– Разобраться в самом деле придется, – хмуро
заметила я, – чтоб не было разговоров, будто дело прикрыли, потому что он
мой друг.
– На тебя не угодишь, – развел он руками.
В этот момент у меня зазвонил мобильный. Я взглянула на
телефон, звонил Тимур, с небольшой заминкой я ответила.
– Я возле твоей машины, – сказал он. –
Надеюсь, пять минут тебе хватит, чтобы спуститься?
– Черте что, – буркнул Дед недовольно. Сидя рядом,
он прекрасно слышал слова Тимура.
– Невинное желание видеть свою жену дома в столь
неурочное для гостей время, – сказала я.
– Невинное… Он что, ревнует?
– Спрошу у него при случае.
Я поспешила к двери, Дед остался на кухне, с неодобрением
глядя мне вслед.
Тимур вышел из «Хаммера», поджидая меня.
– Они тебе о каждом моем шаге доносят? –
осведомилась я.
– У тебя приметная тачка, хочешь, чтобы я не знал, где
ты проводишь время, оставляй ее подальше от его дома.
– Ты спятил, – покачала я головой.
– Возможно. Помнится, мы договаривались, что он только
твой работодатель, вот и встречайся с ним в рабочее время. И я никогда не отрицал,
что ревнив.
– Я думала, для ревности нужен повод. Я должна была с
ним поговорить, – вздохнула я.
– И что, есть толк?
На этот вопрос я предпочла не отвечать. По дороге домой я
пыталась разобраться в своих впечатлениях от разговора с Дедом. Я давно привыкла
не обращать внимания на его слова, важно не то, что он говорит, а как. На этот
раз я была уверена: к тому, что произошло с Вешняковым, он не имеет отношения.
Неужели все-таки Лукьянов? А почему, собственно, меня это удивляет? Непонятно
только, что он задумал на этот раз.
Мы подъехали к дому. Поднимаясь в лифте с подземной
парковки, я сказала:
– Надо с Сашкой погулять. Я уделяю мало времени своей
собаке.
– Удивительно. В твоей шкале ценностей он занимает
лидирующие позиции.
– Если не заткнешься, пошлю тебя к черту, –
предупредила я.
С Сашкой мы пошли гулять вместе. Брели по пустынному парку и
молчали.
– Как обстоят дела у Вешнякова? – все-таки спросил
Тимур.
Я взглянула на него с неудовольствием, но начала
рассказывать. Сашка трусил впереди, Тимур держался рядом со мной, как бы между
прочим я взяла его за руку.
– С Молчановым я поговорю, – выслушав меня, кивнул
он. – Если это его рук дело, ты об этом узнаешь завтра.
– Ты уверен, что он скажет тебе правду?
– Разумеется. Он ведь не чокнутый. Только я сомневаюсь,
что это он.
– Почему?
– Потому что каждой бездомной собаке в этом городе
известно о вашей с Вешняковым дружбе. Крайне неосмотрительно со стороны
Молчанова пакостить ему, раз это не понравится тебе и, как следствие, мне. А не
нравиться мне Молчанов вряд ли захочет. Кстати, несколько дней назад он был у
меня. Рассказал о своей беде, долго мялся, правда, но высказать свою просьбу
так и не решился.
– Просьбу?
– Где твоя обычная сообразительность? – усмехнулся
Тимур. – Ты моя жена, а Вешняков твой друг…
– Ах, вот как…
– Сейчас, насколько мне известно, Молчанов ищет выход
на судейских. Так что вряд ли его особо интересует Вешняков.
Уже к обеду следующего дня Тимур позвонил мне на работу и
сообщил, что встречался с Молчановым. Тот бил себя в грудь и божился, что к
истории с наркотой никакого отношения не имеет. Тимур был по-прежнему уверен,
что хитрить он не рискнет, и мне пришлось с этим согласиться. Я позвонила
Лялину.
– Что ж, Молчанова из списка вычеркнем. Что касается
ментов… Корсак ничем особо не порадовал, а вот Туманов… Говорят, он у Лени
Еремеева с рук ест. А Леня Еремеев у нас человек известный. Такому устроить
подставу с наркотой раз плюнуть. С Молчановым они, кстати, ладят как кошка с
собакой. Давно бы сцепились, если бы не твой Тимур. В прошлом году, когда они
бузу подняли, Тагаев предупредил, что головы оба лишатся. Так что парни рычат,
но не кусаются. Далее. Туманову о Вешнякове стало известно якобы со слов
осведомителя, тот даже бумагу подписал, что весьма странно, но вдруг куда-то
исчез. Если это дело рук Еремеева, то остается вопрос: кто наркоту в стол
подсунул?
– Пожалуй, придется обращаться к мужу, – вздохнула
я, ожидая реакции Лялина.
– Почему бы и нет? – ответил он. – Кстати, у
нашей конторы вдруг возникли трудности. Не то чтобы крупные, скорее досадные.
– Справишься?
– Само собой. Смотри в оба, если все так, как мы
предполагали, следующая у нас ты.
Тимур выслушал меня молча. Обещал перезвонить часа через два
и обещание сдержал.
– Еремеев впервые слышит об этой истории. Но с ментом
поговорит и выяснит, в чем там дело.
Я промямлила «спасибо» и поспешно повесила трубку.
В провидческом даре Лялина я никогда не сомневалась и
приготовилась встречать неприятности, распахнув объятия и попутно гадая, откуда
они могут последовать. И вновь ткнула пальцем в небо. Ближе к вечеру, когда я
поглядывала на часы с тайным желанием смыться с работы, позвонили на городской
телефон. Я сняла трубку и услышала женский голос.
– Ольга Сергеевна? – Голос звучал ласково до
приторности, с той особой интонацией превосходства и жалости к чужой наивности,
с которой женам сообщают о грехах благоверного, на поверку таковым не
являющегося. В общем, голос звучал довольно мерзко. – Надеюсь, вам
известно, чем сейчас занят ваш муж? Если нет, советую поспешить в «Шанхай»,
увидите кое-что интересное. – Неизвестная хихикнула и повесила трубку.
