– Никто – это нормально, а вот Ларионову следовало бы
знать, – не удержалась я от желания покритиковать начальника охраны.
Лялин, когда был на его месте, знал все, причем иногда еще до того, как событие
произошло, отчего я уверовала в его дар предвидения. На самом деле от
пристального внимания Лялина ничто не ускользало, а в умении из разрозненных
деталей сложить ясную картину ему нет равных. Ларионов на такое попросту не
способен, зато у него есть другие полезные качества, что и позволяет ему уже
довольно длительное время держаться в своем кресле.
– Ужас, что творится, – пробормотала Ритка, и я с
ней согласилась.
Не успела я повесить трубку, как в моем кабинете появился
предмет моих недавних размышлений, то есть сам господин Ларионов.
– Слышала новость? У Корзухина жена погибла, –
заявил он прямо от порога.
– Да? Я и про Корзухина ничего не слышала, – не
отводя взгляда от компьютера, ответила я.
– Брось. Дед имеет на него виды.
– Серьезно? Мне он об этом не говорил. Узнал, о чем я
просила?
Он потоптался немного в недоумении, но все-таки вспомнил о
субботнем звонке.
– Времени не было. Еще эта новость. Очень некстати этот
несчастный случай. Я хочу сказать, Дед, скорее всего, так решит.
– Решит или нет, но изменить вряд ли что уже
сможет, – философски изрекла я.
– Я уверен, нам предстоят нелегкие деньки, –
покачал головой Ларионов. – Когда Дед не в духе, а он не в духе…
– Слушай, займись делом, – предложила я. – И
не отвлекай меня от работы.
Ларионов засопел и удалился. Однако часа через два вновь
возник в моем кабинете и, устроившись без приглашения в кресле, сообщил:
– Никто там не живет. Хозяйка дома умерла в прошлом
году, дом унаследовала дочь, прописана в Псковской области, так что…
– Это я и без тебя знаю, – ответила я, наблюдая за
тем, как меняется его физиономия, мгновение назад его распирало от
самодовольства, теперь он заподозрил подвох и насторожился. – В доме живет
мужчина с ребенком, вот и выясни, кто такие.
– Зачем?
– Лев Иванович, тебе деньги платят не за то, чтобы ты
мне вопросы задавал. А объяснять тебе, что и зачем, я не собираюсь. Пока, по
крайней мере.
– Между прочим, я всегда иду тебе навстречу. И ты могла
бы…
– Могла бы, – кивнула я. – Но не буду. –
Я надеялась, что после этих слов он удалится, но Ларионов продолжал сидеть,
разглядывая свои ботинки. А я разглядывала его. В конце концов мне это
надоело. – Эй, скажи, где ты. Не докричусь, так, может, дозвониться смогу?
– Тут один тип объявился, – вдруг произнес
он. – Вопросы задавал.
– Какой тип? – нахмурилась я.
Ларионов вскинул голову, посмотрел на меня, внимательно
посмотрел, я ожидала продолжения, но он вдруг передумал. Буркнул:
– Так, ерунда, – поднялся и вышел из кабинета,
оставив меня гадать, что он имел в виду. Ясно, что тип не с улицы появился и
вопросы задавал не просто так. Что ж за тип такой? И почему Ларионов сначала
заговорил о нем, а потом разговор прервал?
– К черту, – буркнула я и решила сосредоточиться
на работе.
На следующий день Ларионов вновь заглянул в мой кабинет,
кивнул на часы, висевшие на стене, и предложил:
– Идем обедать.
Это предложение прозвучало для меня несколько неожиданно,
хотя сам Лев Иванович, скорее всего, не видел в нем ничего особенного. Где ему
знать о моей привычке не вкушать хлеб с разными мерзавцами. Периодически он
предлагал мне свою дружбу, и это каждый раз ставило меня в тупик. Я безуспешно
пыталась ответить на вопрос: то ли он вовсе не считает себя мерзавцем, то ли,
напротив, уверен, что я в этом смысле ничуть не лучше его? Кстати, особой
уверенности в обратном и у меня не было.
Почесав за ухом, я решила принять его предложение в надежде,
что он продолжит вчерашний разговор и перейдет от туманных намеков к связному
рассказу: кто у нас здесь появился и о чем выспрашивал.
– Идем, – кивнула я, и мы отправились на третий
этаж.
Устроившись за столом, Ларионов посмотрел на меня с
сомнением, как будто решал: могу я ему испортить аппетит или нет, и заговорил:
– Что касается того дома в Радужном… У наследницы дом
купил племянник, Сухов Игорь Сергеевич, бывший военный, сейчас в отставке,
работает охранником на автостоянке на улице Северной. Сегодня как раз его
смена. – Ларионов как бы нехотя достал из кармана сложенный лист бумаги и
пододвинул мне. – Здесь его домашний адрес и паспортные данные. Дом он
пока не оформил, но деньги тетке уже выплатил. Парень насолил Ритке? –
помедлив, спросил Ларионов.
– С чего ты взял?
– Ну, у нее дача по соседству. Чем-то тебя этот тип
заинтересовал. – Он ждал ответа, однако не дождался, по той причине, что
ответа у меня по-прежнему не было, но Ларионов рассуждал иначе и досадливо
покачал головой. – Как знаешь, – буркнул он и уткнулся в тарелку.
Я лениво жевала, прикидывая, будет ли возможность ближе к
вечеру заскочить на стоянку на улице Северной, и решила: ничто не мешает мне
сделать это прямо сейчас.
Но моим намерениям не суждено было осуществиться, потому что
через пять минут меня вызвал Дед. Позвонил на мобильный и поведал, что ждет в
своем кабинете. По тому, как это было сказано, стало ясно: Дед зовет меня к
себе не просто так, он чем-то здорово недоволен. За долгие годы я научилась по
голосу определять его настроение и мысленно подготовила себя к испытаниям.
Я вошла в кабинет, когда Дед с кем-то разговаривал по
телефону, и замерла возле двери в надежде, что он обратит на меня внимание. Дед
посмотрел в мою сторону и кивнул на диван. Я прошла и села, наблюдая за ним.
Вопреки ожиданиям ни сердитым, ни просто недовольным он не выглядел, скорее
усталым. Красивые брови сошлись у переносицы, и он во время разговора то и дело
потирал пальцами лоб, должно быть, мучаясь головной болью. За своим здоровьем
он никогда не следил, совершенно справедливо полагая, что здоровьем его бог
наградил богатырским, но сейчас, глядя на него, я с беспокойством подумала: он
слишком много работает, и отдохнуть ему точно бы не помешало. Однако напоминать
ему об этом труд напрасный. Его работа – все, что у него есть, возможно, она
сведет его в могилу, но без нее он и дня не проживет. Не без работы, разумеется,
а без власти, которую она ему дает. Наверное, он знает об этом даже лучше, чем
я.
Дед прервал мои невеселые размышления, положив трубку.
