— Ну я не знаю.., а кого еще пригласим?
— Только вдвоем!
Я струсила.
— Нет, Андрей. Если бы мы с самого утра, тогда другое
дело, а так… А вдруг мы попадем в пробку, опоздаем, да и вообще…
— Ну как угодно! — холодно ответил он. Мы еще посидели
и пошли обратно, но уже по набережной. С моря дул ветерок, и идти было приятно.
— Ты купалась сегодня?
— Нет еще. Сейчас в гостинице переоденусь и побегу.
— Только не вздумай загорать, сейчас самое пекло.
— Спасибо за заботу.
В холле гостиницы было упоительно прохладно. Какая-то
женщина стояла у стойки и говорила с портье. Когда я остановилась у кресла,
чтобы достать из сумки магнитную карточку, служащую ключом от номера, женщина
вдруг подошла ко мне. Она была пожилая, за семьдесят, с приятным лицом и
огромными карими глазами.
— Извините, пожалуйста, — сказала она
по-русски, — вы Полина Брон?
— Я.
Неужто поклонница?
— Вы знаете, мне нужно с вами поговорить!
— Слушаю вас!
— Это непростой разговор, может быть долгий…
— Я бы пригласила вас в номер, но там так тесно…
— Нет-нет, не нужно. Я договорилась с портье, что нас
пустят в ресторан, там сейчас, днем, никого нет, и нам никто не помешает.
Это было по меньшей мере странно. Андрей вопросительно
взглянул на меня: мол, не нужна ли помощь?
Я в ответ отрицательно покачала головой.
Он пошел к лифту.
— Бенчик, счастье мое! — позвала женщина, и
откуда-то из-за кресел выбежал мальчик лет трех или четырех такой невероятной
красоты и прелести, что я только рот открыла. Темно-рыжие кудри, огромные синие
глаза, веснушчатая мордаха, до невозможности хулиганская. Загляденье, а не
малыш.
— Боже, какое чудо! Это ваш внук?
— Нет, правнук! — с невероятной гордостью
произнесла женщина, — только не надо мне говорить, что не может этого быть
и я так молодо выгляжу.
Молодо она выглядела только сзади. У нее сохранилась
прекрасная, прямо-таки девичья фигура. Но что ее привело ко мне?
Я так мечтала поскорее окунуться в море, смыть с себя пот и
абсолютно ненужное влечение к Андрею.
— Знаете, Бронислава, меня зовут Рахиль.
Откуда ей известно, что я Бронислава, а не Полина?
— Простите, а отчество?
— Здесь отчества не приняты.
— Но, простите, я не могу…
— Хорошо, Рахиль Степановна.
Я даже поперхнулась.
— Не удивляйтесь, отец у меня был русский. Но я тут уже
двадцать один год, отвыкла от отчества. Так идемте в ресторан, я же
договорилась. Счастье, пошли!
Счастье вприпрыжку ринулось в ресторан. Мы за ним. Я
терялась в догадках. Рахиль Степановна сунула правнуку шоколадку.
— Вы, наверное, думаете: и чего эта старая перечница ко
мне приперлась? Только не говорите нет. Я все понимаю, вы пришли с красивым
мужчиной, вам небось охота принять душ, а тут какая-то старуха.., но когда я
вам скажу, в чем-таки дело, вы проникнетесь…
Так, мне значит, предстоит чем-то проникнуться. Я терпеливо
молчала, следя глазами за правнуком. Он степенно разгуливал по залу с
шоколадкой в руке. Но было понятно, что в любой момент может учинить
какую-нибудь шкоду.
— Вы знаете, Броня, у меня на вас вся надежда! Вы
только меня не перебивайте! Я долго думала, перед тем как к вам прийти, разве ж
это легко? Дочка и внучка меня убьют, если узнают.., но помочь можете только
вы!
— В чем помочь, Рахиль Степановна?
— Вэйз мир, я же просила: не перебивайте меня!
— Простите, — пролепетала я, и у меня закралось
подозрение, что она просто сумасшедшая.
— Вы знаете, у меня есть внучка, мама этого сокровища.
Ой, сокровище, поди сюда! Ты ведь сейчас что-то натворишь, я ж тебя знаю! Ты
шоколадку скушал? Нет? Так она же растает, к чертовой матери. Сию минуту кушай!
Потом руки вытрешь вот этой вот салфеточкой, ты понял, горе мое? Ах да,
слушайте, Броня, так о чем это я?
— О внучке, — решилась напомнить я.
— Да, внучка! Она у меня хорошая умная, красивая,
большой талант — девочка учится на архитектора, еще студентка, но один проект получил
первый приз на каком-то там конкурсе, я в этом не разбираюсь. И все у нее
хорошо, одно плохо — она полная дура!
Час от часу не легче! То умная, то полная дура. Хотя вообще
так бывает.
— Вы небось думаете: старуха спятила, то внучка умница,
то дура. Знаете такую старую шутку: не тот дурак, кто дурак, а тот дурак, кто
не дурак, да дурак!
Я попробовала понять, и, как ни странно, у меня получилось.
Но при чем тут я? Однако задавать вопросы я боялась.
— Ну вот, моя внучка — тот самый случай! И в результате
такое счастье, как мой Венчик, растет без отца! Мама у него, видите ли, гордая!
Вот я и решила прийти к вам!
Мне казалось, что у меня едет крыша.
— Вы, конечно, удивляетесь… Но вы знаете, у сокровища
есть папа. Дети, как правило, рождаются от папы, это правило подтверждает одно
исключение, ну вы же помните, исключение только подтверждает правило!
Непорочное зачатие случилось только однажды, и, между нами говоря, я в него
тоже не больно-то верю! Ну так Венчик наш родился в результате вполне порочного
зачатия, даже вдвойне порочного, так как папа с мамой не были в браке. Вот
такое незаконнорожденное сокровище. Венчик, ты руки вытер, а лицо не надо? Ну
иди сюда, бабушка вытрет.
Я взглянула на замурзанную мордаху, и кое-что стало
проясняться. Как же я сразу не заметила, что сокровище жутко похоже на детские
фотографии моего драгоценного кузена! Я была ошарашена, но все-таки промолчала.
А вдруг мне померещилось?
— Вы только посмотрите на него! Красавец! Ума палата! И
растет без отца! А главное — я даже не могу сказать, что отец у него сволочь и
мерзавец! Я просто не знаю! Дело в том, что отец и понятия не имеет, что у него
растет такое сокровище! Он, конечно, негодяй, в наше время надо в любом случае,
извиняюсь, надевать презерватив, но… Моя идиотка не пожелала поставить его в
известность о последствиях этой неосторожности… Как там говорит Жванецкий? Одно
неосторожное движение — и ты отец!
Я поняла, что надо уже поставить вопрос ребром, иначе она
заговорит меня до смерти, прежде чем перейдет к главному. Хотя, судя по тому,
что Венька носит презервативы даже в пляжных шортах, он достаточно осторожен. И
все-таки…
— Простите, Рахиль Степановна, если я правильно поняла,
отец — это мой кузен, Вениамин Романовский?
