— Далинар, я не дам вам самоустраниться. Мне, вероятно, понадобится ваша помощь, прежде чем все это кончится. Но, должен сказать, я не понимаю, что происходит с вами в последнее время. Болтают, что вы хотите отказаться от Пакта Мщения. В этом есть крупица истины?
— Я упомянул об этом по секрету Элокару, как одну из возможностей. Однако да, если вы хотите знать, в этом есть правда, и не одна крупица. Я устал от сражений. Мне надоели Равнины, мне надоело быть так далеко от цивилизации, и мне надоело убивать паршенди. Однако я не хочу отступать. Наоборот, я хочу победить. Но кронпринцы не слушают меня! Они считают, что я разработал какой-то хитрый план для того, чтобы подчинить их.
Садеас фыркнул.
— Вы скорее ударите человека в лицо, чем заколете в спину. Ваша проклятая честность.
— Объединитесь со мной, — неожиданно предложил ему Далинар.
Садеас застыл.
— Вы знаете, что я никогда не предам вас, Садеас, — сказал Далинар. — Вы доверяете мне, в отличие от остальных. Попробуйте то, что я предлагал другим кронпринцам. Совместную атаку на плато.
— Не сработает, — сказал Садеас. — Нет ни одной причины приводить на плато больше одной армии. Я и так каждый раз оставляю в лагере половину моей. Там нет места для маневров.
— Да, — согласился Далинар. — Но что если мы попробуем новую тактику? У вас самые быстрые бригады мостовиков, однако моя армия сильнее. Что, если вы пошлете небольшой быстрый отряд, который задержит паршенди? А потом подойдет моя более сильная, но медлительная армия?
Садеас задумался.
— И это может означать Клинок Осколков, Садеас.
В глазах Садеаса вспыхнула жадность.
— Я знаю, что вы сражались с их Носителями Осколков, — сказал Далинар, хватаясь за ниточку. — Но неудачно. Без Клинка вам их не победить. — Паршенди-Носители Осколков имеют привычку убегать, едва войдя в битву. Обычный копейщик, конечно же, не может сравниться с ними. Только Носитель Осколков способен противостоять другому Носителю. — В прошлом я уже убил двоих. Но у меня не часто появляется такая возможность, потому что я никак не могу оказаться на плато достаточно быстро. Вы можете. Вместе мы одержим много побед, и я смогу добыть Клинок.
Мы сделаем это, Садеас! Вместе. Как в старые времена.
— Как в старые времена, — рассеянно повторил Садеас. — Да, я бы хотел увидеть Терновника в бою. А как мы разделим гемсердца?
— Две трети — ваши, — сказал Далинар. — И можете записать на себя две трети побед.
Садеас задумчиво посмотрел на него.
— А Осколки?
— Если мы найдем Носителя Осколков, Адолин и я берем его на себя. Вы получите Клинок. — Он поднял палец. — Но Доспехи я заберу себе. Для Ринарина.
— Для слабака Ринарина?
— Вам не все равно? — сказал Далинар. — У вас уже есть Доспехи, Садеас. Наш союз поможет выиграть войну. Если мы начнем работать вместе, мы сможем привлечь к себе и других и подготовить грандиозную атаку. Отец Штормов! Не исключено, что мы обойдемся и своими силами. У нас две самые большие армии; если мы сумеем заманить паршенди на достаточно большое плато и окружить их крупными силами, то сможем нанести им такое поражение, от которого им не оправиться.
Садеас какое-то время думал. Потом пожал плечами.
— Очень хорошо. Пошлите мне письмо с деталями. Но завтра. Я и так пропустил большую часть праздника.
Глава пятьдесят пятая
Изумрудный брум
Женщина сидит и трет глаза. Дочь королей и ветров, вандал.
Дата: Палахеван, 1773, 73 секунды до смерти. Объект: достаточно знаменитый бродяга, известный своими изящными песнями.
Спустя неделю после потери Данни Каладин стоял на другом плато, наблюдая за сражением. На этот раз, однако, ему не пришлось спасать умирающих. Они прибыли на плато раньше паршенди. Редкое, но горячо приветствуемое событие. Армия Садеаса захватила центр плато и защищала куколку, пока солдаты вскрывали ее. Паршенди прорывали линию обороны и нападали на людей, работающих около куколки.
Сейчас их окружат, подумал Каладин.
Не слишком хорошо, потому что означало печальную дорогу обратно.
Солдаты Садеаса вели себя весьма плохо, когда, прибывая вторыми, получали отпор. А прибыв первыми и потеряв гемсердце, они почувствуют себя еще более разочарованными и выместят досаду на мостовиках.
— Каладин! — послышался чей-то голос. Каладин повернулся и увидел спешившего к нему Камня. Кто-то ранен? — Ты видел такое? — Рогоед вытянул руку.
Каладин повернулся и посмотрел в том направлении. К соседнему плато приближалась вторая армия. Каладин поднял брови; синие флаги, солдаты, вне всякого сомнения, алети.
— Поздновато, а? — заметил Моаш, становясь рядом с Каладином.
— Бывает, — сказал Каладин. Действительно, время от времени на плато подтягивались опоздавшие армии других кронпринцев. Чаще всего Садеас появлялся первым, и остальные армии алети поворачивали обратно. Но обычно они никогда не подходили так близко.
— Штандарт Далинара Холина, — сказал Шрам, присоединяясь к ним.
— Далинар, — одобрительно сказал Моаш. — Говорят, что он не использует мостовиков.
— Тогда как он пересекает расщелины? — спросил Каладин.
Ответ появился очень скоро. Новая армия имела огромные, похожие на осадные башни мосты, которые тянули чуллы. Они грохотали по неровным плато, часто застревая в трещинах.
Ужасно медленно, подумал Каладин. Зато во время огня незащищенные солдаты не должны подходить к пропасти, а могут укрываться за этими мостами.
— Далинар Холин, — сказал Моаш. — Говорят, что он настоящий светлоглазый, вроде легендарных героев прошлого. Человек чести и долга.
Каладин фыркнул.
— Я видел множество светлоглазых с такой же репутацией и каждый раз разочаровывался. Однажды я расскажу вам о светлорде Амараме.
— Амарам? — спросил Шрам. — Носитель Осколков?
— Ты слышал о нем? — спросил Каладин.
— Конечно, — ответил Шрам. — Вроде бы он на пути сюда. В тавернах только об этом и говорят. Ты был с ним, когда он добыл Осколки?
— Нет, — тихо сказал Каладин. — И никого там не было.
Армия Далинара Холина пересекла плато на юге и — совершенно удивительно — подошла прямо к плато, на котором кипело сражение.
— Неужели он атакует? — сказал Моаш, почесывая голову. — Быть может, он полагал, что Садеас потерпит поражение, и решил нанести удар после того, когда тот отступит.
