– В самую точку.
– Так что, Саня, говорим по-дружески, здесь все свои.
– Дружески так дружески, – согласился тот. –
Только не очень понятно: что, собственно, вас интересует?
– Ты нам обрисуй, в чем там дело.
– Да нет там дела никакого, – отмахнулся
Саня. – Вскрытие показало: женщина захлебнулась. Никаких следов насилия.
Зато точно установлено: в тот вечер она выпила бутылку коньяка. Доза для бабы…
для женщины, – поправился он, косясь на меня, – лошадиная. Могла и в
ванне утонуть.
– Часто она так употребляла? – спросила я.
– Муж утверждает, что она к спиртному была равнодушна.
Знакомые у нее пристрастия к алкоголю тоже не замечали. Скорее всего, это
связано с неприятностями на работе.
– Что там с ее работой? – заинтересовалась я.
– У нее школа частная, точнее, языковой клуб,
занимаются по вечерам изучением английского и немецкого языков. Ну, и не
сложились отношения с одной из преподавательниц: Корзухина хотела ее уволить,
но дама оказалась крепким орешком, завалила всех кого могла жалобами. Есть
такие дамочки, способные со свету сжить любого, вот она из таких. Пенсионерка,
заслуженный учитель, ну и пошли разные проверки. У Корзухиной характер тоже,
как видно, был не подарок. Коллектив раскололся надвое, одни ее поддерживали,
другие эту тетку. Кончилось тем, что трое преподавателей подали заявление на
расчет. Замену им так сразу найти нелегко. Корзухина очень переживала. Муж ее
пытался образумить, но она просто места себе не находила из-за этих дрязг. В
пятницу ей пришлось объявить, что занятия в клубе временно прекращаются. Думаю,
дамочка решила снять стресс, вот и выпила лишнего. А пьяный человек на многое
способен.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я.
– Могла сдуру утопиться, хотя, с моей точки зрения,
повод глупый. У кого на работе не бывает неприятностей?
– Это точно, – кивнул Артем.
– Само собой, версия самоубийства мужу не приглянулась,
так что все решили: несчастный случай.
– Странно, что муж, зная, как жена переживает,
отправился на рыбалку. Мог бы в трудное время быть рядом.
– Мужика, кстати, жаль. Он здорово переживает, считает
себя виноватым, потому что уехал. Ему ее переживания были не совсем понятны.
Деньги есть, так что она могла и вовсе не работать, о чем он ей говорил
неоднократно. Мол, бросай ты все это и живи спокойно. Но для нее клуб был делом
всей жизни. Он от этих ее переживаний попросту устал и сбежал на лоно природы.
Теперь себя корит. О самоубийстве он, кстати, ничего слышать не хочет. Что
понятно: у них дочь, о ней надо думать. В общем, женщина погибла, самоубийство
или чистая случайность, теперь не узнаешь.
– В доме кто-нибудь был на тот момент?
– Никого. Корзухин уехал в субботу, ближе к вечеру.
Дочь неделю как в санатории, утром они ездили ее навестить, в доме приходящая
прислуга, но у нее был выходной. Шофер Корзухина уехал с ним на остров. Дом на
сигнализации, но на охрану хозяйка его в тот вечер не поставила. Муж вернулся в
воскресенье около пяти. Дверь заперта, задняя тоже. Замки целы, никаких следов
взлома, ничего такого, что указывало бы на то, что в доме были посторонние.
Корзухин удивился, что жены в доме нет, а дом на охрану не поставила. Звонил ей
несколько раз на мобильный, пока не обнаружил ее телефон в спальне.
Забеспокоился. Спустился в подвал, где у них сауна и бассейн, и нашел в воде
тело супруги. К тому моменту она уже давно была мертва. Смерть наступила в
промежутке между полуночью и тремя часами утра. В комнате отдыха пустая бутылка
из-под коньяка и рюмка с отпечатками пальцев хозяйки. Вот и все. Завтра
похороны. Если вас интересуют результаты вскрытия… – Он посмотрел на меня,
затем на Артема.
– Убийство исключено? – спросил Вешняков.
Парень досадливо вздохнул:
– Артем Сергеевич, если бы хоть что-то на то указывало…
но никаких сомнений: это несчастный случай или самоубийство.
– А если все-таки… – кашлянула я.
– Ну, напридумывать можно что угодно, – обиделся
Быстров. – Замки не вскрывали, никто из соседей ничего подозрительного не
заметил, в доме никаких следов вторжения, да и мотива нет. Кому нужна ее
смерть, сами подумайте? Не старуха же преподавательница киллера наняла? А
киллер должен быть мастером экстра-класса. Проник в дом, не оставив следов,
столкнул ее в бассейн… вряд ли даже пьяная она бы не оказала сопротивления, и
следы борьбы мы бы обнаружили. На теле ни синяков, ни ссадин. Лично я экспертам
склонен верить.
– Да и мы не сомневаемся, – миролюбиво кивнула
я. – Значит, несчастный случай. Хорошо.
Некоторое время я приглядывалась к Быстрову. Без сомнения, в
своих словах он был уверен. А уверенность такого парня кое-чего стоила. Не зря
он показался мне похожим на Артема.
Собственно, после этой встречи можно было смело рапортовать
Деду, что его выдвиженец невинен яко ангел, однако Кондартьев сказал
«разобраться», и я для очистки совести решила поговорить с Луганским. Оттого
позвонила ему, простившись с Вешняковым. Луганский мне обрадовался.
– Как дела? – спросил он.
– Отлично.
– Давно не виделись, может, как-нибудь поужинаем
вместе?
– Чего тянуть, – ответила я. – Встретимся
сегодня, правда, поужинать не получится, пообедать я успела, а вот чашку кофе
выпью с удовольствием, если ты не против.
– Конечно, нет, приезжай.
Перед тем как отправиться к Луганскому, я еще раз
просмотрела бумаги, переданные мне Ларионовым. И нашла две нестыковки. Хотя
нестыковки эти не имели никакого отношения к тому, что меня интересовало. Если
верить написанному, Корзухин женился в первый раз, когда его дочери было шесть
лет, во второй раз, когда младшей дочке исполнилось пять. Вполне возможно, что
люди жили в гражданском браке, а потом решили зарегистрироваться. Во второй
брак Корзухин вступал, будучи вдовцом. От чего умерла первая жена, в бумагах
нет ни слова, впрочем, и это большого значения не имеет.
