— Ладно, — нехотя согласилась она. — Только быстрее, поняли?
И мы заторопились пуще прежнего. Мне удалось отсеять двоих, «уволенных» после того, как Бюро иммиграции выслало их из страны. Но в начало списка попало лишь одно имя: Эрнандо Меца, сотрудник, который сделался буйным (да-да, в его личном деле именно так и было записано), после чего его пришлось насильно удалить из здания.
И знаете, что самое замечательное? Этот Эрнандо разрабатывал дизайн рекламных инсталляций в аэропортах и на круизных пристанях.
Инсталляций вроде тех, что мы увидели на пляже и в «Эльфийских садах».
Когда я рассказал об этом Деборе, сестра воскликнула:
— Черт возьми! Он самый! Прямо в цель!
Я тоже был согласен, что имеет смысл встретиться и поболтать с этим типом, но внутренний голос настойчиво шептал мне, что так просто ничего не бывает.
И тут уж как водится: если предчувствуешь неудачу, то скорее всего окажешься прав.
Глава 9
Эрнандо Меца проживал в приятном (но не слишком) районе «Кораллы», который в отличие от остального Майами практически не изменился за последние двадцать лет под защитой собственной обыденности. Домишко нашего клиента находился всего лишь в миле от района, где жила Дебора, — практически по соседству. К несчастью, это никак не поспособствовало проявлению соседских чувств ни у одного из них.
Все началось, как только Дебора постучала в его дверь. Моя сестра была взбудоражена (я сразу это понял по тому, как она покачивалась с носка на пятку) и явно рассчитывала, что напала на след. Потом дверь скрипнула и открылась внутрь дома, на Мецу; Дебора прекратила дергать ногой и пробормотала:
— Черт.
Себе под нос, разумеется, но вряд ли неразличимо.
Меца услышал и ответил ей:
— Сама дура! — И уставился на мою сестру с откровенной враждебностью, тем более удивительной, что он при этом сидел в инвалидном кресле с электроприводом и был явно не в состоянии управлять собственным телом, разве что некоторыми пальцами.
Одним пальцем он как раз ткнул в джойстик, закрепленный на ручке кресла, и выплюнул:
— Чего надо? Ты не из «Свидетелей Иеговы» — на вид слишком глупа. Значит, продаешь чего-нибудь? Ага, я бы новые лыжи прикупил.
Дебора кинула взгляд в мою сторону, но я лишь улыбнулся — у меня не нашлось для нее ни совета, ни догадки. Сестра почему-то разозлилась: нахмурилась, сжала губы в ниточку. Снова обернулась к Меце и вопросила замечательно поставленным «полицейским» голосом:
— Вы Эрнандо Меца?
— То, что от него осталось. А вы полицейские? Оштрафуете меня за то, что я катался без штанов по городу?
— Мы бы хотели задать вам несколько вопросов, — сообщила Дебора. — Можно войти?
— Нет, — отозвался он.
Дебора уже занесла было ногу, даже подалась вперед, рассчитывая, что Меца, как все нормальные люди, впустит ее в дом. Потом вздрогнула, сделала шаг назад и переспросила:
— Прошу прощения?
— Неееееет, — протянул в ответ Меца, словно обращался к идиотам, не способным осмыслить концепцию отказа. — Неееет, войти нельзя.
И снова ткнул пальцем в свой пульт управления, отчего кресло угрожающе дернулось в нашу сторону.
Дебора резво отскочила.
— Ладно, — фыркнула она. — Тогда прямо здесь.
— О да! — подхватил Меца. — Давай прямо здесь! — И несколькими нажатиями кнопок на джойстике подергал свое кресло взад-вперед. — Да, да, да, моя крошка!
Подозреваемый умело перехватил инициативу; и чему этих копов только учат? Дебора невольно отступила, ошарашенная сексуальным домогательством из инвалидного кресла, а Меца погнался за ней на своей коляске, хрипло выкрикивая:
— Ну же, милочка, куда ты?!
Прошу прощения, если вам кажется, будто я испытываю какие-то эмоции, но иногда я и впрямь чувствую некий приступ сочувствия к Деборе — она ведь изо всех сил старается… В общем, пока Меца кружил вокруг, натравливая на Дебору шаткое кресло, я шагнул к нему за спину, нагнулся и отсоединил провод от аккумулятора. Движок умолк, кресло дернулось и застыло, и остался только звук бессильно нажимаемых кнопок да вдалеке завыла сирена.
Майами в лучшем своем проявлении — это город двух культур и двух языков, и те из нас, кто погрузился в оба, давно обнаружили, что у другой культуры можно научиться новому и восхитительному.
Я всегда исповедовал данный подход, и теперь он мне воздался, поскольку Меца был виртуозом как в испанском, так и в английском. Начав со впечатляющих, хотя и обыденных ругательств, он в полной мере раскрыл свой артистический талант и дальше принялся обзывать меня совершенно неведомыми кличками, обозначающими удивительных существ, которых можно отыскать, пожалуй, лишь в параллельной вселенной Иеронима Босха. Этот перформанс звучал тем более невероятно, что Меца ни на миг не замолкал, несмотря на слабый полузадушенный голос. Я искренне изумлялся, и Дебора, кажется, тоже, потому что мы оба стояли и молча слушали, пока Меца наконец не выдохся на финальном «Пидарас!».
Тогда я его обогнул и встал рядом с Деборой.
— Не надо, — попросил я нашего подозреваемого. — Это чересчур по-простецки, а вы настоящий виртуоз! Как это у вас было: «тошнотный говнолиз, опоссум драный»? Восхитительно!
И я воздал ему должное скромными аплодисментами.
— Включи обратно, ты, собака страшная! — потребовал Меца. — Тогда посмотрим, кто из нас посмеется.
— Чтобы вы нас задавили этим вот спортивным внедорожником? — уточнил я. — Нет уж, спасибо.
Дебора оклемалась и вспомнила, кто тут главный. Нахмурившись, она отодвинула меня в сторону.
— Мистер Меца, мы хотим задать вам несколько вопросов. Если вы откажетесь сотрудничать, я заберу вас в участок.
— Попробуй, сучка, — вякнул он. — То-то мой адвокат порадуется.
— Лучше просто оставим его здесь, — предложил я. — Кто-нибудь сдаст на металлолом.
— Включи обратно, ты, мешок с говном лягушачьим!
— Уже повторяется, — заметил я, обращаясь к Деборе. — Наверное, мы его утомили.
— Это вы угрожали убить директора управления туризма? — спросила Дебора.
И Меца вдруг заплакал. Малоприятное зрелище: голова его нервно дергалась, по лицу текли слюни и сопли.
— Сволочи! Лучше бы они меня прикончили!
Он шмыгнул носом, но так слабо, что не смог даже втянуть воздух.
— Посмотрите, посмотрите, что они наделали!
— Что они наделали, мистер Меца? — спросила Дебс.
— Посмотрите на меня! — всхлипнул он. — Вот что! Посмотрите… Я живу в этом chingado
[25]
кресле, даже сам пописать не могу, мне нужно, чтобы санитар-тапсбп придерживал член. — Меца поднял голову, сквозь слезы и сопли в его взгляде сверкнул самый настоящий вызов. — А вы бы не хотели порешить таких puercos
[26]
?
