— Давно уж сошел! Бежим скорее в отель, бессонную ночь
я тебе гарантирую!
С утра Стас пребывал в задумчивости, хмурил брови, изредка,
словно бы испытующе, взглядывал на Варю.
— Что с тобой? — не выдержала она.
— Варежка, я что подумал. Может, ну его, махнем сегодня
же к твоим, нагрянем внезапно, надо ж в конце концов разрубить этот гордиев
узел? Я же понимаю, ты мучаешься. В конце концов, Амстердам от нас никуда не
убежит.
Она просияла.
— Стас, ты самый лучший на свете!
— Фу, какая грубая лесть, девушка!
— Может, и вправду, если неожиданно нагрянуть, Никитка
не успеет подготовиться, а увидит меня и… Но маму в любом случае надо
предупредить, она терпеть не может сюрпризов.
— Маму предупреди. Вот прямо сейчас и звони. Как я и
предполагал, поедем на машине, да?
— А ты меня пустишь за руль?
— А куда я денусь? Я и так уж пустил тебя туда, куда
раньше никого не пускал…
— Я звоню! Алло, мамочка! Да, у меня все чудесно! Мама,
а как Никита?
— Все в порядке. А как прошла свадьба?
— Все расскажу, мамочка, мы сейчас в Амстердаме…
— Дай я поговорю! — потребовал Стас. — Доброе
утро, Анна Никитична! Хочу сказать вам… Мы сейчас берем напрокат машину и
выезжаем к вам, пора разорвать этот порочный круг. У нас с Варей все всерьез и
надолго. У меня просто нет сил смотреть, как она страдает. В конце концов,
пусть Никита в глаза мне скажет, что он против меня имеет.
— Погодите, Стас! — решительно перебила его Анна
Никитична. — Дело вовсе не в вас, он просто ревнует мать к ее новой жизни.
— Тем более! С этим мы как‑нибудь справимся,
конечно, совместными усилиями.
— На мою поддержку вы можете рассчитывать!
— Благодарю вас! Так мы выезжаем? Ко всему прочему
должен же я наконец познакомиться со своей тещей!
— О да, я тоже горю желанием познакомиться с вами. Но
предупреждать Никиту я не буду.
— Именно об этом я и хотел вас просить. Думаю, к вечеру
мы появимся у вас.
— Вот и прекрасно!
— Да, Анна Никитична, давно жду возможности
поблагодарить вас за такую удивительную дочь!
— Она хорошая девочка, берегите ее, Стас!
— Обещаю вам. До встречи, Анна Никитична. Дать вам
Варю?
— Да, на минутку. Варюшка, я так соскучилась, —
просто сказала мать. — И уже, кажется, люблю своего зятя.
Варя попрощалась с матерью, отложила телефон.
— А ты крутой парень! В два счета обаял мою достаточно
суровую маму.
— Да, я такой!
— Стас, я бы хотела попрощаться со Стэллой.
— Ну, это вряд ли! Она спит до полудня.
— Жаль.
— Мы ей позвоним с дороги. И еще не раз к ней приедем,
не огорчайся. Скажи лучше, может, надо купить Никите какой‑то подарок?
— Нет, он на подкуп не ведется. Только хуже будет.
— С характером малый?
— Еще с каким!
Они взяли напрокат новенький фольксваген.
— Надо бросить в канал денежку, чтобы вернуться
сюда, — сказала Варя и, размахнувшись, кинула в воду монетку. Стас смотрел
на нее с любовью и безотчетным страхом. Что‑то должно случиться, чтото
плохое, не может же быть все так хорошо. У меня так не бывает. Наверное, она
слишком хороша для меня…
Но тут она повернулась к нему, обласкала взглядом. У него
екнуло сердце. А может, обойдется, бывает же… Но не у меня…
— Стас, ты чего?
— Ничего, просто залюбовался тобой.
У нее тоже вдруг замерло сердце, стало страшно. Она подошла,
ткнулась носом ему в грудь и прошептала:
— Все зависит только от нас с тобой, и не надо ничего
бояться.
Он с трудом проглотил подступивший к горлу комок.
Стас вел машину с предельной осторожностью, почему‑то
он вбил себе в голову, что дурное предчувствие связано с дорогой.
— Стас, ну прибавь скорость, хорошая же дорога, чего
так тащиться!
— Я везу огромную ценность, тут нельзя спешить, —
засмеялся он. — К тому же сто километров вполне хорошая скорость.
— Но на автобане можно и больше.
— Тише едешь, дальше будешь.
Это совсем на него не похоже. Он боится, что мы разобьемся?
У него утром было такое лицо… Странно, со мной никогда еще такого не бывало, я
читаю все его мысли, а он мои… Мы как будто на необитаемом острове сейчас. Нет,
он потому и боится, что наш остров слишком обитаем, боится за нашу любовь, и я
тоже боюсь… Но ведь сам этот страх может все погубить…
— Стас, останови машину!
— Что такое? Пи́сать захотелось?
— Нет. Стас, родной мой, я хочу сказать — не надо
ничего бояться!
— Чего бояться? — нахмурился он.
— Я же вижу, тебе страшно, мне тоже, а это плохо, очень
плохо. Мы оба боимся за нашу любовь, да? А если бояться, обязательно что‑то
плохое случится.
— Варежка, ты… — Он повернулся к ней, в глазах у
него стояли слезы. И вдруг он уронил голову на руки, лежавшие на руле, и
разрыдался. Ох, он может мне этого потом не простить, он же мачо…
— Вот хорошо, — она погладила его по плечу, —
умница, поплачь, это так здорово, когда сильный мужик не боится плакать! Это и
есть настоящее мужество и за это я тебя особенно люблю.
— Варька, ты охренительно умная баба! — засмеялся
он, кулаком утирая слезы.
— Нет, просто охренительно тебя люблю. К тому же это
было так сексуально…
— Так, девушка, не приставайте к мужчинам на дороге!
Нам же надо сегодня попасть в твой богом забытый городок. Ну, держись!
Стас открыл окно и полетел с такой скоростью, что ветер
свистел в ушах!
— Я люблю Варежку! — время от времени орал он в
открытое окно.
— Я люблю Стаса! — вторила она ему.
— Ура!
— Банзай!
Варька, из тебя вышел бы отличный психотерапевт, сказала она
себе.
Ближе к вечеру Стас пустил ее за руль. И тут наконец ей
удалось продемонстрировать ему еще один свой талант.
— Обалдеть! — только и смог выговорить Стас, когда
Варя на огромной скорости виртуозно вписалась в очень сложный поворот на горной
дороге. — Не знаю как плачущий мужик, но красивая баба за рулем на такой
скорости, это чудовищно сексуально! Предлагаю заночевать в каком‑нибудь
мотеле или?
