— Давно я сюда не заходила, забыла, что тут два коридора. Давайте разделимся.
— Может, безопасней будет идти вместе? — малодушно предположила я. Ох уж это техническое освещение — только страху нагоняет.
— Так будет быстрее, а то все остальные нас потеряют.
Какая отчаянная женщина: все ей нипочем, а вот меня подземелья пугали после жизни в королевском дворце. Правда, признаваться в этом сейчас не хотелось.
— Если что — кричите, — подбодрила меня сестра фабриканта. — Я хоть узнаю, что надо отсюда бежать.
— У вас сегодня на редкость специфический юмор.
— Леди Рада недавно лично доставила к нам доктора в своих санях.
О, теперь понятно, в чем корень всех бед. Я смешливо фыркнула и свернула в правый коридор.
Спокойно пройти удалось не более десяти шагов: вокруг тихонько захихикали, так, что у меня даже волосы на затылке встали дыбом. Я попыталась отступить назад, но кто-то невидимый дернул за юбку с одной стороны, потом с другой. Дальше и вовсе пошло форменное безобразие: цепкие руки раскрутили меня, словно волчок, и стали поднимать в воздух. Дыхание перехватило так, что я была не в силах даже позвать на помощь. Словно всего этого было недостаточно, происходящее сопровождалось непрекращающимся тоненьким старушечьим смехом:
— А ну брысь!
После этого крика меня то ли бросили, то ли очень неделикатно поставили на пол, всю растрепанную и помятую, словно я только что кубарем скатилась с какой-нибудь лесной горочки. Пришлось прислониться к стене, потому что мир все еще кружился, а тело не желало находиться в прямом положении.
— Ну вот чего ты за мной полезла? И без того тебе приключений мало, да, стрекоза? — в коридоре, освещенном тусклым зеленоватым светом, стоял Фрол.
— А вы-то сами здесь чего по чужой собственности бродите, нечистью коридоры наводняете? — От обвинений я на редкость быстро пришла в себя — надо же было выдвинуть собственные!
— Значит, то, что я тебя спас, ничего тебе не говорит? Позвать их обратно?
— Нет, спасибо, не надо. — Я резко вспомнила о вежливости и необходимости ласкового обращения с пожилыми людьми. — Но все же скажите, что вам понадобилось в этом подвале? Очень не хочется вас подозревать, но ведь и хозяева фабрики тоже волнуются.
Рябинник тяжело вздохнул, а потом, поманив меня за собой, пошел прихрамывающей походкой вглубь по коридору:
— До того как ваш ненаглядный фабрикант занял эту территорию, тут близенько капище Переплута стояло. Когда, значить, этот молодец свой двор расширять стал, я как честный человек пришел к нему и говорю: прогресс, значить, прогрессом, но и старое топтать не надо, а то оно тебе потом само всю спину оттопчет. Ты, говорю, столбики-то аккуратно выкопай, в мешковину заверни и положи годка на два в темное место, а там и сжечь их безбоязненно можно будет, когда беспокойный дух рассосется. Не знаю, поверил ли или нет, но вежливый такой, спасибо сказал за совет (не то что некоторые!), да, видимо, сделал, как я надоумил, потому что год на фабрике было тихо. А теперь вишь какая свистопляска: коргоруши на всех живых обозлились. — Фрол дошел до ближайшей двери и, остановившись, подергал за ручку — та не открывалась. Тогда он почесал бороду и как ни в чем не бывало извлек из мешка на поясе толстенную связку ключей, которая по своим размерам напоминала железную гроздь винограда. Морщинистые пальцы перебрали ключи несколько раз, а затем стали поочередно вставлять их в скважину.
— Откуда у вас эта связка? — От избытка подозрений я спросила совсем не о том, о чем собиралась.
— Да у Феликса взял поносить. Хороший мужик приказчик, только дерганый слишком: если хватится, так и до нервного тика недалеко. Ну ничего, мне-то они нужнее.
У меня глаза полезли на лоб. Он украл ключи от всех помещений на фабрике и так спокойно об этом говорил!
— Ну ладно, коргоруши, вы-то чем здесь занимаетесь?!
— Я же, стрекоза, по натуре человек добрый, отзывчивый, порядок очень люблю на своих землях.
Я недоуменно посмотрела на него. Что значит — на своих землях? Но задать вопрос не успела: дед выбрал очередной ключ и продолжил:
— Вот никому нет дела, а я столбы с капища ищу, потому как не иначе с ними что-то случилось, раз нечисть так вразнос пошла.
Следующий ключ — снова безуспешно. Похоже, Фрол обладал нескончаемыми запасами терпения.
— А что же вы хозяевам не сказали этого напрямую?
— И-и-и-и, эти двое городские — фифа и франт — еще хуже тебя с фабрикантом. Разве ж поверят мне, старику неграмотному?
— Я, конечно, городская фифа и ничего не понимаю в замках, — раздался знакомый голос, — но, может, вы дадите мне попробовать?
Мы со стариком оглянулись и увидели великолепную леди Филиппу, упершую руки в бока. Интересно, какую часть нашего разговора она успела услышать? Наверное, самую важную, раз рвалась отпирать этот чулан.
Немного рассерженная хозяйка отодвинула нас от двери, но протянутую рябинником связку с ключами не взяла, а ловким движением вынула шпильку у меня из волос и, согнув ее под нужным углом, сунула в замочную скважину. Через минуту замок щелкнул, и дверь открылась.
«Трудная жизнь, должно быть, была у этой женщины, — подумала я, — раз ей пришлось приобрести столько совершенно невероятных навыков».
Фрол нетерпеливо заглянул внутрь складского помещения. И точно: помимо различного инвентаря, трудноопределимого хлама и какой-то ветоши здесь лежало два завернутых в мешковину столба.
— Вот ваши столбы, ничего с ними не случилось, — сказала я.
Но старик уже рвал волосы из своей бороды:
— А третий, третий где?!! — в отчаянии обернулся он к леди Филиппе. Хозяйка выглядела смущенной и виноватой. — Да отвечайте же!
Оказалось, где-то полтора месяца назад на фабрику с инспекцией по поводу рациональности использования городских земель прибыл мэр Кладезя. Сэр Бэзил около часа бродил по фабрике, сетовал на плохую погоду и свой долг перед горожанами, но в целом был очень доволен, пока не увидел покосившиеся ворота на заднем дворе, через которые никто и никогда не ходил. Впрочем, рьяный Феликс пообещал устранить проблему, как только сыщется подходящее бревно. На что сэр Бэзил вспомнил, что тут недалеко бесхозными стояли три бревна, и очень расстроился, узнав, что бревен уже нет, так как хозяин приказал завернуть их в мешковину и снести в подвальный склад. Приказчик очень хотел угодить мэру (так как собирался строить дом в Кладезе, и желательно не на задворках), поэтому с разрешения леди Филиппы одно бревно было извлечено со склада, подрублено, окрашено и прилажено к воротам. Никого почему-то не смутили странные лики, вырезанные на нем. А буквально на следующий же день на фабрике началась эпидемия мелких неприятностей.
Старик с рябиной на шляпе слушал эту историю так, будто ему рассказывали самую страшную сказку: хватался за голову, забывал дышать в самые напряженные моменты и тискал шляпу в руках с таким остервенением, что с нее облетали сухие колоски и осыпалась рябина.
