— Я знаю, что ты чувствуешь, — тихо сказал Далинар. — Неуверенность, стыд, замешательство.
— Ты слишком хорошо умеешь читать меня, старый друг.
— Я знаю твои чувства, потому что сам пережил их. Я… я никогда не думал, что ты можешь испытывать их.
— Тогда я исправлюсь. Возможно, ты не слишком хорошо знаешь меня.
Далинар промолчал.
— Ну, и что я должен делать? — спросил Нохадон.
— Ты спрашиваешь меня?
— Ты мой советник, не так ли? Да, я бы хотел получить совет.
— Я… ты не должен отказываться от трона.
— И что я должен сделать? — Нохадон повернулся и пошел вдоль перил длинного балкона, который, похоже, бежал вокруг всего здания. Далинар присоединился к нему, проходя мимо мест, где камень был разорван и перила сломаны.
— Мой старый друг, я больше не верю в людей, — сказал Нохадон. — Поставь двух людей вместе, и они обязательно найдут, о чем поспорить. Собери их в группы, и одна группа обязательно найдет причины, чтобы притеснять или напасть на другую. А теперь еще это. Как я могу защитить их? Что я могу сделать, чтобы такое не повторилось?
— Продиктуй книгу, — горячо сказал Далинар. — Великую книгу, которая даст людям надежду, объяснит твою философию и скажет, как нужно жить!
— Книгу? Я? Написать книгу?
— Почему нет?
— Фантастически глупая мысль.
Челюсть Далинара отвисла.
— Мир, который мы знали, разрушен почти полностью, — сказал Нохадон. — От каждой семьи осталось не больше половины. Наши лучшие люди погибли, еды осталось месяца на два-три, не больше. И я должен потратить время на книгу? И кто ее запишет? Всех моих ученых убили, когда Йелинар ворвался в архивы. Насколько я знаю, ты последний грамотный человек, оставшийся в живых.
Грамотный?
Странное время.
— Я могу записать.
— Одной рукой? Неужели ты научился писать левой, а?
Далинар поглядел вниз. У него были обе руки, хотя, вероятно, Нохадон видел его одноруким.
— Нет, нам нужно заново построить мир, — сказал Нохадон. — Я должен найти способ убедить королей — тех, кто остался в живых, — не искать преимущество друг перед другом. — Нохадон опять постучал по балкону. — Да, я решился. Или отрекаться, или делать то, что необходимо. Писать? Не то время. Время действий. И, к сожалению, время меча.
Меч? подумал Далинар. Неужели я слышу это от тебя, Нохадон?
Этого не должно произойти. Этот человек станет величайшим философом; он научит народы жить в мире и уважать других. Он поведет их по пути чести.
Нохадон повернулся к Далинару.
— Я прошу прощения, Карм. Я не должен был отвергать твое мнение сразу же после того, как спросил его. Я едва держусь, и мне казалось, что все мы такие. Иногда мне кажется, что быть человеком означает хотеть того, чего он не может иметь. Для некоторых это власть. Для меня — мир.
Нохадон повернулся и пошел обратно по балкону. Он шел медленно, но по его позе было ясно, что он хочет побыть один. Далинар дал ему уйти.
— Он должен стать одним из самых влиятельных писателей Рошара за все времена, — сказал Далинар.
Молчание, прерываемое только криками людей, работавших внизу и собиравших трупы.
— Я знаю, ты здесь, — сказал Далинар.
Молчание.
— Что он решит? — спросил Далинар. — Объединит ли он их, как хотел?
Голос, который так часто говорил в его видениях, на этот раз не пришел. Далинар не получил ответ на вопрос. Он вздохнул, повернулся и посмотрел на поля мертвых.
— По крайней мере в одном ты прав, Нохадон. Быть человеком означает хотеть того, чего мы не можем иметь.
Ландшафт темнел, солнце садилось. Темнота обхватила его, и он закрыл глаза. А когда открыл, вновь очутился в собственных комнатах, стоя, с руками на спинке стула. Он повернулся к Адолину и Ринарину, которые беспокойно стояли рядом, готовые схватить его, если он начнет буйствовать.
— Ну, — сказал Далинар, — на этот раз это было бессмысленно. Я не узнал ничего. Проклятье! Я проделал пустую работу…
— Далинар, — прервала его Навани, перо которой летало по бумаге. — Последние слова, которые ты сказал перед тем, как очнуться. Какие?
Далинар задумался.
— Последние слова…
— Да, — настойчиво сказала Навани. — Самые последние слова.
— Я повторил слова человека, с которым разговаривал. «Быть человеком означает хотеть то, чего мы не можем иметь». А что?
Она, не обращая на него внимания, яростно писала. Закончив, Навани соскользнула с высокого стула и бросилась к его полке с книгами.
— У тебя есть копия?.. Да вот она. Это же книги Джаснах, верно?
— Да, — сказал Далинар. — Она хотела, чтобы я позаботился о ее книгах, пока она не вернется.
Навани сняла с полки «Изречения Корванны», положила книгу на стол и быстро перелистнула страницы.
Далинар подошел к ней, хотя — конечно! — не понимал, что написано на странице.
— Вот, — с торжеством сказала Навани. Она посмотрела на Далинара. — Знаешь ли ты, что говоришь во время видений?
— Да, несу какую-то чушь. Сыновья сказали мне.
— Анак малах каф, дел макиаян хабин йа, — сказала Навани. — Звучит знакомо?
Далинар, сбитый с толку, покачал головой.
— Очень похоже на то, что говорит отец, — сказал Ринарин. — Во время видений.
— Не «похоже», Ринарин, — самодовольно сказала Навани. — Это в точности та же самая фраза. Последняя из тех, что ты сказал, находясь в трансе. Я записала — насколько смогла — все, что ты лепетал сегодня.
— Почему? — спросил Далинар.
— Я решила, — сказала Навани, — что это может помочь. Так оно и оказалось. Та же самая фраза есть в Изречениях, в точности.
— Что? — недоверчиво спросил Далинар. — Как?
— Это строчка из песни Ванриаль, — объяснила Навани, — ордена артистов, живущих на склонах Молчаливой Горы в Джа Кеведе. Год за годом, столетие за столетием они поют одни и те же слова. Они утверждают, что это песни, написанные на Языке Зари самими Герольдами. И у них есть старинный манускрипт со словами этих песен. Но смысл этих слов давно утерян. Некоторые ученые верят, что манускрипт — и сами песни — действительно могут быть написаны на Языке Зари.
— И я… — начал было Далинар.
— И ты только что произнес одну строчку из него, — с торжеством сказала Навани. — Кроме того, если фраза, которую ты произнес, правильна, ты только что перевел ее. Это может доказать гипотезу Ванриаль! Одна фраза — не так уж много, но она может дать нам ключ к переводу всего манускрипта. Эта мысль зудела во мне, пока я слушала твои видения. Я считаю, что для бреда ты говорил слишком упорядоченно. — Посмотрев на Далинара, она широко улыбнулась. — Далинар, похоже, ты разрешил одну из самых запутанных — и древних — загадок всех времен.
