Утром я проснулась часов в девять. Осторожно поднялась,
стараясь не разбудить Ритку, собиравшуюся спать до обеда, выпила чаю и пошла
гулять с собакой. Разумеется, деревянный дом под номером двадцать три очень
меня занимал, к нему я и направилась. Дом окружал забор, между ним и оградой
соседского дома шла тропинка в сторону леса, снега на ней почти не осталось.
Под утро чуть подморозило, и идти можно было, не утопая в грязи. Деревянные
доски забора успели подгнить и едва держались. Через многочисленные щели между
ними было хорошо видно пространство возле дома, скамейка рядом с крыльцом,
ржавая бочка под водосточной трубой и детская коляска. Вдруг скрипнула дверь, я
повернула голову и увидела, как на крыльцо вышел мужчина в куртке армейского
образца и вязаной шапке. Он начал спускаться по ступенькам, а я шагнула назад с
намерением как следует его разглядеть.
Но он неожиданно повернул и весьма поспешно скрылся в доме,
лица его я так и не увидела, в досаде чертыхнулась и поспешила в сторону леса,
удивляясь, почему вдруг этот факт вызвал у меня такое раздражение. Неужто я в
самом деле решила… Вернуться, войти в калитку, позвонить в дом и спросить
какую-нибудь глупость? Это лучше, чем бродить здесь с неопределенной целью.
Однако делать я этого не стала. Мы прогулялись с Сашкой вдоль кромки леса и
пошли назад. Коляска все еще стояла возле крыльца, мужчины видно не было.
Вернувшись домой, я убедилась, что Ритка нарушила свои планы
и, вместо того, чтобы видеть сны, жарит блины на кухне.
– Как погода? – спросила она.
– Отличная.
Завтракать сели на веранде. Отсюда интересовавший меня дом
был хорошо виден, и взгляд мой то и дело к нему возвращался. Когда мы уже собрались
покинуть веранду, из калитки вышел мужчина все в той же куртке и шапке и
направился к дому по соседству. Ритка, проследив мой взгляд, заметила:
– Это, наверное, тот самый парень, о котором Людмила
Васильевна говорила.
– Наверное, – согласилась я, пристально
вглядываясь. Выше среднего роста, широкоплечий. В походке, в манере держать
голову ничего знакомого. Однако это меня не успокоило. Лица его я видеть не
могла и пожалела об этом. Я попробовала отвлечься от навязчивых мыслей и
преуспела в этом, чему немало способствовала Ритка. Поболтать она любила, и я,
кстати, тоже. В атмосфере дружбы и взаимопонимания день прошел незаметно.
В шестом часу позвонил Тимур и сообщил, что выехал из
Москвы. Через некоторое время и мы начали собираться домой, оставаться здесь в
одиночестве Ритка не пожелала. Сашка с сожалением забрался в сумку, я, выгнав
машину за ворота, ждала подругу, пока она запирала дверь. Взгляд мой против
воли возвращался к деревянному дому за шатким забором. Наконец Ритка устроилась
в салоне рядом, я не спеша тронулась с места, но, поравнявшись с домом номер
двадцать три, затормозила и решительно вышла из машины.
– Ты куда? – удивилась Ритка, но я оставила ее
вопрос без внимания и поспешила к калитке. Она была не заперта. Коляска так и
стояла возле крыльца, я заглянула в нее, она оказалась пуста. Толкнула дверь
дома, та не подалась. Звонок рядом с дверью отсутствовал. Я постучала, сначала
тихо, потом громче, косясь на окно по соседству. За тюлевой занавеской возник
силуэт. Я терпеливо ждала, но открыть мне не пожелали.
Шагнув к окну, я стукнула по стеклянной поверхности,
чувствуя на себе взгляд из-за занавески, в доме было тихо, ни звука шагов,
вообще никаких звуков, но, без сомнения, хозяин находился рядом. Подождав еще
немного, я направилась к машине.
– В чем дело? – хмурясь, задала вопрос Ритка, она
стояла рядом с калиткой, наблюдая с недоумением за моими действиями.
– Захотелось взглянуть на этого парня, – ответила
я, понимая, что объяснений не избежать.
– Да? – Должно быть, Ритка пыталась найти причину
моего поведения и, не найдя, решила, что я о ней поведаю. Беда в том, что
причину я и сама толком не знала. Поверить, будто здесь вдруг обосновался
Лукьянов, было безумием, а чем еще мог заинтересовать меня хозяин дома?
«Наверное, все дело в ребенке», – решила я.
– Хочешь ему помочь? – приглядываясь ко мне,
задала вопрос Ритка, когда мы, устроившись в машине, поехали дальше.
– Чем, интересно? Вернуть ему жену?
– Тогда что? Порой я совершенно не в состоянии понять
твои поступки.
– Порой я тоже, – согласно кивнула я. –
Набери номер Ларионова.
Эта просьба вызвала у нее легкий шок.
– Да что происходит?
– Пока сама не знаю.
Ритка набрала номер и протянула мне мобильный. Ларионов,
начальник Дедовой охраны, моему звонку совсем не обрадовался. Отношения наши
хорошими не назовешь. Я считала его мерзавцем, он мною тоже вряд ли
восторгался, но мы терпели друг друга, раз уж вместе работали на Деда, а тот
склок не жаловал.
– Привет, – со вздохом сказал Лев Иванович.
– У меня к тебе дело. Узнай, кто в настоящее время
живет по адресу: поселок Радужный, улица Спортивная, дом двадцать три.
– Это что, срочно? – с намеком на возмущение
уточнил Ларионов, должно быть, злясь, что я беспокою его в выходной.
– До понедельника подождет, – ответила я и
захлопнула крышку мобильного.
– Ты наконец скажешь, в чем дело, или мне так и
придется голову ломать? – проворчала Ритка.
Об истинном положении вещей она не догадывалась, то есть не
знала о моих сомнениях и желании Лукьянова убедить меня в том, что мой ребенок
жив, а объяснить ей, почему меня вдруг заинтересовал ее сосед по даче, не
рассказав об этом, я не могла, оттого и предпочла отмалчиваться.
– Черте что, – покачала она головой.
В понедельник, сразу после планерки, мне позвонила Ритка.
– Слушай, помнишь, мы в пятницу говорили о Корзухине?
– Нашем будущем мэре? – усмехнулась я.
– Я только что узнала, он стал вдовцом.
– Не поняла, ты радуешься или соболезнуешь?
– Не болтай глупостей. Тут Ларионов топтался, говорит,
в ночь с субботы на воскресенье произошел несчастный случай, и жена Корзухина
погибла, но толком пока никто ничего не знает.
