Саэм застыл, вцепившись в ручку кружки.
— Пора уходить, — сказала Селена.
— Мы не можем взять и…
— Можем! — резко перебила она. — Поверь мне, я тоже готова все здесь разнести. Но даже если мы убьем Фаррана, нам отсюда не выбраться. Это западня. Я слышала, многих намеренно заманивали сюда, а мне не хочется гибнуть в этой грязи.
Саэм продолжал глядеть в сторону двери за рваной занавеской.
— Настанет время, и он заплатит за все. И за это тоже, — сказала Селена, беря его за руку.
Он повернулся к ней. Его лицо было скрыто капюшоном, но по движениям тела Селена улавливала: он и сейчас готов броситься вниз.
— Да. За это он тоже заплатит, — прорычал Саэм.
До ушей Селены донеслись всхлипывания. Это плакали шлюхи. Не все. Одни молча тряслись, а другие безучастно глядели в потолок. Похоже, они видели не первую жертву Фаррана. И каждый раз это служило напоминанием им и всем остальным: не вздумайте становиться на пути у Жайна. Сколько ужасов видели глаза этих несчастных женщин? Сколько подобных криков слышали их уши?
Когда Селена и Саэм покидали «Склеп», музыканты, подгоняемые страхом, играли на пределе громкости инструментов. А крики снизу все равно были слышны.
Селене хотелось поскорее вернуться домой, однако Саэм настоял на прогулке, и они отправились в общественный сад, разбитый в богатой части города, на берегу реки. Побродив по чистым, усыпанным гравием дорожкам, Саэм тяжело опустился на скамейку, откинул капюшон и спрятал лицо в своих широких ладонях.
— Мы не такие, — не разжимая пальцев, прошептал Саэм.
Постояв, Селена тоже села. Она прекрасно поняла смысл его слов. Те же мысли обуревали и ее, пока они шли сюда. Но ведь их обоих учили не только быстро и искусно убивать. Пытать и калечить людей их тоже учили. Селена умела заживо сдирать с человека кожу. Умела сделать так, чтобы за долгие часы пыток жертва не теряла сознания и отвечала на вопросы. Умела наносить невероятно болезненные удары, после которых не оставалось следов.
Фарран наслаждался болью и страданиями своих жертв. Аробинн был другим. Он внушал своим подопечным: совершивший злодеяние должен в полной мере прочувствовать на себе все то, что испытали его невинные жертвы. В подвалы Башни доставляли убийц, насильников, отрекшихся от Гильдии ассасинов, которые, позарившись на большие деньги, убивали ни в чем не повинных людей. Аробинн заставлял Селену читать о преступлениях каждого из них. Читать вслух, по нескольку раз… пока она не приходила в такое неистовство, что ее разум умолкал, а верх брало желание мстить мерзавцам. Аробинн превращал ее гнев в смертельное оружие, старательно оттачивая. И Селена не противилась.
До поездки в Бухту Черепов она покорно делала все, что требовал Аробинн, и не сомневалась в справедливости его приказов. Она убеждала себя, что осуществляет высшую справедливость. Она лгала себе, утешаясь мыслью, что не перешла опасную черту, ведь убийства и пытки не доставляют ей наслаждения… Эти слова она мысленно повторяла в пыточном подвале под Башней, глядя на ручейки крови, стекавшие по желобу в каменном полу.
— Мы не можем быть такими, — сказал Саэм.
Селена отняла его руки от лица.
— Да, мы не такие, как Фарран. Мы умеем это делать, но это не приносит нам удовольствия.
Саэм глядел на воду. Река была свободна и текла к морю.
— Когда Аробинн приказывал нам делать то же самое, мы ни разу не сказали ему «нет».
— Тогда у нас не было выбора. Теперь есть.
Селена знала: покинув Рафтхол, они создадут свои принципы, отличные от двойной и даже тройной игры, какую всегда вел Аробинн.
Лицо Саэма вдруг исказилось гримасой, и у Селены внутри все оборвалось.
— Мы и сейчас врем самим себе, — тихо сказал он. — Врем, потому что нам страшно признаться: мы тоже чувствовали наслаждение, когда пытали какого-нибудь отпетого мерзавца. Мы тоже верили, что вершим правосудие.
— Да. Было такое. Но мы не переступали черту. Мы никого не пытали без приказа Аробинна. Мы старались, чтобы первый удар становился и последним. А Фарран давно нарушил все правила.
Они с Саэмом не похожи на него. Саэм никогда не стал бы таким, как Фарран, и никогда не станет. Но и таким, как она, ему не бывать. Саэм и не подозревает, сколько в ней темных, потаенных углов и как бывает страшно, когда эта тьма вырывается наружу.
— Как ты думаешь, когда мы умрем, мы понесем наказание за свои дела? — вдруг спросил Саэм, опуская голову ей на плечо.
Селена смотрела на реку. За садом, за богатыми домами и бедными хижинами начинались пристани, окруженные ветхими зданиями и просто лачугами.
— Я думаю, когда мы умрем, боги будут долго ломать голову и решать, что делать с нами.
Саэм удивленно посмотрел на нее и улыбнулся. Селена тоже улыбнулась, и на мгновение мир стал прежним — ясным и понятным… Увы, только на мгновение.
Кинжал негромко повизгивал на точильном камне, и этот звук через руки Селены передавался ее телу. Она расположилась на полу перед камином. Рядом сидел Саэм, склонившийся над пергаментом с картой Рафтхола. Он водил пальцем по городским улицам, в который раз проверяя все места, пригодные к завтрашнему нападению на Фаррана. От камина шло приятное тепло, совсем не лишнее в эту холодную ночь. Языки пламени делали гостиную чем-то похожей на пещеру, по стенам которой метались причудливые тени.
Посидев в саду, они решили продолжить слежку за Фарраном и вернулись к «Склепу». Как раз в это время Фарран вышел оттуда и сел в карету. Наблюдение за ним не выявило ничего нового. Фарран опять побывал в казначействе, заехал в несколько кабаков и притонов и вернулся в особняк Жайна. Потом Саэм отправился домой — готовиться к завтрашнему дню, а Селена еще пару часов бродила по окрестным улицам. Шпионов Жайна на них хватало, но сам главарь преступного мира так ни разу и не покинул дом. Либо с годами он стал тяжел на подъем, либо пользовался потайным ходом, позволявшим выйти в неприметном месте.
Посовещавшись, Селена и Саэм решили: лучшим временем для нападения на Фаррана будет вечер. За день Фарран устанет и его бдительность притупится. Все должно произойти быстро и явиться для Фаррана полной неожиданностью.
Завтра Саэм наденет особый костюм, сшитый для него умельцем из Мелисанды. В рукавах камзола были спрятаны кинжалы, которые выскакивали при нажатии пружин. Еще пара кинжалов скрывалась в голенищах, а сапоги позволяли взбираться даже по мокрым отвесным стенам. Селена попросила мастера вшить внутрь камзола лоскуток паучьего шелка, делавшего сердце Саэма неуязвимым для ударов мечей, кинжалов и стрел. Однажды этот лоскуток уже спас ему жизнь.
Такой же костюм был и у Селены. Она его берегла, зная, что в случае чего починить тонкую механику будет некому. Мелисандский умелец давным-давно покинул Рафтхол. Но уничтожение Фаррана требовало самой лучшей экипировки, какая у них имелась. В дополнение к встроенным кинжалам, Саэм возьмет еще несколько, которые сейчас и точила Селена.
