– Ребенку семь месяцев? – уточнила я.
– Примерно так. Это врач сказала, я в детях не очень-то
разбираюсь.
– Вопрос в том, откуда у убитого такие деньги? –
вновь заговорил Артем. – Сумма, согласись, серьезная. В сочетании с
пистолетом наводит на определенные размышления.
Валерка вертел в руках ствол.
– Не похоже, чтобы из него недавно стреляли.
– Документы Арапченко в квартире нашли? – спросила
я.
– Нет. Есть только ксерокопия паспорта у хозяйки.
– В паспорте в графе «Дети» должна быть отметка, если
он действительно отец ребенка. Могли бы узнать, мальчик или девочка.
– Узнаем, – заверил Артем. – Если это вообще
его ребенок.
Пока мы строили предположения, ребята Артема успели
добраться до общаги, где жил Сухов. Но дома его не оказалось, так же как и на
стоянке: была не его смена. Номер мобильного телефона установили быстро, но по
сотовому Сухов не отвечал. В большой досаде я вскоре покинула Артема,
досадовала я в основном на себя. Если бы я решила проверить слова Сухова о том,
что его бывший сослуживец уехал… Ведь чувствовала, чувствовала, что-то тут не
так…
В тот момент, когда я занималась самобичеванием, на
мобильный пришло сообщение. Одной рукой придерживая руль, второй я достала
телефон, после чего резко затормозила. Сообщение было без подписи, номер скрыт.
«Не волнуйся, милая, – прочитала я. – С нами все в порядке». Я
матерно выругалась, открыла окно с правой стороны и в бешенстве выбросила
телефон в ближайшие кусты. Правда, быстро одумалась и пошла его искать,
представляя, как по-дурацки выгляжу для многочисленных наблюдателей. На
счастье, отыскать телефон оказалось несложно, и я вернулась в машину, но
трогаться с места не торопилась.
Несмотря на все мои старания соблюдать спокойствие, руки
противно дрожали. Ну вот, ты и объявился, Саша. Как же иначе? Теперь я не
сомневалась: к убийству Арапченко Лукьянов имеет отношение, хотя и затруднялась
ответить какое. Что, если в Радужном действительно было двое детей? Девочка
осталась в квартире, а мальчик… Он был совсем рядом со мной, я могла… Стоп, без
истерик. Кто сказал, что это твой ребенок? И с какой стати Лукьянову убивать
Арапченко? На первый взгляд вроде ясно: чтобы забрать одного из детей. Но,
во-первых, еще не факт, что второй ребенок существует, во-вторых, как он
оказался у Арапченко, если предположительно был у Лукьянова? И почему Арапченко
пришлось убить, чтобы забрать ребенка? Допустим, мальчик на самом деле был
сыном Арапченко, Лукьянов его использовал, а когда попытался в очередной раз
забрать его у отца, тот этому воспротивился и получил пулю в затылок. Был
мальчик или нет? Вешняков это вскоре узнает. Должен узнать. А вот мне следует
решить… Я взяла телефон, повертела в руках и в конце концов набрала номер
Тимура.
– Он объявился, – сказала коротко.
– Ты его видела?
– Нет. Он прислал сообщение. Вчера был застрелен
мужчина, труп обнаружили только сегодня, в соседней комнате находился ребенок,
девочка. – Я процитировала сообщение.
– Мразь, – выругался Тимур. – Ты как?
– Нормально.
– Не лезь в это дело, пусть Вешняков сам разбирается.
Слышишь?
– Да, ты прав, – вздохнула я.
В пятницу Сухов сам явился в милицию. Его сразу же
препроводили к Вешнякову. Игорь Сергеевич был несколько нервозен, но в общем
держался молодцом. О том, что его разыскивают в связи с убийством, ему сообщила
гражданская жена, вот и пришел человек узнать, в чем, собственно, дело. Битый
час Артем пытался его разговорить, но Сухов оказался крепким орешком. По его
словам, Арапченко появился в нашем городе в начале марта и сразу же разыскал
старого знакомого. Сухов очень удивился, увидев его. Арапченко пришел к нему на
работу, объяснил, что недавно похоронил жену, с тещей не в ладах, оттого и
подался на малую родину, в надежде здесь устроиться. Его малой родиной был
поселок в ста двадцати километрах от областного центра, но желание устроиться
здесь, а не там, вполне объяснимо. С работой в городе проще, а в работе он
нуждался, потому что жить на пособие для ребенка затруднительно. Поиски работы
затянулись, расставаться с ребенком Арапченко не хотел, а совмещать уход за
малышом даже с дежурством на стоянке весьма сложно. С жильем у него тоже были
проблемы, за квартиру надо платить, а денег на это нет. Тогда Сухов предложил
ему поселиться в своем доме в Радужном, Арапченко с благодарностью на это
согласился. В деревне прожить проще, ребенок подрастет, его можно будет устроить
в ясли и уж тогда думать о работе. Ребенка Сухов видел только раз, это была
девочка, звали ее Аленой. Ни о каком младенце он не слышал.
Вешняков позвонил мне, предложил присоединиться к разговору,
и я, конечно, приехала, забыв об обещании, данном Тимуру. Увидев меня, Сухов
недовольно поморщился.
– С Ольгой Сергеевной вы знакомы, – начал Артем.
– Знаком, – буркнул он.
– По вашим словам, Арапченко вернулся к теще в
Вологодскую область, – продолжил Вешняков. – По крайней мере, именно
это вы сказали Ольге Сергеевне, когда она к вам пришла.
– Сказал. Потому что так и было. Арапченко заехал ко
мне, вернул ключ от дома и предупредил, что уезжает. Теща ему звонила, звала
назад. Он рассудил, что ему там будет легче. Если теща займется дочкой, он
сможет устроиться на работу. Откуда мне было знать, что он остался в городе?
– Он вам звонил после отъезда? – спросила я.
– Нет.
Мой вопрос вызвал легкое замешательство. Мы переглянулись с
Вешняковым, заметив это, Сухов занервничал.
– Вчера кто-то звонил мне на мобильный. Звонок я
пропустил. Когда обратил на него внимание, решил узнать, кому я понадобился.
– И позвонили сами?
– Да. Позвонил. – Он хмуро разглядывал свои руки,
не торопясь продолжать, Вешняков терпеливо молчал. Наконец Сухов сказал со
вздохом: – Ответил незнакомый голос. Я решил, что кто-то ошибся номером, и
повесил трубку.
– Когда приблизительно вы звонили?
– Часов в семь вечера.
– Номер в мобильном не остался?
– Нет.
– Примерно в семь вечера неизвестный звонил на квартиру
убитого, – не спеша начал Вешняков. – Вот распечатка звонков. Можете
убедиться сами, здесь номер вашего мобильного.
Сухов кивнул и ответил даже с некоторой обидой:
– Так я и говорю…
