Принцесса не повернула голову, стражник не вернулся.
Шаллан свернулась калачиком под одеялом, желудок сжался в комок, и она почувствовала себя настолько плохо, что — на мгновение — ей захотелось, чтобы осколок стекла впился в руку немного глубже. Или, может быть, чтобы Джаснах, несмотря на Преобразователь, не сумела спасти ее.
