– Нет. Ничего похожего. Интеллигентная женщина, умница,
спокойная, выдержанная. Если человек пьет, догадаться об этом по некоторым
признакам совсем не трудно. Ни о каком тайном пороке и речи быть не может.
– Что ж, спасибо за исчерпывающие ответы.
Он кивнул и проводил меня до дверей кабинета.
– Завтра похороны, – заметил по дороге.
– Ты поедешь? – спросила я.
– Конечно. В такое время кто-то должен быть рядом с
ним.
Я ехала на работу, размышляя над словами Луганского. С какой
стати Дед поручил мне копаться во всем этом? Бывало, он закрывал глаза на
прегрешения своих подчиненных, не раз и не два заминал скандалы, которые
непременно бы разразились без его вмешательства, и вдруг такая настойчивость,
хотя по всем статьям выходило: Корзухина обвинить не в чем. Луганский при всей
своей наивности в людях разбирается неплохо, да и в компетентности Быстрова я
не сомневалась. Однако знала по опыту: задавать вопросы Деду труд напрасный.
Артем правильно заметил: мое дело холопье, сказано разобраться, разберусь.
Хотя, судя по всему, напрасно трачу время.
Я взглянула на часы и решила: с докладом Деду можно
повременить до завтра, раз уж докладывать особо нечего, и мне ничто не мешает
наведаться на автостоянку, где работает хозяин дома в Радужном. Что я и
сделала.
Стоянку на Северной найти оказалось не так легко. Я дважды
сворачивала не в том месте, возвращалась назад, пока наконец не увидела
указатель: намалеванную прямо на фасаде дома синей краской стрелу и надпись над
ней «Стоянка». За поворотом возникла будка, наспех сколоченная, от нее шел
забор из металлической сетки. Шлагбаум и жуткие колдобины на дороге,
асфальтовое покрытие на стоянке отсутствовало. То ли она доживала последние дни,
то ли хозяин о своем детище не пекся. Взглянув на стройку по соседству, я
решила остановиться на первом варианте. На стоянке было машин двадцать, не
больше, и почти все имели такой вид, точно ожидали сдачи в металлолом. В общем,
картина была удручающей. С большой опаской я подъехала к будке. Моя машина
требует к себе уважения и вовсе не предназначена для поездки по столь
экзотическим местам. Охранник в будке решил, должно быть, так же и не замедлил
появиться на крыльце. Смотрел с сомнением, ожидая, когда я выйду из машины.
Было ему лет пятьдесят, невысокий, коренастый, лицо приятным не назовешь.
– Здравствуйте, – с улыбкой начала я. – Места
есть?
– Для вашей красавицы нет, – усмехнулся он.
– Что так?
– Забор на соплях держится, а ваша тачка, поди, стоит
штук сто.
– Больше, – порадовала его я.
– Вот-вот. Дальше на Кирова есть стоянка, на светофоре
свернете…
– Так и быть. Вы Игорь Сергеевич? – спросила я с
улыбкой, надеясь расположить его к себе. Это оказалось совсем нелегко. Услышав
свое имя, он нахмурился и, совершенно не реагируя на мою неземную красоту,
спросил в свою очередь:
– А в чем, собственно, дело?
– Я хотела с вами поговорить. – И полезла в сумку
за удостоверением, которых у меня, кстати, было много, никогда не знаешь, что в
жизни пригодится. Тут я с печалью взглянула на свою тачку, и рука моя бессильно
повисла в воздухе, ни к одному из документов «Феррари» не подходил. Я
вздохнула, прикидывая, что бы эдакое придумать, и мысленно чертыхнулась. –
У вас есть дом в Радужном. Там дача у моей подруги, дом номер девятнадцать,
почти напротив вашего. Вот я и хотела узнать: не думаете ли вы продать свою
собственность.
– Не думаю, – покачал он головой, приглядываясь ко
мне.
– Да? Я готова заплатить хорошие деньги.
– Я же сказал, нет.
По неведомой причине я его очень раздражала, и чем больше он
раздражался, тем любопытнее мне становилось.
– Там сейчас мужчина живет. Ваш знакомый?
– Слушайте, какое вам дело до того, кто там живет?
– Ну… – пожала я плечами. – Одинокий мужчина
да еще с ребенком. Мне, как женщине, небезынтересно…
– Так у вас есть муж, – хмыкнул он. То, что он
меня узнал, в общем-то, не удивило. Физиономия моя мелькает то здесь, то там,
да и машина приметная, а вот тот факт, что мужику известно, что я замужем… об
этом точно в газетах не писали.
– Я совершенно одинока, – выдала я свою лучшую
улыбку. – И не против помочь человеку, оказавшемуся в трудной ситуации, а
ему сейчас должно быть нелегко…
– Может, и так, но это не ваше дело.
– Но сказать-то вы можете, кто он, откуда, или это
страшная тайна?
– Спросите у него. Если он с вами разговаривать
захочет. Извините, мне работать надо.
Сухов вернулся в будку и громко хлопнул дверью. «Я ему не
понравилась», – с печалью констатировала я, садясь в машину. На этом можно
было и закончить. Осторожно сдав назад, я развернулась, намереваясь ехать
домой, но вместо этого достала мобильный и позвонила Тимуру.
– Я сегодня задержусь, – предупредила я.
– А в чем дело?
– Работы полно.
– Не засиживайся долго, я тебя жду.
Сама себе удивляясь, я направилась к выезду из города в
сторону поселка Радужный. Я понятия не имела, зачем это делаю. Впрочем, зачем,
более-менее понятно, я хочу увидеть парня, что живет в том доме. Но как я
намерена объяснить ему свое появление? Да и будет ли возможность объяснять?
Очень может быть, что, как и в прошлый раз, я постою перед закрытой дверью. Но
эти соображения меня не остановили, и через полчаса я была в Радужном. Бросила
машину возле Риткиной дачи и обратила внимание, что ни в одном окне строения
номер двадцать три свет не горит, хотя в домах напротив его уже включили.
Не успела я выйти из машины, как появилась Людмила
Васильевна в наброшенном на плечи пальто.
– А я смотрю, машина ваша, вот, иду узнать, в чем дело.
Риты нет…
– Я знаю. Мобильный где-то потеряла, – соврала
я. – Думаю, может, здесь оставила?
– Так давайте посмотрим, – достав ключи из кармана
пальто, предложила женщина.
Мы вместе вошли в дом, я для убедительности заглянула в
гостиную, на кухню и в спальню, где мы с Сашкой провели ночь.
– Видно, оставила в другом месте, – пожаловалась
я.
– Вы не беспокойтесь, если вдруг на глаза попадется, я
Рите позвоню.
– Соседа своего сегодня не видели? – решилась
я. – Из двадцать третьего дома?
