Выйдя из канала в залив Бискейн, я направился к мысу Флорида, держа курс на проходящий рядом с маяком канал. Коди не произнес ни слова до тех пор, пока мы не оказались около Стилсвилла — странного сборища домов, воздвигнутых на сваях в середине залива. Коди потянул меня за рукав. Я склонился к нему, чтобы услышать его слова за ревом двигателя и шумом ветра.
— Дома, — сказал он.
— Да! — проорал я. — Иногда в них даже бывают люди.
Коди следил затем, как мимо нас проплывают дома, а когда они стали скрываться из вида за кормой, снова уселся на холодильник. Он оглянулся и посмотрел на дома, которые почти полностью растворились вдали. После сидел не шевелясь до тех пор, пока мы не дошли до Фауэй-Рок. Оставив двигатель работать на холостом ходу, я бросил носовой якорь и, дождавшись, когда он хорошенько закрепится, выключил мотор.
— Порядок, Коди. Настало время убить несколько рыбок.
Он улыбнулся, что было событием крайне редким, и произнес:
— О'кей.
Мальчик внимательно, не мигая, следил, как я цепляю креветку на крючок. Затем попытался сделать это самостоятельно. Очень медленно и аккуратно он проталкивал крюк до тех пор, пока жало не показалось с другой стороны. Коди осмотрел крючок и поднял глаза на меня. Я кивнул, и он, опять обратив взгляд на креветку, прикоснулся к тому месту, где жало крючка прокололо панцирь.
— Превосходно, — сказал я. — Теперь забрось ее в воду.
Он удивился.
— Там живет рыба, — пояснил я.
Коди кивнул, выставил конец удочки над бортом и нажал кнопку пуска на катушке спиннинга, чтобы опустить наживку в воду. Я тоже забросил крючок с наживкой, и мы сели ждать, медленно покачиваясь на волнах.
Я наблюдал за Коди, который полностью сконцентрировался на ловле. Вероятно, это было результатом сочетания воды и маленького мальчика, но я не мог не подумать о Рейкере. Несмотря на то что я не сумел как следует изучить его, я допускал, что он виновен. Как мог поступить Рейкер, узнав о смерти Макгрегора? Скорее всего ударился бы в панику и попытался исчезнуть, и тем не менее чем больше я об этом размышлял, тем больше вопросов у меня возникало. Люди не склонны отказываться от всей своей прошлой жизни и начинать что-либо новое. Видимо, некоторое время он станет вести себя осторожно, и я смогу посвятить себя новому члену своего эксклюзивного списка светских знакомств — тому, кто был создателем «Воющего растения на Четвертой улице». Вам может показаться, что это смахивает на заглавие одного из рассказов о Шерлоке Холмсе, но мое расследование от этого не становилось менее срочным и важным. Когда-нибудь, как-нибудь я буду должен…
— Ты собираешься стать моим папой? — неожиданно спросил Коди.
К счастью, у меня ничего не было во рту, и я не подавился. Но мне показалось, что в моем горле появилось инородное тело размером с индейку, которую подают в День благодарения. С трудом восстановив дыхание, я ухитрился выдавить:
— Почему ты спрашиваешь?
— Мама говорит, «может быть», — ответил Коди, глядя на кончик удочки.
— Неужели?
Он, не поднимая головы, кивнул.
В моей голове поднялся ураган. Я очень старался накинуть петлю своего притворства на шею Доукса и ни разу не задумался о том, что происходит в голове Риты. А задуматься следовало. Неужели она серьезно помышляет о… немыслимом? В этом мог быть бы смысл, если бы речь шла о человеческом существе. Но я таковым не являюсь, и идея совершенно дикая. Мама говорит, «может быть». Я стану папой Коди? Это означает… мм…
— Значит, так… — сказал я и посчитал прекрасным началом, поскольку у меня не было ни малейшего представления о том, что произнесу дальше. Но мне снова повезло. Прежде чем я осознал, что я не могу придумать ничего, даже отдаленно похожего на вразумительный и связный ответ, кончик удочки Коди задергался.
— Ты поймал рыбу! — крикнул я, и несколько минут Коди занимался тем, что старался удержать удилище.
Катушка бешено вращалась с легким пощелкиванием, высвобождая леску. Рыбина, несколько раз яростно метнувшись в разные стороны, ушла под днище лодки, а затем устремилась к горизонту. Но постепенно, после нескольких уходов добычи от лодки, Коди сумел подвести рыбу ближе. Я учил его держать конец удилища повыше, сматывать леску и показал, как подвести рыбину к тому месту, где я мог бы схватить ее руками и кинуть в лодку. Коди с интересом наблюдал, как добыча, шлепнувшись на палубу, принялась извиваться, колотя по доскам раздвоенным, похожим на вилку хвостом.
— Голубой каранг, — объяснил я. — Очень сильная рыба.
Я наклонился, чтобы снять рыбу с крючка, но дотронуться до нее не смог. Изо рта рыбы стекала на мою чистейшую палубу тонкая струйка крови, что было немного огорчительно.
— Какая гадость! — воскликнул я. — Похоже, она заглотила крючок. Нам придется вырезать его.
Достав из черного пластикового чехла разделочный нож, я положил его на палубу.
— Будет много крови, — предупредил я Коди.
Я терпеть не могу кровь и не хотел, чтобы она запятнала мою лодку. Пусть эта кровь и рыбья. Я прошел чуть вперед, чтобы открыть шкафчик, где на всякий случай хранил старые полотенца.
— Ха, — услышал я за своей спиной и обернулся.
Коди взял нож, ударил им рыбину и стал с интересом следить, как та, извиваясь, пытается отползти от клинка. Мальчонка нанес второй удар. На сей раз он всадил лезвие глубже, целясь в жабры. На палубу хлынул поток крови.
— Коди…
Мальчик поднял голову и — о, чудо из чудес — улыбнулся.
— Мне очень нравится ловить рыбу, Декстер, — произнес он.
ГЛАВА 10
К утру понедельника мне так и не удалось связаться с Деборой. Я звонил ей много раз, изучил мелодию в трубке и даже стал ее напевать. Дебора не отвечала. Это все сильнее действовало мне на нервы. У меня наконец появилась возможность выскочить из петли, которую накинул на меня Доукс, а для ее реализации я не продвинулся дальше телефона. Ужасно, когда ты зависишь от кого-то.
Но в число моих бойскаутских достоинств входят упорство и терпение. Я оставил сестре десятки сообщений, и они все были не только веселыми, но и остроумными. Вероятно, сработал именно позитивный подход, поскольку Дебора мне все же ответила.
Я только что уселся за рабочий стол, чтобы закончить доклад о двойном убийстве. Ничего захватывающего. Единственное орудие убийства — скорее всего мачете и пара моментов животной страсти. Первые раны были нанесены, когда обе жертвы находились в постели, видимо, предаваясь страшному преступлению. Мужчина ухитрился поднять руку, но сделал это слишком поздно, чтобы спасти шею. Женщина добежала до двери, прежде чем получить удар в верхний отдел позвоночника, оставивший веер кровавых брызг на стене рядом с дверью. Обычное дело из тех, что составляют значительную часть моей работы, но тем не менее крайне неприятное. В двух человеческих существах содержится очень много крови, и когда кто-нибудь вознамеривается всю ее выпустить, получается неприглядная картина, которую лично я нахожу глубоко оскорбительной. Упорядочив эту картину и проведя анализ, я чувствую себя значительно лучше. Иногда моя работа приносит удовлетворение.
