— Дайте мне минуту подумать.
— Ни секунды! Решайте — да или нет!
Но Джеффри и тут не мог сказать прямое «да». Однако его ответ, пожалуй, был равнозначен этому короткому слову.
— Где эта гостиница? — чуть ли не прорычал он.
Анна взяла его за руку и быстро, быстро зашептала:
— Перейдете через дорогу, что ведет на станцию, свернете направо, затем по наезженной колее через пустошь. Она вас приведет к овечьей тропе. Поднимайтесь по ней в гору, и первый дом будет гостиница. Вы поняли?
Джеффри мрачно нахмурился, кивнул и опять вынул трубку.
— Не прикасайтесь к ней больше, — сказал он, перехватив взгляд Анны. — Мысли мои пришли в расстройство. Когда мужчина в таком состоянии, ему нужно закурить. Как называется гостиница?
— Крейг-Ферни.
— Кого я должен спросить?
— Жену.
— А если хозяйка потребует, чтобы вы назвались по имени?
— Я назовусь не мисс, а миссис Сильвестр. Но я постараюсь имен не называть. И вы смотрите не обмолвитесь. Спросите просто «жену». Что-нибудь еще не ясно?
— Да.
— Не медлите. Говорите, что?
— Как я узнаю, что вы ушли?
— Если через полчаса от меня не будет никаких известий, значит, меня в Уиндигейтсе нет. Тс-с!
С нижней ступени донеслись голоса — леди Ланди и сэра Патрика. Анна махнула рукой на дверь. Только дверь успела захлопнуться, на пороге появились хозяйка дома с сэром Патриком.
Глава шестая
ИСКАТЕЛЬ РУКИ
Кивнув многозначительно на захлопнувшуюся дверь, леди Ланди доверительно шепнула сэру Патрику:
— Смотрите! Мисс Сильвестр только что выпустила кого-то отсюда!
Сэр Патрик нарочито глянул в другую сторону и, оставаясь образцом учтивости, ничего не заметил.
Леди Ланди важно вплыла в беседку. Каждая черточка ее лица выражала ненависть к гувернантке вкупе с подозрительностью. А тон голоса ее свидетельствовал, что она не верит в ее недомогание.
— Позвольте вас спросить, мисс Сильвестр, отпустил ли вас ваш недуг?
— Мне все еще нездоровится, леди Ланди.
— Прошу прощения?
— Мне все еще нездоровится.
— Однако я вижу, вы на ногах? Когда мне нездоровится, судьба не столь милостива ко мне, я вынуждена бываю лечь в постель.
— Пожалуй, я так и сделаю. Если вы позволите мне удалиться, я пойду и лягу.
Анна не могла больше произнести ни слова. Разговор с Джеффри отнял у нее силы. Оскорбительное равнодушие мужчины стоило злобной придирчивости женщины. Еще мгновение, и Анна бы разрыдалась. Не дождавшись ответа, не сказав больше ни слова, Анна почти выбежала из беседки.
Великолепные глаза леди Ланди широко раскрылись, в них загорелся ослепительный огонь. И эти глаза леди Ланди устремила на сэра Патрика, который стоял подле, опершись на свою знаменитую трость и глядя в сторону площадки, являя своим видом воплощенную невинность.
— Вы, конечно, помните, сэр Патрик, что я вам говорила о поведении мисс Сильвестр? Так позвольте вас спросить, не кажется ли вам ее поведение вопиющим?
Почтенный джентльмен нажал пружинку в набалдашнике своей удивительной трости.
— Никакое поведение представительниц прекрасного пола не кажется мне вопиющим, — ответил он в учтивой манере старого времени.
Он поклонился, отправил в ноздрю добрую понюшку. Довольный собой, стряхнул изящным движением крошки табака с большого и указательного пальца и опять стал смотреть в сторону площадки. Очевидно, его очень увлекла эта забава его юных друзей.
Но леди Ланди была серьезным противником. Она вознамерилась настроить своего деверя на менее легкомысленный лад, и она добьется своего. Не успела она, однако, раскрыть рта для очередного натиска — на ступеньках появились Арнольд и Бланш.
— Когда начнутся танцы? — с интересом спросил сэр Патрик.
— Я как раз хочу спросить об этом матушку, — ответила Бланш. — Она здесь с Анной? Ей лучше?
Леди Ланди выдвинулась вперед и, перехватив инициативу у сэра Патрика, сама взялась отвечать на вопросы Бланш.
— Мисс Сильвестр удалилась к себе. Мисс Сильвестр утверждает, что ей нездоровится. Вы обратили внимание, сэр Патрик, невоспитанные особы, стоит им заболеть, тут же забывают о приличии?
Ясное личико Бланш залилось румянцем.
— Вы можете считать Анну невоспитанной особой. Но знайте, в этом вы одиноки. Я уверена, мой дядюшка другого мнения.
Интерес сэра Патрика к первой кадрили достиг такого накала, что на него было больно смотреть.
— Пожалуйста, умоляю вас, дорогая, ответьте, когда будут танцы? — возопил он.
— Чем раньше, тем лучше, — ответила леди Ланди. — Иначе мы с Бланш поссоримся из-за мисс Сильвестр.
Бланш взглянула на дядюшку.
— Пора начинать! Не теряйте времени! — пылко воскликнул сэр Патрик, указывая палкой на дом.
— Разумеется, дядюшка. Если вам так угодно!
Еще раз поддев леди Ланди, Бланш поспешила из беседки. Арнольд, до сих пор молча ожидавший на нижней ступеньке, умоляюще глянул на сэра Патрика. Поезд, с которым он должен ехать в свое новое имение, отходил меньше чем через час, а он все еще не представился опекуну Бланш в роли искателя ее руки! Глухота сэра Патрика ко всем притязаниям на него как на главу семьи — и тех, кто любит, и тех, кто питает ненависть, — оставалась непроницаема. Вот он стоит в беседке, опершись на свою палку из слоновой кости, мурлыча старинную шотландскую песенку. Рядом — леди Ланди, полная решимости не выпускать его из своих цепких рук, покуда он не станет видеть гувернантку ее глазами, судить о ней по ее меркам. Не замечая мнущегося нетерпеливо Арнольда, не слыша шотландской песенки, леди Ланди уверенно повела наступление на деверя. (Ее враги говорили: видно, не зря сэр Томас умер четыре месяца спустя после свадьбы. Да, наши враги иногда попадают в точку.)
— Почитаю своим долгом еще раз напомнить вам, сэр Патрик, — произнесла назидательно почтенная леди, — у меня есть веские основания думать, что мисс Сильвестр — неподходящая компания для Бланш. Она плачет, запершись у себя в комнате. Ходит туда-сюда, когда надо спать. Сама относит на почту свои письма. И только что была непозволительно груба со мной. Что-то за всем этим кроется. Я должна принять меры. И порядок требует, чтобы вы как глава семьи одобрили мои действия.
— Считайте, леди Ланди, что я отрекся от своего положения главы семьи в вашу пользу, — пошутил почтенный джентльмен.
— Сер Патрик, прошу вас учесть, что я говорю с вами вполне серьезно и ожидаю от вас такого же серьезного отношения.
— Дорогая леди Ланди, просите у меня что угодно, я все для вас сделаю, но только не это. С тех пор как я расстался с адвокатской практикой, я ни к чему больше не отношусь серьезно. В мои лета, — сэр Патрик перешел к обобщениям, — серьезно относятся только к пищеварению. Скажу вместе с философом: «Жизнь — фарс для тех, кто думает, и трагедия для тех, кто чувствует», — сэр Патрик взял руку невестки и поцеловал ее. — Дорогая леди Ланди, зачем чувствовать?
