И словно в ответ на невысказанный вопрос Ирина Борисовна за
моей спиной проговорила:
— Это Вадим, единокровный брат Андрюши. Я вышла замуж
за мужчину с пятилетним сыном и практически вырастила его. Он был удивительным
человеком, редкого таланта ученым.
— Был?
— Да, он умер в прошлом году. Сердце. Жизнь его не
баловала. А почему он вас так заинтересовал?
— Удивительное лицо. Я видела его один раз и запомнила
на всю жизнь.
И я рассказала ей о нашей встрече в троллейбусе.
— С ума сойти… Невероятно! А знаете, в этом что-то
есть. Какое-то предопределение. Вас привлекают мужчины этой семьи, и вы их
привлекаете тоже… Как порой все сплетается… До чего причудлива бывает жизнь.
Мы пили чай с земляничным вареньем.
— Буся, Андрей мне говорил, что вы замечательно поете?
— Ну совершенно по-дилетантски.
— А учиться не хотите?
— Нет, зачем? Я ведь не собираюсь быть певицей.
— А давайте вы мне споете как-нибудь.
— Ну как-нибудь можно…
— Я все-таки профессионал. Может, и не стоит закапывать
талант в землю.
— Нет, мне кажется, я не…
В этот момент на пороге появился Андрей. В серых брюках и
бледно-зеленом джемпере, выбритый. У меня, что называется, в зобу дыханье
сперло.
— О, совсем другой человек. Буся, вы сотворили
чудо! — всплеснула руками Ирина Борисовна.
— Ты называешь ее Бусей? — улыбнулся он, подошел к
матери и чмокнул в макушку.
— Да, она мне позволила.
* * *
Андрей не пустил меня за руль. Мы с Ириной Борисовной сели
сзади и всю дорогу болтали о пустяках, обнаруживая удивительное сходство во
вкусах и пристрастиях. На светофорах Андрей поворачивался к нам с настолько
довольной миной, что трудно было даже представить себе его таким, каким он был
всего два часа тому назад.
Ирина Борисовна вдруг стала клевать носом и вскоре уснула. В
какой-то момент уже на подъезде к Москве я вдруг сообразила, что за весь вечер
ни разу не звонил мобильник. Я полезла за ним и вспомнила, что убрала звонок, а
вибрации, видимо, не ощущала. Там скопилась целая куча звонков. Три от Жени,
один от Веньки, один от папы. Больше всего меня встревожил именно папин звонок.
Он редко звонит на мобильник. Неужто у него что-то случилось?
— Извини, я позвоню папе, я беспокоюсь.
— Конечно, звони.
— Если можно, остановись, я выйду, чтобы не будить твою
маму.
Он затормозил. Я вышла.
— Папочка, у тебя все в порядке?
— Да, а что?
— Ты мне редко звонишь на мобильный, и я испугалась.
— Я просто никак тебя не поймаю, и вот тоже
встревожился. Ты давно не появлялась, не звонила.
— Я очень замоталась. Но завтра я к тебе приеду.
Обязательно! Мне нужен твой совет.
— Что-то серьезное?
— Да нет, это по работе…
— Хорошо. Завтра вечерком жду. Целую.
— Еще будешь звонить? — Андрей вырос из темноты.
— Нет. Остальные подождут.
— Тогда я тебя поцелую, пока мама спит.
— Ничего не имею против.
* * *
Задуманная мной акция полностью удалась. В клубе, куда
привел меня Андрей, было многолюдно, шумно, но наше появление встретили как-то
настороженно. Однако при виде сияющего, весело улыбающегося Андрея многие, как
мне показалось, облегченно выдохнули. Подойдя к компании знакомых, он произнес
заготовленную фразу насчет главного импотента всех времен и народов, произнес
громко и отчетливо, с блестящими глазами и ослепительной улыбкой. Ему ответили
хохотом, и напряжение спало. Он представил меня как начинающую певицу Полину
Брон. Кто-то стал требовать, чтобы я спела. Но у меня уже не было сил. Я сидела
тихо рядом с Андреем, потягивала минералку с лимоном и чувствовала себя
счастливой. Он время от времени нежно наклонялся ко мне, шептал на ухо ласковые
слова, обнимал за плечи, бегло целовал в висок или ухо. Когда я пошла в туалет,
одна женщина в подпитии спросила:
— Слушай, он не импотент?
— Еще чего, глупости какие! — спокойно ответила я.
— Да? А он вообще-то.., хороший мужик?
— Вообще-то — супер!
И я не кривила душой.
Мы пробыли в клубе часа два, как вдруг туда ввалился
какой-то киношник, я сразу определила профессию по одежке. При виде Андрея он
побагровел.
— Ты что же, сукин сын, делаешь? — заорал он,
хватая его за грудки. — У меня дело стоит, а ты тут развлекаешься? Мне
сказал, что болен, а сам…
Я заметила досаду, промелькнувшую во взгляде Андрея, и
ринулась на помощь:
— Он правда был болен. У него камень шел. Он так
мучился. А когда камень вышел, ему сразу полегчало.
— Это кто? — спросил режиссер.
— Это моя.., подруга.
— Хорошая подруга, преданная. И врет не задумываясь.
— Она ничего не врет. Все именно так и было, —
сухо произнес Андрей.
— Надеюсь, в ближайшее время ты сможешь приступить к
съемкам?
— Разумеется, — тихо пообещал он.
— Вот и славненько.
— Пошли отсюда! — сказал Андрей и за руку повел
меня к выходу. — Спасибо тебе, конечно, за все, ты чудо, но… Я сам
как-нибудь улажу свои дела с режиссером. Не надо бросаться все время на
амбразуру.
— Иди к черту! — не выдержала я, вырвала руку и
побежала к своей машине.
— Подожди, Броня! Прости, я сорвался.
— Отвали!
Я открыла машину, села за руль.
— Броня, подожди!
— Не буду я ждать. Ты теперь не импотент, сам
доберешься домой.
И я уехала. Черт с ним. Очень уж тонкая он натура, куда мне
с моим суконным рылом…
* * *
— Это ты зря, — решительно заявила Светка,
выслушав мой достаточно подробный рассказ. — Не надо было лезть с
выдумками про камень. Во-первых, ему могло показаться, что этим ты намекнула,
что из него уже песок сыплется.
— Что за бред?
— Ничего не бред, знаешь, какие они все мнительные? Он
и так уже был тебе обязан, а тут еще… Это уже перебор.
— Да ну его на фиг, слишком тонкая душевная
организация. Я не потяну.
— Ты в нем разочаровалась?
