— Это вы обо мне тут судачите? Родная, я все сделал,
свет горит! Ну все, я умираю с голоду, пошли обедать!
— А я еще после селедки сыта! — воскликнула Варя.
— Вы ели селедку на улице? Надеюсь, на Сингле?
— Не волнуйся, родная, конечно, на Сингле.
— И как вы ее ели, хотелось бы знать?
— В булке! — ляпнула Варя.
Стас сделал страшные глаза.
— Вáрвары! — воскликнула Стэлла. — Кто
же ест селедку в булке? Сколько лет я внушаю этому типу…
— Безнадега, родная! Ну, ты готова?
— Сейчас, только сумку соберу! — И Стэлла
принялась перекладывать из привезенной сумкитележки какие‑то брикеты в
выцветший холщовый мешок.
— Что это? — полюбопытствовала Варя.
— Хлеб, — коротко отозвалась Стэлла.
— Зачем?
— Для птиц.
— Каких птиц? — не поняла Варя.
— А какие по дороге попадутся, — улыбаясь, пояснил
Стас. — Утки, лебеди, голуби. Кстати, за голубей нашу Стэллу тут просто
преследуют.
— Можешь себе представить, Варя, одна мерзкая старуха‑голландка,
когда видит, что я кормлю голубей, всякий раз начинает вопить, дескать голуби
уже все засрали, что они летающие мешки с дерьмом… Ну, я один раз не выдержала
и говорю: между прочим, считается, что голубь — олицетворение Святого Духа. И
что ты думаешь? Эта старая задница рассмеялась мне в лицо. Она про это даже не
слыхала! А что голуби? Просто птицы, божьи твари. Почему ж она не орет на
парней и девок, которые весь Амстердам жвачкой заплевали? Ты обратила внимание,
что все тротуары и мостовые в белых кляксах? А это убрать куда труднее, чем
птичий помет, между прочим. Ну все, можно идти!
— А я так и не посмотрела дом! — воскликнула Варя.
— Ничего, после обеда вернемся сюда пить чай! —
утешила ее Стэлла.
— Тетка, родная, прости меня, скотину, я забыл конфеты
в номере! Но ничего, я оставлю Варежку с тобой и быстренько сгоняю после обеда.
Вы, помоему, нашли общий язык?
Стэлла с неподражаемой улыбкой глянула на Варю, та
улыбнулась ей, и обе счастливо рассмеялись. Стас обнял и расцеловал обеих.
— Я люблю вас, девушки!
После обеда вернулись к Стэлле. Стас сел на велосипед и
поехал в гостиницу за московскими конфетами. Оказывается, у него тут была не
только комната с полатями, но и свой велосипед.
— Надо будет тебе тоже купить! — озабоченно сказал
он и умчался.
Стэлла показала Варе дом.
— Это же так утомительно все время лазить по лестницам,
да еще таким крутым.
— Я привыкла, уже сорок пять лет живу здесь.
— А вас тогда легко выпустили из Союза?
— Не без проблем, но ничего трагического. Мой муж был
коммунист, причем весьма активный. А здесь меня взяли в университет, я
преподавала русский… Но я затосковала… Закрутила роман с москвичом, моталась к
нему при первой же возможности, черт‑те что вытворяла… —
обворожительно улыбнулась своим воспоминаниям Стэлла.
— А муж терпел?
— Ну, я же не докладывала ему… А потом ничего,
привыкла… Стала своих учеников в Союз засылать…
— Как засылать? — не поняла Варя.
— Они там на русских женились и выходили замуж и таким
образом вывозили интеллигентных юношей и девушек в свободную страну… Впрочем,
это другая история. Некоторых следовало бы не на Запад вывозить, а на Восток
или еще лучше на Крайний Север, — лукаво усмехнулась она. — Знаешь, я
мужиков только русских признавала… Их тут мало было тогда, я чуть ли не на всех
кидалась.
— И наверняка ни один не мог устоять?
— Ну, изредка кому‑то удавалось, — прыснула
Стэлла.
Господи, до чего же она прелестна, несмотря на возраст и
запущенный вид…
— Что мы все обо мне? Расскажи лучше, как ты
встретилась со Стасом?
Варя рассказала.
— Буря и натиск… — задумчиво проговорила
Стэлла. — И непременно сразу жениться…
— Нет, из женитьбы как раз ничего и не вышло.
— То есть как?
Варя рассказала и об этом. С ума сойти, неужто это было
только вчера?
— Ты огорчилась?
— Я не очень, но Стас…
— Могу себе представить! Тебе тяжело с ним?
— Тяжело? Нет, это не то… Просто мне за него все время
страшно…
Стэлла опять внимательно посмотрела на нее поверх очков.
— Кажется, на сей раз ему повезло… Знаешь, он мечтает о
ребенке… Но ты не спеши! Вам надо притереться друг к другу, вдруг все же ничего
не выйдет и останется несчастный актерский ребенок…
— Я сейчас даже думать об этом не могу. Мой сын как‑то
априори настроен против Стаса, и в такой ситуации просто нельзя…
— Тогда какого черта вы сюда приперлись? Надо ехать к
сыну! А кстати, Стас тебя‑то спросил, хочешь ты в Амстердам?
— Нет, это был сюрприз.
— Узнаю Стаса! Знаешь, мы с ним большие друзья и ему
было важно мое мнение. Но впредь постарайся отучить его от подобных сюрпризов.
— По‑моему, это нереально. К тому же приятно. Он
такой заботливый…
— А одинаковые свитерочки тоже его идея?
— Ну, конечно!
Тут вернулся Стас.
— Я захватил тебе ветровку, там свежо…
— Ну как его не любить, — шепнула Варя, пока Стас
убирал велосипед в подвал.
— Я понимаю, трудно, — шепнула в ответ Стэлла.
— Ну, как вы тут без меня?
— Без тебя, дружок, земля перестала вращаться, звезды
померкли, каналы замерзли, сам разве не заметил? — улыбнулась Стэлла.
— То‑то я гляжу, голландцы коньки достали! —
рассмеялся он. — Вы сидите, девчонки, я сам заварю чай. Родная, ты все еще
кипятишь воду в ковшике?
— Я привыкла. Почему‑то чайники у меня мгновенно
сгорают, даже со свистком, даже электрические, а этот ковшик еще из дома
родителей моего коммунистического мужа и целехонек!
— Ну, как тебе моя старушка?
— Я в восторге, но никакая она не старушка, она такая
очаровательная женщина! И сразу возникло ощущение, что мы с ней сто лет
знакомы, дружны и понимаем друг дружку с полуслова.
— С ума сойти! Чтобы молодая женщина, да еще и актриса,
была такой умницей… Мне неслыханно повезло!
И он прямо на набережной стал как безумный целовать ее.
— Стас, не сходи с ума!
