Никто из них не реагировал на вопросы Далинара, как будто его не существовало.
Легенды говорили о предательстве, о том дне, когда Сияющие Рыцари повернулись спиной к своим товарищам — людям. Но с кем они бились и чем закончилось сражение?
Разведчик упомянул два ордена, подумал Далинар. Но их было десять. Что с остальными восемью?
Далинар упал на колени в море одиноких людей.
— Пожалуйста, я должен знать.
Тем временем солдаты крепости добрались до Осколков и вместо того, чтобы бежать за Сияющими, выдернули из камня Клинки. Несколько офицеров, требующих бросить Клинки, были буквально смяты толпой солдат, которые выбежали из ворот и помчались к заветному оружию.
— Они были первыми… — услышал Далинар голос.
Он поднял голову и увидел, что один из рыцарей остановился рядом с ним. Тот самый, похожий на алети. Он посмотрел через плечо на толпу, собравшуюся около Клинков. Там началась сварка, каждый пытался схватить Клинок раньше другого.
— …они были первыми, — сказал Сияющий, поворачиваясь к кронпринцу. Далинар узнал этот голос. Тот самый, который всегда говорил с ним в видениях. — Они были первыми. И также последними.
— Это День Измены? — спросил Далинар.
— События сегодняшнего дня войдут в историю, — сказал Сияющий. — Постыдные события. Вы дадите много имен тому, что случилось сейчас.
— Но почему? — спросил Далинар. — Почему они пренебрегли своим долгом?
Фигура, казалось, изучала его.
— Я уже говорил, что мало чем могу помочь тебе. Придут и Ночь Печалей, и Настоящее Опустошение. И Вечный Шторм.
— Тогда ответь на мои вопросы! — крикнул Далинар.
— Прочитай книгу. Объедини их.
— Какую книгу? «Путь Королей»?
Фигура повернулась и присоединилась к остальным Сияющим, которые шагали по каменной долине неизвестно куда.
Далинар оглянулся на солдат, занятых дележкой трофеев. Многие уже стали владельцами замечательного оружия. Однако людей было больше, чем Клинков Осколков, и кое-кто уже начал сражаться, прогоняя тех, кто подходил слишком близко. На офицера, вооруженного Клинком, который предпринял попытку образумить драчунов, сзади напало двое.
И все Клинки полностью перестали светиться.
Убийство офицера развязало мародерам руки. Стычки вспыхнули повсюду, солдаты нападали на тех, кто завладел Клинком, надеясь отнять его. Начали вспыхивать глаза. Крики, стоны, смерть…
* * *
Далинар обнаружил, что находится в своем доме, привязанный к стулу. Ринарин и Адолин находились рядом, встревоженно глядя на него.
Далинар мигнул и услышал, как капли дождя стучат по крыше.
— Я вернулся, — сказал он сыновьям. — Успокойтесь.
Адолин помог ему развязать руки. Когда с веревкой было покончено, старший сын выпрямился и застыл, сложив руки на груди.
Ринарин налил отцу оранжевого вина. Далинар взял бокал.
Младший сын выглядел так, как если бы у него был припадок — бледное лицо, дрожь во всем теле. Юноша уселся на стул и подпер голову руками.
Далинар начал понемногу цедить сладкое вино. В своих видениях он уже видел войну, смерть, чудовищ, большепанцирников, ночные кошмары. Однако по какой-то непонятной причине последнее видение взволновало его больше других. Он взял второй бокал вина и обнаружил, что его руки трясутся.
Адолин глядел на него.
— На меня было так страшно смотреть? — спросил Далинар.
— Чушь, которую ты нес, отец, очень нервировала, — сказал Ринарин. — Таинственная, странная. Перекошенная, как деревянное здание под порывами ветра.
— Ты метался, — сказал Адолин. — И едва не перевернул стул. Мне пришлось держать его, пока ты не успокоился.
Далинар встал, вздохнул и пошел наполнить бокал.
— Ты по-прежнему считаешь, что мне не нужно отрекаться?
— Мы справимся с твоими приступами, — сказал Адолин, но его голос звучал встревоженно. — Я считаю, что ты не должен отрекаться. Нельзя допустить, чтобы какие-то иллюзии повлияли на твое, отец, решение о будущем нашего дома. Пока ты понимаешь, что твои видения не реальны, ты можешь и обязан править. Нет причины уступать свое кресло.
Далинар продолжал цедить вино. Потом поглядел на восток, на стену, отведя взгляд от Ринарина и Адолина.
— Я считаю, что мои видения реальны.
— Что? — воскликнул Адолин. — Но, как мне казалось, я убедил…
— Я считаю, что больше на меня нельзя полагаться, — сказал Далинар. — И не исключаю возможность, что могу сойти с ума. Со мной что-то происходит. — Он повернулся к Адолину. — Вначале я верил, что эти видения посылает мне Всемогущий. Ты убедил меня, что я слишком поторопился в моем суждении. Я знаю не настолько много, чтобы доверять им. Быть может, я уже помешался. Но не исключено, они сверхъестественны и без Всемогущего.
— Как такое может быть? — нахмурясь, сказал Адолин.
— Старая Магия, — тихо сказал все еще сидевший Ринарин.
Далинар кивнул.
— Что? — подчеркнуто резко спросил Адолин. — Старая Магия — миф.
— Нет, к сожалению, — сказал Далинар, потом налил себе еще один бокал холодного вина. — Я точно знаю, что она существует.
— Отец, — сказал Адолин. — Для того чтобы Старая Магия подействовала на тебя, ты был должен поехать на Запад и искать ее. Ты действительно так сделал?
— Да, — пристыженно ответил Далинар.
Пробел в памяти, в котором скрывались воспоминания о жене, никогда не казался настолько понятным, как сейчас. Обычно он не обращал на него внимания, по вполне понятной причине. Она исчезла полностью, и иногда ему было трудно даже вспомнить, что когда-то он был женат.
— Эти видения никак не выстраиваются в одну линию с тем, что я знаю о Смотрящей в Ночи, — заметил Ринарин. — Мне она представляется каким-то видом могущественного спрена. Как только ты находишь ее и получаешь от нее награду — и проклятье, — она оставляет тебя в покое. Как давно ты искал ее?
— Много лет назад, — ответил Далинар.
— Тогда видения — не ее рук дело, — сделал вывод Ринарин.
— Согласен.
— Но что ты искал? — спросил Адолин, нахмурившись.
— Моя награда и мое проклятие — мои и только мои, сын, — сказал Далинар. — Подробности не имеют значения.
— Но…
— Я согласен с Ринарином, — прервал его Далинар. — Скорее всего, это не Смотрящая в Ночи.
— Великолепно. Но тогда почему ты завел об этом разговор?
— Адолин, — сказал Далинар, постепенно раздражаясь. — Я не знаю, что происходит со мной, вот почему. В этих видениях слишком много деталей, они не могут быть плодом моего ума. Но твои аргументы заставили меня задуматься. Я могу ошибаться. А возможно, ты ошибаешься, и это Всемогущий. Или вообще что-нибудь совсем другое. Мы не знаем, и вот почему мне опасно оставаться командующим нашей армией.
